Колин Харрисон - Электрические тела

Я переехал в неухоженный, разваливающийся дом миссис Кронистер, чтобы спрятаться. Пустой дом, принадлежавший мне по закону, за который я должен был расплачиваться, давал мне призрачное утешение при мысли, что Лиз желала, чтобы мы здесь жили. Мне хотелось одного: уставать как можно сильнее, настолько сильно, чтобы не испытывать никаких чувств и ни о чем не вспоминать. Позже, когда до полиции с улиц стали доходить слухи об убийствах и у них появился подозреваемый, мне не удалось увидеть убийцу Лиз и понять мотивы тех, кто лишил ее жизни с такой меткой небрежностью. Подозреваемый, некий Ройнелл Уилкс, двадцатилетний парень, ничем не отличался от множества других таких же, включая наличие ранее совершенных правонарушений и двух золотых зубов, сверкавших во рту. Я предпочел ненавидеть его самым простым способом: представив его себе как недоучку, бросившего школу в девятом классе, тупоголового дурня в обвисшей кожаной куртке, покупавшего кассеты с мрачным рэпом, которые Корпорация продавала миллионами, подростком без совести, подонком, трусом в мешковатых брюках и кроссовках. Но все было не так просто. Позже я узнал, что в детстве Уилкса регулярно до полусмерти избивал отец, что привело к необучаемости и постоянному отставанию в школе. И если Лиз была убита случайно, то Уилкса убили потому, что хотели убить именно его. Его обнаружили на рассвете прикованным наручниками к рулю того самого «БМВ», припаркованного напротив цветочного магазина в Гарлеме. В коротко остриженный затылок выпустили две пули, а глубоко в глотку засунули десять новеньких стодолларовых купюр. В «Пост» напечатали и эту фотографию, было видно, что на голове у Уилкса выбрита дорожка в виде молнии, а лицо в смертельном покое казалось мягким и даже нежным. Мое сердце не было настолько большим, чтобы его простить, однако я не мог радоваться тому, что он умер. Нет, его смерть невольно меня опечалила: я понял, что в конечном итоге Уилкса убило то же, что убило Лиз. Их обоих убил город.

Итак, желание мстить испарилось, но горе осталось. Я замкнулся в себе, погрузившись с головой в работу в Корпорации. Я погряз в бумагах, звонках и встречах со рвением человека, которому нельзя много думать. Друзья советовали мне походить несколько месяцев к психотерапевту, специализирующемуся «на потерях», встречаться с кем-то или отправиться путешествовать. Вместо этого после похорон я вышел на работу. Я был в состоянии только работать. Моя склонность к воспоминаниям была уничтожена прессом работы. В Белый дом пришел Буш, великое золотое десятилетие потерпело крах, однако Корпорация процветала. Страна свалилась в трясину спада, ВВС США сожгли тысячи иракских солдат. Корпорация отправила в войска пять тысяч видеокассет с нашими фильмами. Их смотрели в армейских палатках. Это была моя идея. Мы были обременены крупными займами, но мы продолжали делать деньги. Корпорация – крупнейшая в стране компания средств массовой информации и развлечений – очень, очень хорошо умеет делать деньги.

В моем отделе на двадцатом этаже я прослыл странным, бесстрастным честолюбцем. По какому-то капризу судьбы после убийства Лиз удача повернулась ко мне лицом: ее смерть помогла мне проявить пугающую работоспособность. Моррисон, вторая по значимости персона в Корпорации, человек, которого все боялись, начал обращать на меня внимание, когда подразделение в результате моего плана маркетинга принесло 49 миллионов долларов дохода. В бытность морским десантником Моррисон потерял полноги и почти всю кисть во Вьетнаме. Выжив там, он приобрел уверенность, которой хватило бы на пятерых. Война показала ему, что мы – просто ходячие мешки мяса, а стоит человеку прийти к такому выводу, как он приобретает способность строить блестящие планы. Моррисону был свойствен некий подлый оппортунизм (я это сознавал даже тогда), и он понял, что моя потеря может пойти ему на пользу. Я подавал надежды. Он решительно повысил меня, переведя на тридцать девятый этаж, где кондиционированный воздух был прохладнее, а туалетная бумага – мягче и где двадцать пять человек вели все дела, управляя сорока шестью тысячами служащих Корпорации. Название новой должности представляло собой бессмысленную цепочку слов, начинавшуюся словами «вице-президент». Я начал получать ответственные задания, а потом – доступ к руководству, приглашения на обеды, повышение жалованья и право покупки акций. Я не делал ошибок, я перестал тревожиться о выплатах по закладной. Я привык, что прачечная забирает мои рубашки в стирку и доставляет их домой. Это произошло в течение нескольких лет. Мое имя не появлялось в ежегодных отчетах рядом с цветными фотографиями Президента, Моррисона и еще четырех или пяти главных лиц, застывших в неестественных позах, но я ездил в лимузинах, видел все бюджеты и ходил на закрытые совещания. Я не слишком нравился Моррисону как человек, но он видел, что я ему полезен. А именно это и ищут начальники, даже на столь высоком уровне, – полезность.

Придя домой, я думал о женщине из поезда подземки, вспоминал ее полные губы и темные глаза, когда Моррисон снова нашел меня. Его голос прогудел с моего автоответчика:

– Из Бонна позвонили сегодня вечером, Джек. Не знаю, чего они тянули. Они готовы начать переговоры. Конечно, у них есть вопросы: передача прав на имущество, да и номенклатурные номера издалека кажутся более привлекательными, но теперь мы...

Он заговорил о совещании, которое должно было состояться на следующий день. Мы начали наращивать темпы. Ускорение и замедление – это два главных умения любого главного администратора. За несколько месяцев до этого Моррисон тайно собрал всех преданных ему людей и сообщил им, что он планирует слияние Корпорации и «Фолкман-Сакуры», второй крупнейшей международной коммуникационной корпорации, возникшей в 1991 году, когда японский производитель электроники купил германский конгломерат средств массовой информации. По словам Моррисона, Президент не был в курсе сделки, но это обещало стать только одной из множества трудностей, которые у нас возникнут. С юридической точки зрения подобное слияние будет чрезвычайно непростым, но возможным. Юристы найдут способ обойти ограничения, наложенные Федеральной комиссией связи на продажу средств связи иностранцам. Некоторые владельцы акций будут шокированы и немедленно подадут судебные иски, но он рассчитывает на то, что скупщики приобретут большие пакеты акций, желая перевести часть средств в немецкие марки – валюту, которая на тот момент была значительно устойчивее американского доллара. Вашингтонская администрация будет снисходительна. Определенные заверения уже были сделаны, определенные связи установлены. Члены группы Моррисона должны будут разработать предложение по интеграции рынков и продукции двух компаний. Это была сложная задача. Стоимость сделки намного превышала сумму покупки «Эм-си-эй» компанией «Мацушита» за 6,1 миллиарда долларов в 1990 году. Мы были потрясены, а потом обрадованы и начали грезить о том, как сделаем на этом свои карьеры. За пределами тридцать девятого этажа о нашем плане никому не было известно.