Роберт Твиггер - Злые белые пижамы

Зеркало в додзё было огромно и стоило более 15 000 $. Прикасаться к нему во время обучения было одним из серьезных нарушений этикета. Каждый день его полировали до безупречного вида шестеро сэншусей, Малыш Ник делал это дольше, чем кто-либо другой в его секции. На церемонии, конечно, фактически не было разбито ни одно зеркало.

Мы наблюдали японских учителей, тренирующихся для выступлений. Самый молодой учи-деши , Йоджи, резиновый человек, был в паре с младшим Шиода. Никто не завидовал ему, но если кто и мог избежать травм из-за зверской скорости Шиода, то это был Йоджи.

В ночь перед демонстрацией я поздно ушел из додзё. Из тренировочного зала я услышал повторяющиеся хлопки чьих-то страховок. Я заглянул в дверь и увидел Йоджи в сумраке, он страховался и страховался без света, ударяясь о мат и подпрыгивая со сдержанной изящностью, и страховался снова. Я тихо закрыл дверь, оставив эту самоотверженную практику. Звуки страховки проникали наружу из окон додзё, доносясь до меня, пока я отмыкал свой велосипед и устанавливал свет, чтобы поехать домой.

Перед церемонией сеншусей были выделены для того, чтобы сделать триста чашек сладкого бобового супа. Кухня додзё была набита битком японцами и иностранцами, которые разрывали пластиковые пакеты рисовых пирожных и вываливали их в пузатые супницы с кипящей водой. Даже Чино помог, открыв несколько пакетов изящными и точными движениями, при помощи ножниц. Перерыв назначили таким образом, чтобы мы могли быть свидетелями показательных выступлений, которые должны были пройти перед приемом пищи.

В додзё было полно людей: студенты всех возрастов, болельщики, семьи студентов и матери детей, обучавшихся днем в детских группах. Спонсоры, серьезные пожилые японцы в одинаково темных костюмах, сидели в линию на заранее приготовленных сиденьях. Остальные сидели позади либо стояли, так как свободных мест больше не было.

После речей и множества поклонов демонстрация началась. С самого начала стало очевидно, что учителя очень старались. Даже Андо так измочалил Сато, обычно такого спокойного и сдержанного, что тот запыхался, спотыкался и выглядел совершенно сумбурно после молниеносного дзю вадза . С выступлением каждого учителя демонстрация становилась все более жесткой и суровой. Без сомнения, они отчаянно старались произвести впечатление на стариков, которые бесстрастно сидели в своих костюмах, не произнося ни слова. Шиода младший «рубил», «резал» и швырял Йоджи, что точно должно было кончиться травмой. Но Йоджи, всегда улыбчивый и столь же быстрый, как и Андо, вставал, чтобы атаковать снова и снова, не обращая внимания на всю серьезность бросков. Шиода считали мерилом жестокости. Его демонстрация прошла без травм. Конечно, теперь-то уж предел достигнут, остались только выступления Накано и Чида.

Кикучи атаковал Накано с самоотверженным ударом и был брошен, а затем пригвожден к мату. В этом положении Кикучи не мог пошевелиться. Он лежал лицом вниз на мате с одной рукой, поднятой вверх за спину. Накано присел у головы Кикучи и взял в замок эту руку. С ужасающей стремительностью он перенес всю массу своего тела на его руку, чтобы сжать замок. Раздался громкий треск, слышный во всем додзё. Рука Кикучи была сломана.

Чида вздрогнул от этого бессмысленного зверства, позволив каждому увидеть, что он был рассержен.

Кикучи был беззащитен. Он предоставил свою руку старшему учителю для того, чтобы тот мог продемонстрировать, как обездвижить человека в безопасной манере. Учитель, причудливо подстриженный Накано, не оправдал его доверия, поломав его руку как какую-нибудь сухую деревяшку. Кикучи резко дернулся к его ногам и только потом закричал от боли. Накано и учи-деши оттащили Кикучи к боковой линии. Последовало обсуждение того, должна ли продолжаться демонстрация. Голос одного из мрачнолицых спонсоров потребовал, чтобы демонстрацияпродолжалась.

Чида выполнил несколько легких движений с Ито, его двойником, без какого-либо чрезмерного насилия. Демонстрация была закончена.

Я чувствовал болезненное отвращение от того, что я видел. Одно дело травмировать кого-то в массовой дзю вадза . Совсем другое — сделать замок столь жестко на том, кто не имел возможности сопротивляться, так, что конечность была сломана в трех местах. На следующий день подтвердилось, что конечность имела многочисленный перелом и должна была быть зафиксирована.

Накано был экспертом. Он занимался с Кикучи много раз до этого. Существовало два объяснения такого поведения. Позитивное объяснение заключалось в том, что все были столь накручены перед показои, что Накано, стараясь показать Ёшинкан как жесткое искусство, просто зашел слишком далеко. Негативное объяснение состояло в том, что он был недоволен Кикучи и хотел преподать ему урок, который тот не забыл бы в спешке. Я был свидетелем того, как Шиода стирал в порошок Кикучи, и это, вкупе с предыдущим нокаутом от Накано, сводилось, возможно, к попытке вынудить Кикучи оставить додзё. Йоджи был лучше него в айкидо и моложе, возможно, чувствовалось, что Кикучи должен уступить свое положение постоянного ученика более молодому. Но отвращение Чида не было фальшиво. Он был главой додзё, и нет ни единого способа, которым он одобрил бы такую жестокость, лишь для того, чтобы заставить кого-то уйти.

Пока мы, сэншусей, бегали вокруг и наполняли кружки пива для гостей, расположившихся на полу додзё, я наблюдал за Накано, расположившимся рядом со своей соблазнительной женой. Вилл сказал: «Один взгляд на его прическу и его жену говорит вам, что Накано любит себя.» Эта скотина хлестала пиво и весело смеялась, прекрасно зная, что Кикучи был отправлен в больницу. Один из гостей снял на видео весь инцидент. Накано прошел к нему и посмотрел на свою запись. Чино также проявил огромный интерес к инциденту и требовать перемотать назад снова и снова.

Пол был защитником учителей: «Такие вещи случаются. Проблема кроется в том, что кости японцев более тонкие, чем наши, и ломаются гораздо более легче.» Все остальные были против Накано. Даже Мастард прокомментировал: «Это было жалким, весьма жалким. И не необходимым, не необходимым вообще.»

Теперь у нас были черные пояса — жесткий, несгибаемый хлопок или шелк, если вы были одурачены «специальным» предложением Аги, который в конечном счете брал на тридцать долларов больше, чем он запросил вначале. Итак, с какой стати я все еще находился там? Это казалось безумием, вернуться еще на два месяца в ад, но все до единого сделали это. Не было достаточным только получить черный пояс, вы также должны были иметь свидетельство об окончании полного курса. И наши свидетельства были последними, из когда-либо подписанных Канчо, что было известно по слухам от Малыша Ника. «Как он управляет этим? — спросил Вилл. — Из могилы?»