Джеймс Аллен - Михаэль Шумахер – номер один

В начале сезона-1997 Браун изучил болид Барнарда и задумчиво почесал затылок: «Машина Джона сильно отличается от того, с чем я привык работать; иное распределение веса, иная геометрия. Я не знаю, как он пришел к такому результату. Поэтому у нас много вопросов относительно некоторых аспектов болида». К счастью для Ferrari, очень многие их соперники не доработали машину в том сезоне. McLaren и Benetton были не в состоянии стабильно занимать первые позиции, a Williams, основной конкурент, совершал ошибку за ошибкой, которыми пользовались Шумахер и Ferrari. У Williams было огромное преимущество в скорости, начиная с Гран-при Австралии, но благодаря постоянной программе развития Ferrari быстро вышла на их уровень. Хотя тем фактом, что Шумахер включился в борьбу за чемпионский титул, итальянцы были обязаны самому гонщику, который показывал просто невероятные результаты. Он выиграл в дождливом Монако и Спа, в Канаде и Франции и в предпоследней гонке в Японии. И приехал в Херес, на одно очко опережая Вильнева в общем зачете.

События на Гран-при Европы в Хересе 1997 года в южной Испании были из области мистических совпадений. Я помню совершенно абсурдную квалификацию в субботу, когда Вильнев, Шумахер и Хайнц-Харальд Френтцен установили одно и то же время на круге – до тысячной секунды. Такого в истории не случалось никогда. Люди говорили, что это какая-то подстава, но как хронометражисты могут зафиксировать подобное? И зачем им это нужно? В любом случае у каждой команды есть своя система телеметрии, которая точно отслеживает продвижение машины по трассе. Если бы машина показала результат, отличный от того, что зафиксировали хронометражисты, все бы сразу об этом узнали. Вильнев оказался на поуле лишь благодаря тому, что установил время первым, затем Шумахер, затем Френтцен.

По поводу квалификационного круга Шумахера возникли определенные сомнения, так как немец показал это время, когда маршалы эвакуировали Jordan его брата, который сел на днище на обочине. Трактор тащил машину с трассы, и обычно маршалы в таких случаях машут желтыми флагами, предупреждая гонщиков о том, что нужно сбросить скорость. Но, несмотря на очевидную опасность, к всеобщему удивлению, Шумахеру флагами не махали, и он не поднял ногу с педали газа, проезжая мимо этого места.

Это очень не понравилось команде Williams, так как желтые флаги были для них больным вопросом на протяжении всего сезона. Жак Вильнев трижды проигнорировал их в этом году, и в Монце его наказали дисквалификацией на одну гонку. Когда он снова сделал это на практике в Японии, его в очередной раз дисквалифицировали, но команда подала протест, и ему разрешили участвовать в гонке. Уильяме очень разозлился на Вильнева – предупреждений пилоту сделали достаточно.

Совершив эту ошибку, Вильнев слишком много уступил Шумахеру – FIA в результате аннулировала очки, набранные Жаком в Японии. Не будет преувеличением сказать, что именно этому инциденту мы обязаны тем, что гонка в Хересе стала решающей в поединке за титул чемпиона мира. Перед предпоследним Гран-при в Судзуке Вильнев был на девять очков впереди, поэтому, если бы Шумахер даже выиграл обе завершающие гонки чемпионата, два вторых места обеспечили бы Вильневу титул. Вместо этого после Судзуки у Шумахера было 78 очков против 77 у Вильнева. Другими словами, Шумахер стал бы чемпионом, если бы никто из них не финишировал в Хересе – точное повторение сценария Аделаиды 1994 года.

Вильнев обсудил ситуацию с командой вечером в субботу, накануне гонки в Хересе. Основное внимание в разговоре уделялось Шумахеру и эпизоду в Аделаиде. Дуэль между двумя гонщиками приобрела личный характер, и Вильнев был столько же сконцентрирован на том, чтобы победить Шумахера, сколько и на чемпионском титуле. Его гоночный инженер Джок Клир объясняет:

«Постепенно уважение Жака к Михаэлю как к профессионалу росло, а как к человеку ослабевало, по мере того как Михаэль совершал свои «михаэлинки». Всем известно, что у Жака очень твердые принципы, и было очевидно, что он собирается бросить вызов Михаэлю и как гонщику, и как человеку.

Жак всегда говорил, что поведение Михаэля на трассе слишком пренебрежительно и высокомерно. Он держался на трассе так, словно он посланник Бога, а не просто один из пилотов, пытающийся добиться успеха среди прочих равных. Это, вне сомнения, одна из его сильных сторон и одна из причин того, почему он оставался столь крупной фигурой. И давайте начистоту – Сенна был в точности таким же.

Так как Жак был самым главным конкурентом Михаэля в 1997 году, их соперничество приобрело личный характер. Но если посмотреть на это объективно, то становится ясно, что Михаэль вел себя так со всеми. Он не делал для Жака исключения, но Жак воспринял это на свой счет. Как считает Жак, все, что вы делаете по отношению к окружающим, вы делаете либо как машина, которой все равно, кто ее жертва, либо вы знаете жертву и до определенной степени ее уважаете».

На пресс-конференции после квалификации Шумахера спросили, будет ли он пытаться вытолкнуть Вильнева с трассы в первом же повороте, как Сенна поступил с Простом. Шумахер воспринял это в штыки. «Я отказываюсь разговаривать в таком духе, — нахмурился он. — В спорте нужно быть прежде всего честным. Я хочу выиграть законным путем, как джентльмен, порядочный спортсмен. Конечно, в автоспорте нельзя делать подарков и нужно бороться изо всех сил со старта до финиша. Но мы боремся за титул чемпиона мира, и мне хотелось бы верить, что мы будем играть по правилам».

В тот уик-энд Шумахер казался более взволнованным, чем Вильнев. Многие спортсмены высокого класса отрицают, что чувствуют давление в решающие моменты. Они всегда говорят, что давление идет скорее не снаружи, а изнутри. Очевидно, это инстинкт самосохранения, включающийся в важные моменты, но у Шумахера – прежде всего необходимость принести титул Ferrari. Именно для этой цели его наняли. Хотя он и не ожидал, что сможет побороться за чемпионат уже в 1997 году, ошибки Williams и его собственные блистательные выступления дали ему такую возможность.