Лев Филатов - Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже

Матчи сборных СССР и Канады (восемь в 1972 году и четыре в 1987-м) одарили хоккеем, какого нигде и никогда больше не увидишь. Перед зрителями были две команды, считающие себя не хуже (а может быть и лучше) противника. С этим сознанием они обе и вели игру, обе — на победу, только на победу, и в открытую. Отсюда — драматизм, неожиданности и высочайший класс. Посмотришь такой хоккей и пе­чалишься: «Что же он так редок, случаен, ему бы стать регулярным, обязательным?!»

У канадцев хоккей возник сам по себе. У нас он вырос как ответвление от сильного ствола футбола и хоккея с мячом. Отсюда, как мне кажется, и различия. Футбольное начало проглядывает у всех европейских команд, ведь и в Швеции, и в Чехословакии — перво­классный футбол. Канадцы взращены на молодечестве, ухарстве, желании покрасоваться, быть заметными. У них свой набор любимых приемов, включая кулач­ные. Тамошняя публика, дорого платящая за билеты, и любит своих хоккеистов такими. По выучке канадцы не уступают европейцам, а в чем-то и превосходят. Когда же им приходится противостоять командным, строгим, позаимствованным из футбола маневрам ев­ропейцев, они оказываются в чужеродной, загадочной среде и даже не понимают, почему им то и дело туго, несмотря на то, что и катаются, и бьют по шайбе, и обводят, и кидают на борта не хуже, чем приезжие.

Они мало знают о практике сборных команд, дета­льно изученной в Европе, где мировые чемпионаты для сборных разыгрываются ежегодно. Для канадцев сборная — компания игроков, ненадолго съехавшихся накануне выхода на лед. Сборные европейских стран за сезон проводят матчей не меньше, чем клубы. Так что хоккей, несмотря на считанное число стран, его куль­тивирующих, лишен единства, и выражение «мировой хоккей», по аналогии с мировым футболом, ему не по росту. Поэтому и не удивительно, что в хоккее суще­ствует рукоприкладство, к которому не знают как подступиться. Негоже драться на глазах у публики, надо бы этот атавизм выжечь. Но как без единства?

Я позволил себе сравнение хоккея и футбола. Но лишь для ясности. Дележ некорректен хотя бы потому, что у нас на хоккейных матчах в большинстве собира­ется та же публика, что и на футболе. И юноши — с одного двора, из одних школ, приятели — потом рас­ходятся кто в футбол, кто в хоккей. Двойная мораль (одним можно, другим нельзя) — к добру не ведет. Это не довод, что стычки хоккеистов безобидны, схвати­лись и разъехались, никто не пострадал. А аудитория? Наши телевизионщики отводят камеры от сомнитель­ных сцен, и их нетрудно понять: неловко, стыдно.

Понимаю людей, влюбленных в хоккей. Слышу их голоса: «Сколько голов, и темп какой, и схватки, и ни­чьих не бывает!» А не лучше ли признать, что у этих игр больше различий, чем совпадений? Смотрите, тер­мины те же: вратарь, нападающий, гол, ворота, оф­сайд... Однако и вратари несхожи, как и ворота, и на­падающие, орудующие клюшками, голы забрасыва­ющие, и офсайд совсем другой. В хоккее счет и должен быть крупнее: шайбе легче прошмыгнуть в ворота, бросают ее руками, и голевых моментов можно успеть создать уйму, передвигаясь по небольшой площадке со скоростью конькобежца-спринтера. В гандболе, ска­жем, еще больше голов, чем в хоккее, однако я не слышал, чтобы по этой причине кто-нибудь предпочел хоккею гандбол...

Нет, не давайте затягивать себя в водоворот бес­предметного, пустозвонного спора о том, какая игра лучше. Футбол и хоккей мало в чем совпадают и ни в одном пункте не противоречат друг другу. Точнее всех это знают хоккеисты. Они относятся к футболу с превеликим уважением, и ни один настоящий мастер не позволит себе даже в шутку проводить выгодные для своей игры сопоставления. И ни хоккей футболу, ни футбол хоккею не указ. А вошедшие в моду фут- больно-хоккейные аналогии ничего не в силах дока­зать, кроме слабого знания предмета.

