Хорев - Душа Востока

вижу лиц людей, но могу по голосу судить об их характере. Обычно, когда я слышу, как кто-то поздравляет другого с успехом или удачей, то я слышу еще и скрытую нотку зависти.

Когда же утешают в несчастье, я слышу скрытую радость и довольство, словно утешающему приятно, что его самого теперь ожидает что-то хорошее.

Но сколько я помню Банкея, его голос всегда оставался искренним. Когда он говорил о счастье, я не слышал ничего, кроме счастья. Когда он выражал печаль, то все, что я слышал, было печалью».

Лин-чи говорил перед собравшимися о том, что каждый человек должен проявить свою внутреннюю природу. Из зала послышался вопрос:

– Как это сделать, если я не знаю, кто я? Лин-чи перестал говорить, подошел ближе и, сверля человека взглядом:

– Закрой глаза и вспомни того, кто задал вопрос. Человек закрыл глаза и отправился внутрь, на поиски того, кто задал вопрос.

Его лицо стало умиротворенным и тихим. Лин-чи вынужден был встряхнуть его:

– Теперь выходи и скажи всем, кто ты? Человек начал смеяться. Потом сказал:

– Какой чудесный способ отвечать на вопросы. Лин-чи повторил свой вопрос.

– Я знаю, но не могу ответить.

Двое монахов спорили о флаге. Один говорил:

– Движется флаг. Другой:

– Движется ветер.

Мимо проходил Лин-чи. Он остановился и сказал:

– Ни флаг, ни ветер – движется ум! Ученик Мастера Банкея спросил его:

– У меня случаются приступы гнева. Что мне делать?

Банкей, не сказал ни слова, просто заглянул ему в глаза, улыбнулся и сказал:

– Странно! Я искал и искал, но не смог найти гнева внутри тебя. Покажи мне хоть немного гнева, здесь и сейчас.

Ученик сказал:

– Он проявляется внезапно. Как я могу показать его сейчас?

Банкей снова улыбнулся и сказал:

– Тогда это не твоя истинная природа, которая остается с тобой всегда; и если бы твой гнев был частью тебя, ты бы смог показать его мне. Когда ты родился, его с тобой не было. Когда ты умрешь, его с тобой не будет. Этот гнев – не ты.

Однажды император попросил Мастера Сосана прийти во дворец и помолиться за него. Сосан пришел, но молиться отказался. Он сказал:

– Это невозможно. Есть несколько вещей в жизни, которые каждый должен делать сам. Например, если Вы хотите обнять женщину, я не могу сделать это за Вас, от Вашего имени. Или если Вы должны посморкаться, Вам самому прийдется сделать это. Я не могу сделать этого за Вас, это не поможет. То же самое в отношении молитвы.

Как я могу молиться за Вас? Вы молитесь, и я буду молиться.

Сказав это, он закрыл глаза и погрузился в глубокую молитву.

Лин-чи принес послание Бодхидхармы из Китая в Японию и преобразил мировоззрение всей страны, показав совершенно новый духовный мир.

Он отрицал пользу сидячей медитации, считая ее подготовительным этапом к медитации постоянной, ежеминутной. Он считал, что человек, живя с полным осознанием окружающей обстановки и не отделяя себя от нее, при полном сосредоточении на выполняемом им деле, неизбежно проявляет, по мере очищения, свою истинную божественную природу.

Лин-чи говорил, что стремление к просветлению точно также скрывает от нас нашу истинную природу, как и мирские стремления и привязанности.

Ученик обратился к Лин-чи:

– Я только что пришел в ваш монастырь. Пожалуйста, учите меня!

– А ты уже поел рисовой каши? – спросил Мастер. – Да, поел, – ответил тот.

– Так пойди вымой миску, – сказал Лин-чи. В этом момент монах осознал дзэн.

Став просветленным, шестой патриарх дзэн Йено получил от пятого патриарха чашку и одежду, которые передавались из поколения в поколение.

Монах по имени Эме из зависти последовал за патриархом, чтобы отобрать у него это великое сокровище. Йено положил чашку и одежду на придорожный камень и сказал Эме:

– Эти предметы – лишь символ веры. Нет смысла драться из-за них. Если ты так хочешь владеть ими, можешь взять.

Когда Эме попытался взять одежду и чашку, они оказались непомерно тяжелыми.Патриарх сказал:

– Когда ты не думаешь о хорошем и нехорошем, что является твоей истинной природой? При этих словах Эме прозрел.

Лин-чи рассказывал: «Когда я был молодым, мне нравилось плавать на лодке; у меня была маленькая лодка: в одиночестве я отправлялся плавать по озеру и мог часами оставаться там.

Однажды я сидел с закрытыми глазами и медитировал. Была прекрасная ночь. Какая-то пустая лодка плыла по течению и ударилась о мою. Во мне поднялся гнев! Я открыл глаза и увидел, что лодка пуста. Моему гневу некуда было двигаться. На кого мне было его выплескивать? Мне ничего не оставалось делать, как вновь закрыть глаза и начать присматриваться к своему гневу. В тот момент, когда я увидел его, я сделал первый шаг на моем Пути. Пустая лодка стала моим учителем.

Кто-то спросил Мастера Судзуки о его Учителе Йено:

– Что было особенного в нем? Судзуки ответил:

– Единственная особенность, которую я никогда не забуду, это то, что я никогда не встречал человека, который думал бы о себе, как о совершенно обыкновенном человеке. Он был простым, обычным человеком, а это наиболее необычно, потому что каждый обыкновенный ум думает, что он необыкновенный.

Однажды утром Бокудзю проснулся и сразу же позвал старшего ученика, говоря:

– Мне приснился сон. Можешь ли ты его растолковать? Ученик ответил:

– Подождите! Сначала я принесу воды, чтобы Вы могли умыть свое лицо.

Он принес кувшин с водой и помог Мастеру умыться. В это время мимо проходил другой ученик. Мастер сказал:

– Послушай, мне приснился сон. Не можешь ли ты дать его толкование?

– Лучше я принесу Вам чашечку чая!

Еще один ученик слышал слова Мастера, подошел ближе и спросил:

– Что за сон Вам приснился?

И в ответ получил удар бамбуковой палкой по голове. Двое учеников и Мастер разразились громким смехом.

Когда умер его Учитель, Лин-чи стоял и плакал. Многие его друзья стали говорить:

– Что ты делаешь? Здесь собралось столько людей. Они уже обсуждают твое поведение и недоумевают: «Невероятно! Лин-чи плачет! Он сам учил нас, что душа бессмертна, умирает только тело. Почему же сегодня он плачет?»

– Ты говоришь, что ключом является непривязанность. Почему же ты привязан к своему Учителю? Лин-чи ответил:

– Но что мне делать? Слезы текут, я плачу. Я сам обнаружил, что плачу. Я тоже удивлен. Но что же я могу поделать? Так во мне проявляется жизнь. И я не стану подавлять ее проявления. Я всегда принимал ее целиком.

Император три года лелеял сад и пригласил гостей полюбоваться его красотой.

Все были в восторге, но императора особо интересовало мнение Лин-чи, который считался непревзойденным знатоком этого искусства. Когда император обратился к нему, все присутствующие обернулись. Лин-чи сказал: