Анатолий Голубев - Живущие дважды

Антиподом ему мог бы служить известный французский гонщик Кен Джой, большой, рослый, интеллигентный доккер, накручивавший за сезон неимоверный километраж. У него всегда стояла поражавшая воображение специалистов гигантская передача — 82,2, которую он крутил очень изящно и легко. Кен был всегда идеально одет, выступал на идеально подготовленном велосипеде. Он был хорошо сложён и занимал обычно совершенно безошибочную позицию в «поезде». Джой был незаменимым командным гонщиком. Он оказался Геркулесом, которому не суждено было совершить ни одного из двенадцати великих подвигов только потому, что волей судьбы на мировую велосипедную арену в то время вышел 19-летний феномен из Нормандии Жак Анкетиль.

…Но вот медленно трогаются в путь караваны машин обслуживающего персонала и рекламы. Их пассажиры увидит теперь гонку только на финише этапа. С уходом этих машин практически теряется всякая связь с коммерцией. Она как бы остаётся по ту сторону спорта. Борьба отныне поглощает всех — и участников, и зрителей, и организаторов, и даже тех, кому надо по служебному положению заниматься рекламными делами.

Связь с рекламой остаётся только в руках телевизионных операторов. Они пройдут гонку рядом со спортсменами, сидя в низких скоростных автомобилях. И при каждом завале, при каждом отрыве будут немедленно передавать в эфир сенсационные кадры. Всё, что интересно, независимо от того, спортивно ли, появится на экране. А специальные коммивояжёры фирм будут считать, сколько раз гонщик его команды появился на экране телевизора. Каждое попадание в кадр по расценкам «Тур де Франс», например, подлежит дополнительной оплате в сумме около 15 фунтов стерлингов.

Где-то за спиной гонщиков остаётся весь маскарад торжественного старта. И хотя гонщики тронулись в путь, состязание фактически ещё не началось. Ибо торжественный старт обычно даётся в самом людном, самом фешенебельном месте города, откуда начинать подлинную спортивную борьбу невозможно. Комиссар гонки выведет «поезд» за пределы загруженных дорог и тогда… Тогда упадёт клетчатый судейский флаг, а на директорской машине взовьётся флаг красный — гонка пошла. А пока торжественный старт медленно раскачивает тело гонки…

Врач и медицинская сестра, высовываясь из окон санитарного автомобиля, в последний раз справляются о самочувствии. Из судейских машин тренеры дают последние наставления, стараясь перекричать шум моторов, шелест шин и крики зрителей. Пущены хронометры. Гонщики рванулись вперёд…

В эфире раздаются первые позывные: «Молочная первая, молочная первая — всем службам гонки…» Двусторонняя связь не умолкает ни на минуту. «Маршалы», закованные в чёртову кожу, поверх которой надеты оранжевые жилеты, на мощных мотоциклах уносятся далеко вперёд. Они перекрывают боковые дороги, они становятся живыми предупредительными дорожными знаками в опасных местах. А безопасных мест в гонке нет. Движение на дорогах, забитых тысячами машин, практически не прекращается. И нужно большое умение, чтобы провести сложный «поезд» гонки сквозь толпу несущихся автомобилей, спешащих не только навстречу, но стремящихся в любой удобный момент обогнать «поезд». Перекрыть движение, даже остановить автомашины у организаторов «Молочной гонки» нет права: частная собственность неприкосновенна!

На спортивных автомобилях носятся вдоль колонны журналисты, фоторепортёры, операторы кино и телевидения. Вечером гонщики смогут увидеть на голубом экране самые драматические моменты спортивной борьбы сегодняшнего дня. Могут, но никогда не увидят, потому что к моменту выхода последних известий они будут спать мертвецким сном. И к тому же им не нужен телевизор: перед их глазами ещё долго, почти до рассвета, будет бежать серое в сухую погоду и сверкающе-чёрное в дождь полотно дороги.

Через пять-шесть часов «поезд» подойдёт к финишу очередного этапа. За это время свершится столько событий, что о каждом этапе можно написать целую книгу.

Но вот гонка пулей проносится по запруженным народом улицам нового города. Она растворяется в толпе из пятидесяти тысяч зрителей, с восхищением взирающих на парней, которые вот только сейчас прошли много трудных километров.

Счастливый победитель этапа получает награду и поднимает вместе с мэром по стакану молока, которые подносят им очаровательные «пинта-гёрл». Десять «мисс молоко» — живые декорации гонки — разносят значки и белозубо улыбаются из-под своих соломенных шляпок. Это их единственная, по сути, официальная обязанность в трудной гонке. Да ещё они не забывают повторять заученную фразу: «Вкус молока — это вкус успеха».

Впрочем, что касается декоративной части программы, то она в каждой многодневке организована по-своему, в зависимости от того, кто владелец тура и каковы традиции.

Для гонщиков же, прошедших сложный, долгий этап, нет ничего заманчивее кровати. Скорее в гостиницу, скорей в душ! Обед. Поздний английский обед. Массаж. Последняя консультация с механиком, готовящим машины. И — спать. Завтра снова в путь! Завтра снова покатится по дорогам многоцветный караван…

А теперь давайте заглянем в сам «поезд». Сейчас и не вспомнить, кто впервые назвал так колонну гонщиков. Однако нет слова, более точно и полно определяющего столь сложное понятие. Это действительно «поезд» — из ста с лишним живых вагонов, которые на первый взгляд хаотически дёргаются на дороге, но в то же время подчинены своим неписаным и писаным законам. Писаных больше. И они строже. Они изложены в уставе гонки. Они грозят штрафами по десять, двадцать, тридцать минут. А то и полной дисквалификацией. Но чтобы гонщики не забывали, что гонка — коммерческое предприятие, штрафы, как правило, дублируются ещё и в валютном исчислении.

Гонщик в «поезде»! Он и среди соперников, и среди друзей, и один… Всё зависит от мгновенно и постоянно меняющейся ситуации на трассе. Здесь особенно ценен спортсмен, умеющий видеть всё происходящее на дороге и молниеносно оценивать обстоятельства. Если бы кто-нибудь смог подсчитать, сколько «пробегает» мысль думающего гонщика за время прохождения одного этапа! Это невидимая трасса. И по ней идёт невидимая напряжённейшая гонка. И тайные результаты её выливаются в явные, протокольные результаты на финишных прямых.

Гонщик опытный всегда старается держаться подальше от мест возможного завала. И в то же время не спускает глаз с каждого, кто имеет хоть какие-то шансы уйти вперёд, в отрыв. Многие обстоятельства работы в «поезде» даже не зависят от самих гонщиков. Как обидно, если ушедшие с таким трудом в отрыв вынуждены остановиться минут на пять только потому, что перекрыт железнодорожный переезд! Они стоят у полосатого шлагбаума, за которым грохочет настоящий экспресс, и смотрят назад, как медленно, но неукротимо накатывается их собственный «поезд». Ещё минута, другая, и всё преимущество съедено, и надо всё начинать сначала…