Михаил Лившиц - Большая шляпа средних размеров

— Ба, да я тебя еще, оказывается, благодарить должен! — Олег церемонно поклонился. — Спасибо, дорогой товарищ, за услугу, тем более что и взял ты за нее не так уж и много!

— Держи еще один подарок, — Цветков вытащил из кармана пакет, в котором обычно выдают из фотомастерских снимки, и протянул Олегу.

— Что это? — спросил Олег, не прикасаясь к пакету.

— Негативы тех самых снимков — я потребовал у Никиты негативы, чтобы у него не было возможности и в дальнейшем шантажировать тебя.

— Они мне не нужны, плевал я трижды на эти снимки — тогда я просто боялся за Катьку и только, понял?!

Не говоря ни слова, Цветков взял пакет, подошел к горящему неподалеку камину и бросил в него пакет. Вернулся к столику:

— Я надеюсь, эта тема исчерпана?

— Надеюсь! Кстати, если уж мы коснулись этого вопроса, хочу быть до конца откровенным. Нет слов, Солопов — конечно же, мерзавец, но мне не нравится, как ты легко сдаешь своего дружка-подельника!

— Ему теперь Интерпол дружок!

Олег удивленно вскинул брови.

— Только не надо делать вид, что ты ничего не знаешь, — продолжал Цветков.

— О чем ты? — снова удивился Олег. — Я не понимаю твоих намеков.

Настала очередь удивляться Цветкову:

— Ты что, не знаешь, что он слинял?

— Как слинял?

— Спустя три месяца после той авантюры, в которую я влез по дурости, ну и жадности, конечно, он перевел все банковские деньги в какой-то оффшор и… с концами! Неужели ты об этом ничего не слышал?!

— А как же его дом, семья в конце концов? — задал Олег дурацкий вопрос.

— Ты действительно лох или прикидываешься! Жену он давно прогнал, как только на его горизонте замаячила Катька, а близняшек своих он забрал.

Олег перевел взгляд на свой столик, увидел усиленно делающую ему знаки Анютку и поднялся со стула.

— Мы еще не договорили, — попытался удержать его Цветков.

— Не торопись, Мироныч, я ведь сюда не для этого приехал! — и Олег направился к своему столику.

Германия, 2000

— Уважаемые дамы и господа! Наш самолет произвел посадку в аэропорту Франкфурта-на-Майне! Температура за бортом…

Олег с небольшой дорожной сумкой, подталкивая перед собой Кирилла, направился к знакомому выходу. В оживленной, но организованной — все-таки Европа! — толпе встречающих они сразу же увидели отца: он (что значит советский человек) все-таки проник за ограждение и сразу же набросился на Кирилла. Тот тоже нежно обнимал дедушку, ласковый был парень — в бабушку, которая уже махала ему рукой из-за ограждения. Подошел и Олег, обнял родителей.

— Где лимузин? — осведомился он для порядка, хотя прекрасно знал, где паркуются автомобили в этом хорошо знакомом ему аэропорту.

Кирилл с любопытством оглядывался, задавал кучу вопросов, не дожидаясь ответов. Подошли к машине — «Мицубиси» красного цвета, как и все машины в Германии, чистенькая, аккуратная.

— Опять взял какую-нибудь «помойку», — выступил Олег, намекая на неистребимую советскую привычку отца к экономии.

— Сам ты «помойка»! — деланно обиделся отец. — Между прочим, всем, даже на заднем сиденье, пристегнуться, это вам не у «пронькиных», здесь Европа — ахнуть не успеешь, как получишь по почте привет марок на триста!

— Мишуня, нам далеко ехать? — обратился Кирилл к дедушке — так сложилось, что Кирилл звал бабушку и дедушку по именам, что, правда, резало ухо посторонним.

— Двадцать два километра по великолепным немецким дорогам, которые называются «автобанами», наш городок, Бад-Хомбург — чудное местечко, причем, знаменитое, но это все потом, потом!

Олег тоже с любопытством смотрел по сторонам. Он впервые ехал в этот городишко, в котором всего несколько месяцев назад обосновались его родители. Он вспомнил слова отца, сказанные им при отъезде: «Мы меняем не Родину — это как мать — она может быть только одна — меняем место ПРОЖИВАНИЯ!»

А случилось это в 2000 году.

Михаил Орестович Гуревич был человеком целеустремленным. Другое дело, что цели в жизни периодически менялись, и он, как и вся страна, «колебался» вместе с генеральной линией. Но одна цель, вроде бы и не очень серьезная, никогда не упускалась им из вида — речь идет о большом теннисе. Когда жизнь похоронила надежду вывести сына на корты Уимблдона, он вроде бы успокоился, но на самом деле — затаился. А тут еще Олег сломал руку, история с турниром в клубе «Нью-Отдых», которой Олег поделился с отцом, и наконец, тренировки Кирилла, которые очень нравившаяся отцу Катька начала с внуком, незаметно разожгли незатухавшую искру надежды. Он задумался.

Сын был уже хорошо устроен, имел нормальный бизнес, а самому Михаилу Орестовичу вся эта «политэкономия», суть которой сводилась к простой формуле — купил за рубль, продал за два, — осточертела. Деньги, пусть и небольшие, у него были, а точила его одна мысль.

В эти годы набрала силу новая волна эмиграции из бывшего СССР — немцы, в отличие от наших признавшие свою вину за сожженные в печах миллионы евреев, публично покаялись перед всем миром за содеянное и объявили прием всех желающих евреев переселиться в Германию. Репатриантам был обещан и действительно обеспечен очень высокий социальный пакет. Но Михаилу была нужна не немецкая колбаса. Продолжая внимательно следить за российским теннисом, он подметил, что все успешные игроки тренируются и живут за рубежом — некоторые в Штатах, большинство — в Европе. И решение созрело — быстро был собран необходимый пакет документов, договорились с друзьями, уже съехавшими в «Неметчину», и через полгода получили разрешение на постоянное место жительства (ПМЖ) в небольшой городок в двадцати километрах от Франкфурта-на-Майне. Дело приняло серьезный оборот. Олег заявил категорически — я в Германию ни за какие деньги не поеду. Родители тоже встали насмерть — сегодня эмиграция качественно изменилась, не понравится — ничего не стоит вернуться, но главное, из-за чего мы едем, — это дети, точнее — внуки.

— Мы — для начала — заберем с собой Кирилла; не сразу, через два-три месяца, когда окончательно обустроимся. Во-первых, он начнет здесь учиться в школе и через полгода получит — «бесплатно» — язык. Опыт показывает, что в России можно учить язык десять лет и практически безрезультатно. Во-вторых, он начнет профессионально заниматься теннисом. Там это просто, естественно и, между прочим, не требует бешеных денег!

Олег пытался воздействовать на отца через мать, но та сказала:

— Если мы не съедем сейчас в Германию, отца все время будет мучить мысль, что мы упустили в жизни свой шанс. Но если ты не дашь нам Кирилла, мы не поедем!

Олег помыкался… и согласился. В душе он надеялся, что родители затоскуют так, что не выдержат и вернутся. Он ошибся.