Наталья Степанова - 9000 заговоров сибирской целительницы. Самое полное собрание

В общем, я решился, поехал к своей прежней подруге и сказал ей:

– Мне стало известно, что ты встречалась не только со мной. Ребята мне рассказали, что ты тут со всеми окрестными парнями переспала. Да, я тебя любил, и теперь ты мне небезразлична, но я не собираюсь воспитывать чужого ребенка, этого ты от меня не дождешься. Или избавься от него, или я больше никогда к тебе и на пушечный выстрел не подойду. Если ты сейчас же признаешься, чей это ребенок, то, возможно, я тебя и прощу.

Никогда не забуду, как бедная девочка плакала и, заливаясь слезами, клялась, что у нее никого не было, кроме меня, и что ее, верно, просто кто-то оговорил. Она так рыдала, что в какой-то момент я уже был готов сдаться и, наплевав на все, попросить прощения и остаться с ней. Но в этот момент я вспомнил свою новую девушку и ее состоятельных родителей, благодаря которым я мог бы начать новую жизнь. Я постарался задушить в себе чувство жалости и снова стал требовать, чтобы она призналась и рассказала, кто истинный отец ребенка. Естественно, она твердила, что отец ребенка – я. Я сделал вид, что оскорблен ее ложью, и ушел, сказав, чтобы она никогда больше не смела попадаться мне на глаза и что я немедленно женюсь на первой встречной, пусть это будет кто угодно, но только лишь бы это была не она. Я возвращался в город с таким чувством, будто у меня с плеч упал тяжелый груз. “Как ловко я все устроил, – думал я. – Теперь даже если я и женюсь, то не я буду виноват перед ней, а она передо мной – ведь ей нужно вначале как-то доказать, что этот ребенок от меня”.

Но потом я вспомнил про анализ ДНК, и моя жизнь превратилась в ад. Конечно, моя прежняя девушка была не очень умна и совсем необразованна, в отличие от моей невесты, но и ей могла бы прийти в голову эта мысль, ведь сейчас такие анализы уже не редкость. Естественно, она бы тут же потребовала от меня жениться и признать ребенка, после чего мне уже и мечтать бы не пришлось о запланированной свадьбе с дочерью состоятельных родителей. Вряд ли моя невеста, даже будучи влюбленной в меня, согласилась бы после такого выйти за меня замуж.

Признаюсь честно, после этого у меня временами появлялась мысль убить свою бывшую девушку. Я представлял, что плыву с ней в лодке и сталкиваю ее в воду, она недолго барахтается, а затем тонет: она не умела плавать. Или представлял, как сталкиваю ее с обрыва: недалеко от бабушкиного села есть очень глубокий овраг, и на этом месте уже происходили несчастные случаи.

Какие только мысли не появлялись у меня! И ни разу я не почувствовал жалости к своей бывшей подруге…

Вернувшись в тот день из деревни, я тем же вечером сделал предложение своей новой девушке, и она приняла его, сказав:

– Я уже думала, что ты никогда не решишься и мне самой придется просить твоей руки и сердца.

Я ее торопил со свадьбой, и ей нравилось мое нетерпение – она считала, что я так сильно хочу видеть ее своей женой. На самом же деле я боялся, что все может сорваться в самый последний момент, поэтому и торопил события.

Мои страхи, как оказалось, были ненапрасными. Через несколько дней ко мне пришла бабка моей бывшей подруги. Когда я ее увидел, то решил сперва, что она начнет меня уговаривать помириться с внучкой. Помню, что я как-то сразу обратил внимание на ее внешний вид: было такое ощущение, что она тяжело больна и еле держится на ногах. Я уже было приготовился дать отпор старухе и даже успел несколько раз мысленно повторить про себя фразу: “Я уверен, что она переспала со многими парнями, поэтому нечего мне на шею вешать чужого ребенка”.

Но старуха не стала ругаться и кричать. Вместо этого она тихим, безжизненным голосом сказала:

– Моя девочка умерла – покончила с собой, и я знаю, что в этом виноват только ты. Но тебе не удастся так просто избавиться от нее. И знаешь, я не думаю, что ты проживешь больше того срока, какой я тебе отпустила. А сейчас живи и помни, что времени у тебя не так уж и много.

Она развернулась и, тяжело ступая, ушла. А я не знал, радоваться мне или нет. С одной стороны, больше никто не мог встать на моем пути к счастью, а с другой стороны, мне вдруг стало по-настоящему страшно. Но спустя три-четыре часа я успокоился, рассудив, что никто не заставлял мою прежнюю подругу убивать себя. “Сделала бы аборт, дуреха, и жила бы себе дальше. Все же живут и ничего”, – рассуждал я. Потом я поехал к своей невесте и рядом с ней вовсе забыл о несчастной самоубийце.

Однако скоро я убедился в том, что слова старухи не были пустой угрозой. Той же ночью я проснулся оттого, что меня кто-то звал тихим голосом. Открыв глаза, я увидел, что на моей постели сидит моя бывшая девушка. На ней было белое платье, а волосы были украшены цветами. В голубом свете луны, падавшем из окна, я мог различить каждую черточку ее бледного лица. От ужаса я замер и не мог произнести ни слова, лишь твердил про себя: “Это сон, всего лишь сон, и скоро я проснусь”.

Но я понимал, что не сплю. Я был не в состоянии смотреть на покойницу и, закрыв от ужаса глаза, стал отчаянно молиться, все повторяя и повторяя: “Боже, если Ты есть, помоги мне!”

Когда я наконец открыл глаза, в комнате было пусто. Я включил свет и не стал его выключать до самого утра, а когда рассвело, все ночные страхи показались мне лишь фантазией. Утром я был практически уверен в том, что все это мне приснилось.

Но если бы я тогда знал, как ошибался! Днем, когда я был на работе, я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и, оглянувшись, увидел в конце коридора покойницу. Она молча стояла в углу, одетая все в тоже белое платье, ее прическу по-прежнему украшали увядшие цветы. Желая избавиться от незваной гостьи, я, не раздумывая, кинулся к дежурному.

– Почему вы впускаете посторонних без документов?! – закричал я, не задумываясь о своих словах.

– Кого это? – спросил меня парень, сидевший на входе.

– Вон ту девушку, – и я ткнул пальцем в сторону призрака.

– Где? – В голосе парня слышались недоумение и обида. – Там же никого нет!

Но она была, я ее видел. После этого она уже ни на минуту не оставляла меня: куда бы я ни пошел, чем бы ни занимался, везде я чувствовал на себе ее внимательный взгляд. Потом я поймал себя на том, что стал с ней разговаривать.

– Пошли, – говорил я ей, собираясь куда-то по делам, и она молча шла за мной.

В день свадьбы покойница стояла у меня за спиной, и я чувствовал, как от ее тела исходит могильный холод, чувствовал, как вокруг меня разливается сладковатый запах тлена. Когда настала первая брачная ночь, покойница стояла у окна нашей комнаты и, отвернувшись, молча смотрела на улицу. Тогда я не выдержал и вслух сказал: