Виктор Васильев - Актеры шахматной сцены

Порторож – небольшое курортное местечко на берегу Адриатического моря. К услугам участников были прекрасный пляж, волейбольные площадки, теннисные корты. Правда, Талю вскоре стало скучно: в теннис и волейбол он не играл, покоиться в шезлонге – это не для его натуры, а бригады художественной самодеятельности не было. Одним словом, он остался недоволен: народу мало, развлечься нечем. Кобленца же это вполне устраивало – развлекайся, мальчик, за доской!

Игра в Портороже ставила сложные проблемы перед каждым участником – по положению в турнир претендентов попадало только пять первых. Что касается советских шахматистов, то для них условия были еще труднее, так как Международная шахматная федерация (ФИДЕ) приняла решение (впоследствии, разумеется, отмененное), что в соревновании претендентов не может участвовать больше четырех представителен одной страны. Ввиду того что Смыслов и Керес уже завоевали право выступать в турнире претендентов, на порторожскую четверку – Бронштейна, Таля, Петросяна и Авербаха – оставалось, следовательно, лишь две вакансии. Правда, уже во время соревнования руководители ФИДЕ, увеличив по коллективной просьбе участников количество мест в турнире претендентов с пяти до шести, одновременно и увеличили число мест для советских шахматистов в этом турнире с четырех до пяти.

В Югославию Таль попал впервые, со многими из участников никогда прежде не встречался, но его здесь, оказывается, хорошо знали, а многие из соперников уже и побаивались. Во всяком случае, в ряде партий он наталкивался на откровенное стремление быстрее разменять фигуры и свести партию к ничьей.

В первом туре Таль встретился с Дегрейфом, колумбийским мастером, которого совсем не знал. В первые полчаса совершенно не давали играть кинооператоры. К счастью для Таля, Дегрейф почти на протяжении всей съемки думал над вторым ходом. В середине партии Таль переиграл противника, и на 29-м ходу тот сдался. Во втором туре Таль в чисто позиционном стиле победил Сабо.

После трех туров Таль, имея два с половиной очка, был единоличным лидером турнира. Но четвертый тур отбросил его далеко назад. В этот день Таль встречался с Матановичем. Югославский гроссмейстер применил заранее подготовленный вариант, и Талю поначалу пришлось туго. В дальнейшем он сумел поправить свои дела, но затем допустил ошибку и отложил партию в проигранной позиции. Почти всю ночь бились Таль и Кобленц, чтобы найти спасение, но тщетно.

При доигрывании выяснилось, однако, что мучились они зря: Матанович записал слабый ход. Снова Талю удалось добиться равной позиции, но судьба, как видно, решила во что бы то ни стало посмеяться над ним. Помните, как в школьные годы Таль, обдумывая ходы, брался руками за фигуры? Нечто подобное произошло с ним и здесь.

Уже в ничейной позиции Таль, на свою беду, вдруг заметил, что в одном из вариантов может двинуть вперед пешку по линии «а» и тем самым поставить Матановича перед большими трудностями. И вот вместо того, чтобы двинуть эту пешку в нужный момент, Таль, увлеченный заманчивой идеей, схватился за нее немедленно. Оторвав пешку от доски, он несколько секунд удивленно глядел на нее, потом посмотрел на Матановича, у которого тоже был удивленный вид, и – что же еще делать – двинул пешку вперед. Вскоре пришлось сдаться…

Таль страшно разозлился на себя. Югославская пресса не поскупилась на похвалы своему соотечественнику. Одна заметка была озаглавлена «Подвиг Матановича», и Таль, не знавший еще тогда, что «подвиг» по-сербски значит «достижение», расстроился.

Одним словом, на встречу с чехословацким гроссмейстером Филипом Таль явился с огромным желанием победить. В испанской партии он, едва успев выйти из дебюта, завязал стычку на королевском фланге. Филип, игравший черными, организовал стойкую оборону. В сложной позиции, где у белых, однако, не видно было прямых угроз, Таль сделал ход королем, после чего у него появилась возможность пожертвовать фигуру.

Филип увидел эту возможность, полчаса продумал… и предложил ничью. Теперь задумался Таль. Он далеко не был уверен в том, что жертва на сто процентов корректна. Но он видел, что перед лицом надвигающейся опасности Филип явно обескуражен и, скорее всего, был бы рад, если бы дело обошлось без жертвы, даже если она и сомнительна.

Зная уже Таля, вы, конечно, догадываетесь, что он отклонил предложение. А следующим же ходом его слон врубился в пешечную цепь, за которой укрылся черный король. Это была позиционная жертва: Таль получил взамен две пешки и атаку. Не так уж, правда, и мало. Но главное было в другом – Филип находился в состоянии шока и вряд ли мог вести защиту со своей обычной точностью и упорством. Психологический эксперимент Таля полностью оправдался. Его противник вскоре допустил несколько ошибок и сдался.

Следующие три партии – с филиппинцем Кардосо, югославом Глигоричем и болгарином Нейкирхом – закончились вничью.

В девятом туре Таль выиграл у канадского мастера Фюштера, щедро раздававшего очки, затем – у аргентинца Россето. Партия с Россето дала повод газетам заговорить на «вкусную» тему – о гипнозе. Таль получил черными в староиндийской защите многообещающую позицию и, пожертвовав пешку, завязал живую, насыщенную тактическими угрозами игру. Россето, игрока острокомбинационного стиля, обстановка на доске вполне устраивала. В какой-то момент у него оказалась даже лишняя пешка, и он воспользовался этим, чтобы предложить ничью.

Таль, который верил в свою звезду, ответил отказом. Он еще более запутал игру, причем не остановился перед тем, чтобы ухудшить свою и без того подозрительную позицию. И тут, наконец, изрядно уставший Россето растерялся и быстро проиграл. Катастрофа эта выглядела со стороны загадочной (к Талю за границей еще не привыкли), и это и дало повод журналистам говорить, что Таль загипнотизировал своего противника.

Очередной его соперник – Бенко воздвиг черными в сицилианской защите прочные оборонительные бастионы и всем своим видом показывал, что не клюнет ни на какие приманки. И все-таки Таль сумел спровоцировать его на внешне очень активный маневр с движением пешек ферзевого фланга. Таль рассчитал дальше Бенко, выиграл пешку и перевел партию в выигранное ладейное окончание. Бенко пытался тянуть сопротивление в позиции, где давно пора было остановить часы. Таль моментально раскусил ситуацию и начал молчаливый, но достаточно выразительный разговор с публикой. Вместо того чтобы превратить пешку в ферзя, он под смех зрителей стал двигать пешки на другом фланге. Бенко понял, что выглядит смешным, и признал свое поражение.

В пятнадцатом туре Таль, выиграв у Ларсена, настиг лидера – Петросяна, а после шестнадцатого тура единолично возглавил таблицу. Правда, его поджидали сильные противники – Панно, Олафссон, Петросян, а также американец Шервин. Но ведь Таль славился умением финишировать.