Но каждая игра имеет свою среду обитания. Хок­кею остается посочувствовать. Он заслуживает жить яркой, броской жизнью. А живет однообразно, даже стал терять зрителей.

Сначала как болельщик, потом как журналист я влез в хоккей с головой. Мне было интересно в нем разобраться, что-то для себя открыть. И, пожалуй, подходил я к нему с футбольными мерками, искал и находил знакомые проблемы, конфликты, ситуации. Так или иначе, создалась у меня репутация журнали­ста, который способен «сделать материал» на хоккей­ную тему.

Однажды прозвучал звонок из редакции журнала, кажется «Огонька», с предложением написать «что-нибудь хоккейное». Для журналиста такое предложе­ние наиболее лестное: тебе доверяют самому выбрать, придумать. В подобных случаях я обычно беру два дня для обдумывания. С футболом осечек не помню. А тут промаялся, ничего не придумал. Позвонил в редакцию и отказался. Заодно дал зарок, что больше за хоккей не возьмусь: повторяться, сочинять вариации об од­ном и том же, высасывать из пальца — это не насто­ящая работа.

Спустя много лет, в 1981 году, в редакции «Совет­ского спорта» оказалось некого командирован, на че­мпионат мира в Швецию, и мне предложили «тряхнуть стариной». Потом меня убеждали, что этот чемпионат из крайне неудачных, что мне не повезло, но, как бы то ни было, я все время натыкался на его игрушечность, кукольность. Все те же команды Чехословакии, Шве­ции и Финляндии, те же случайно, в разные дни при­ехавшие разномастные канадцы, где рядом с двумя звездами, Лефлером и Робинсоном, подвизались игро­ки посредственные, не понимавшие друг друга. Наша сборная обыграла шведов, считавшихся ее главными противниками, 13:2. Как бы ни была приятна победа своей команды, в таком матче при всем желании невоз­можно увидеть что-либо заслуживающее разбора и подробного описания. Шведские зрители расстроен­ными не выглядели: посмеивались, шутили. И все, как один, объясняли: «Что удивительного, если двадцать четыре наших лучших игрока в отъезде, играют в клу­бах НХЛ». И нельзя было не подумать, как бы выгля­дела наша сборная без стольких же лучших?

Работал я добросовестно, однако чувствовал, что пишу формально, внешне, душа подремывала. И был рад, что на дворе апрель и, вернувшись домой, ока­жусь в начавшемся футбольном сезоне. С удовольстви­ем сходил на стадион «Уллеви», в Гётеборге, тот са­мый, где в 1958 году наша сборная дебютировала на чемпионате мира, встречаясь с командами Англии и Бразилии.

Хоккей как игра тут ни при чем. Не было сопер­ничества, борьбы, вопросов. Даже если тот, шведский, чемпионат был не из удачных, а какие-то другие разыг­рывались интереснее, все равно остается ощущение, что хоккей под названием «мировой» таковым не явля­ется. Он не устроен, разрознен.

Еще раз скажу: хоккей хорош. Он и телегеничен, целиком укладывается в телеэкран, только смотри. Но никакая спортивная игра не способна заинтересовать нас сама по себе, напоказ. Все они живут, процветают, радуют и прогрессируют в матчах и турнирах, как принято говорить, достойных соперников. Если это условие нарушено, достоинства игры сходят на нет. По журналистам это бьет особенно сильно. Мне трудно представить, как можно разнообразно писать о наших чемпионатах, если одиннадцать лет одна и та же ко­манда, ЦСКА, первая, и все это знают со дня от­крытия. Возможно, клуб-фаворит удобен для сборной, он легко в нее трансформируется, переодевается. Но каково при этом хоккею и его приверженцам? И не беспощаден ли уклад, когда во всех значительных тур­нирах с нашей стороны одни и те же лица? Попробо­вать бы на турнире «Известий» команду молодых. Куда там! Но тогда чего же удивляться, что так редко появляются новые звезды?