Игорь Акинфеев - 100 пенальти от читателей

Вхожу – и чуть не падаю в обморок. Прямо у дверей, рядом со столом, где расположилась комиссия, стоит огромный скелет. «Рассказывай строение», – говорят. И начали меня гонять по каждому суставу, по каждой косточке. Какие–то вещи знал, какие–то угадал, да и учителя подсказывали, конечно. Но экзамен в итоге сдал – и пусть кто–нибудь скажет, что это было несправедливо!

Это сейчас – не успевает ребенок прийти в серьезную спортшколу, его сразу экипируют с ног до головы. Я эти времена тоже застал – ситуация ведь улучшалась по мере того, когда я перебирался из одного класса ДЮСШ ПФК ЦСКА в другой. А в самом начале с футбольной формой было туговато. Мамы юных футболистов бегали по спортивным магазинам, покупали майки на взрослых дядек и сшивали их в ателье или собственными силами. У родителей вратарей была дополнительная головная боль. Настоящих вратарских перчаток в столице, кажется, не было нигде. Однажды кто–то сказал отцу, что видел их в одном из павильонов ВДНХ. Естественно, папа сразу помчался туда. Оказалось, на выставке немцы рекламировали свою продукцию. Смотрит – а у них все в единственном экземпляре, не для продажи! Долго–долго уговаривал старшего продать одну пару – для киндера. И в итоге тот сдался. Вот так и появились у меня в жизни первые вратарские перчатки.

Совеем еще маленьким, лет в девять, ехал на тренировку вместе с любимой бабушкой. На улице было холодно, одели меня тогда в дубленку, а шею перемотали красно–синим шарфом. Его из–под одежды и не видно–то было совсем. И вдруг на станции метро «Динамо» обступили меня три каких–то гопника, лет по 16. Ругаются, руки к шарфу тянут. Бабушка его забрала и сунула в пакет. А они все равно не отстают. Хорошо, мимо проходил какой–то мужик, он эту шпану разогнал в два счета. Говорит мне: «Ты, парень, лучше подрасти немного, а потом уже шарф надевай». А бабушка не поняла. «Это еще почему? Такой шарфик красивый».

Когда, будучи ребенком, я поздно вечером регулярно ездил с «Сокола» до «Домодедовской», то много раз видел, как уснувших пассажиров на конечной станции обворовывают всякие проходимцы. Становилось страшно – а вдруг эти люди нападут и на меня? К счастью, этого ни разу не случилось, но неприятный осадок от подземки остался на всю жизнь. Говорят, сейчас с появлением камер в метро стало безопаснее, но лично у меня никакой уверенности в этом нет.

На этот счет у нас с братом была постоянная «война». Он просто обожал мультики, а я – спортивные передачи. Телевизор в те времена, как и у большинства советских семей, был один. Так что каждый раз приходилось его «делить», а без споров и ссор тут не обойтись. Спорт смотрел совершенно любой – главное, чтобы кто–то куда–то бежал, прыгал, бил по мячу или бросал шайбу. Впрочем, если ничего такого не было, с радостью соглашался и на мультики. Особенно любил два – про Вовку в тридевятом царстве и Ивашку из дворца пионеров.

Еще, конечно, с радостью смотрел «Ну, погоди!», причем переживал чаще за Волка. Понятно, что герой это отрицательный, но доставалось–то ему часто совсем не по делу. И мне всегда было досадно, что Волк всякий раз получает по лбу, а этот дурашливо смеющийся Заяц вечно выходит сухим из воды.

Интересные спортивные трансляции я не пропускаю и сейчас, а вот увлечение мультиками осталось далеко в прошлом. Я не из тех, кто ностальгирует по старым временам. Хотя вместе со своими племянницами порой смотрю какие–то новинки. И Аня, и Ксюша просто обожают мультфильмы, и я с радостью составляю им компанию у экрана телевизора.

Конечно! В детстве нам постоянно делали какие–то уколы – для этого в школе существовал специальный врачебный кабинет, которого все боялись как огня. Как сейчас помню: стоишь, трясешься перед дверью, и вот оттуда выходит на полусогнутых бледный–пребледный товарищ, а из комнаты слышен крик: «Следующий!» Наверное, в те годы не было ничего страшнее. Разве что визит к стоматологу – к нему я ни за какие коврижки идти не хотел. И не сказать, чтобы часто приходилось у него бывать, но все равно не любил я его до ужаса.

А вообще, спасибо родителям, я рос нормальным, здоровым ребенком. Но однажды все–таки перепугал маму с папой до смерти. Как–то раз у меня сильно разболелся живот. Домашние средства не помогли, пришлось тащиться к врачу. В поликлинике доктор буквально с порога заявил: «У мальчика дизентерия». По предписанию этого «светила медицины» родители двое суток не давали мне никакой еды, только наливали на донышко кружки немного водички. На третий день неожиданно очнулся посреди дня у себя в кровати, не понимая, как я туда попал. А было вот что: выходя из ванной, я стал терять сознание, «колобком» прокатился по всем шкафам и чуть не разбил себе голову о комод. Спасибо, родной брат подхватил. Сам я, естественно, ничего этого не помнил. Приехала «скорая», врач посмотрел на меня и… решительным шагом отправился к холодильнику. Своими руками сделал мне бутерброд, налил чаю и усадил за стол. Хотите верьте – хотите нет, но через пять минут после этого я почувствовал, что абсолютно здоров!

Конечно, играл. Думаю, почти у каждого мальчишки дома есть мяч. Скорее всего, даже не один, а штук десять. В этом смысле я не был исключением. Но вот сейчас ловлю себя на мысли, что чаще всего дома я играл не в футбол, а в хоккей. Отец мой – человек спортивный, пара клюшек за дверью у него стояла всегда. Конечно, все стены были исчерчены полосками от шайбы, но странное дело – за все время я не разбил ни одной люстры! Кстати, в хоккее я тоже был вратарем: брал от дивана пуфики и приматывал их к ногам наподобие щитков.

Имелась и еще одна забава – гольф. Мальчишки и девчонки, хотите ноу–хау от Игоря Акинфеева? Находите маленький мяч. Лунки в полу сверлить не надо: накажут родители. Лучше изготовить их из пластилина или взять резиновый эспандер, в который мяч отлично поместится. И, наконец, самое главное. В качестве клюшки отлично подойдет специальная палка, которой двигают шторы. Комплект готов, можно начинать игру!

Чего не было – того не было, хорошим почерком я никогда не отличался. Наоборот, писал довольно коряво. И по сей день сильно раздражает, когда начинаешь оформлять какие–то бумаги, где от тебя требуется уйма писанины. С другой стороны, не надо считать меня неучем – оценки по русскому в школе я получал довольно хорошие. Ближе к старшим классам, правда, стали попадаться и тройки, зато сначала были только четыре и пять. Но о своем почерке я особо не заботился – ни в те далекие дни, когда вписывал буквы в строки прописей, ни потом. Вообще, считаю, что важнее писать не красиво, а грамотно. Футбольная судьба свела меня с игроком, который не мог без ошибки написать на фотокарточке примитивное посвящение: вместо «Для Маши» писал «Для Маше». Мы его пытались учить, как правильно, но все без толку. На следующей фотке он вывел: «Для Тане». Конечно, постичь все тонкости русского языка я и сам вряд ли когда–нибудь сумею, но уж в таких мелочах стараюсь не прокалываться.