Денис Бурхаев - Другая химия

Тогда был дефицит туалетной бумаги. Поэтому в детском саду заставляли покупать эту туалетную бумагу. Стабильно каждый ребёнок должен был приносить в месяц столько-то рулонов. Но так как мы были не здешние, поэтому мама не знала даже где её примерно достать. И эта воспитательница запретила мне ходить в туалет «по большому», т. к. не было туалетной бумаги.

У нас было две воспитательницы. Одна была добрая и очень хорошая и любила детей. Не то, чтобы она всех нас обцеловывала, но, по крайней мере, она нас не трогала. Она просто следила за нами и давала какие-то задания. Мы все её очень любили и всегда ждали. При ней естественно можно было ходить в туалет, а при той нет.

Как-то были сильные морозы, нас пришло 5 человек, и та злая воспитательница дала чёрную, синюю и белую бумагу и сказала «Делайте аппликации. Вырезайте пингвинов и льдины». Мне если сейчас дать бумагу, то я не вырежу пингвина! А тут она заставляла это делать маленьких детей и ещё говорила «Вы, что не можете? Какие вы тупые!».

Я помню первый день, когда я пришла в этот детский сад и все дети меня окружили. На мне были импортные вещи, потому что в Узбекистане мы жили хорошо и меня одевали бабушки и дедушки. Я каталась на качели, и все дети, которые приходили, садились на корточки передо мной и начинали на меня смотреть. А потом, когда воспитательница начала меня гнобить, то они тоже решили, что меня можно гнобить.

Там была одна девочка, у которой было развлечение плевать всем в лицо. Она бегала, плевалась, и никто не мог ничего сделать. Первым человеком, который сказал это воспитательнице, была я. Её потом поставили в угол и очень долго разбирались. А до этого это было просто развлечением.

В детском саду у меня были самые хорошие рисунки. Однажды я нарисовала рисунок, принесла его домой, и когда мама посмотрела на этот рисунок, то она сказала «А, наверное, нарисовал кто-то!».

В тот момент мама подумала «как я тут буду одна!» и вызвала отца. Я помню ту первую ночь, когда я лежала рядом с ней и спрашивала: «Мама, а он завтра уедет?».

Естественно, дедушки у меня там не было. Были лишь мать с отцом, которые начали бурную семейную жизнь, к которой я мало имела отношения, потому что мне с ними было не интересно, я их не понимала. Мне были отвратительны эти семейные походы на пикник. Скорее всего, это было из-за отца, человека которого я ненавидела. Я всегда не хотела находиться дома, когда там был кто-то из них. Меня от них тошнило.

Тогда я уже училась в школе. В то время отменили форму, а у меня был красивый тёплый костюм, в котором можно было ходить в морозы. И учительница выставила меня перед классом и выстебала что «так не ходят!» и «девочки так не одеваются!» и заставила меня ходить в школу в юбке и в пиджаке. В воспитании детей она была полной дурой! На мне она отрывалась очень сильно. Потому что я не молчала. Когда происходило что-то, что меня не устраивало, я пыталась это высказать.

Я помню такой случай, когда я решила задачу по математике, показала ей, и она сказала, что неправильно. Весь класс начал решать, предлагать какие-то варианты и всё было неправильно. Она начала решать сама и увидела, что с ответом не совпадает. А потом говорит мне: «Покажи мне, что ты решила! А, ну да, ты правильно решила…»

Я ходила в школу с подружкой, у которой отец выпивал. А эта училка нас так выдрессировала на то, чтобы мы не опаздывали, что когда мы опаздывали, у детей была истерика! Ребёнок опаздывает на 5 минут — сразу истерика! Когда пришла мама этой девочки с ней разбираться, она сказала «Ну а я вашего папу вчера пьяным видела!». Потом она сказала это же самое перед всем классом «Катина мама сегодня пожаловалась, а её папа вчера пьяным ходил!». Она знала, что делает детям больно и делала это специально.

Когда я приехала в Россию, я начала сильно комплексовать. Потому что здесь очень любят подмечать недостатки других людей. А в Узбекистане такого нет. Они там едят свой плов, дыни и живут под солнцем. Приходишь к ним на базар, он может тебя зарезать за углом, а при людях он будет говорить «Ой, ти такой хороший, давай я тебе ещё пол кило лишних взвешу!». Они так все разговаривают! Они не жестокая нация. Да, бывает, они там режут друг друга и маленьких детей насилуют, но они никогда никого не обзывают. Там нет бытового хамства. Там много солнечной энергии и поэтому люди просто живут и радуются жизни по факту.

А здесь мне начали говорить, что у меня большие уши и я начала отращивать волосы. И когда я писала, волосы лезли ко мне в лицо. И училка однажды меня вызвала к доске и начала на меня орать что «девочки так не ходят». Она начала перед всем классом дёргать меня за волосы. Я заплакала и пошла искать решение этой задачи. Потом я попросила маму и она начала заплетать мне две косички спереди.

Мама у меня про всё это не знала. Некоторое время спустя, когда я начала ей всё это рассказывать, у неё был шок. А до этого не то, что я об это не рассказывала, меня просто никто не спрашивал про мою жизнь. Я не была тем ребёнком, который жаловался, потому что с дедом ничего подобного мне делать не приходилось, т. к. дед сам видел, где и как мне нужно помогать. Я не умела ябиднячать. Поэтому я сама во всём этом варилась и переживала. Да и потом что там делиться! Она приходит злая как собака, отец пьяный.

Потом мы переехали в однокомнатную квартиру. Хотя изначально нам должны были дать двухкомнатную. Но перед тем, как получить квартиру, отец напился и чуть не побил дядьку, который был директором и помогал нам. Мама ходила и просила прощения. Дядька сказал, что вообще радуйтесь, что хоть какую-то квартиру получили! Он мог сделать большее, но он не стал напрягаться, потому что с ним так поступили.

Когда отец приходил пьяный, он не просто тихо ложился спать, он приходил, садился и начинался концерт по заявкам. Он начинал медленно, медленно всех доводить. Орать, говорить, что ему плохо, что мать дрянь, вскакивал и начинал махать руками. Причём перед ним можно было просто тихо сидеть, и он сам начинал вызывать на эмоции. Ты сидишь, и чувствуешь каждый момент, когда он может завестись. Что лучше сидеть, не шелохнувшись и даже не смотреть на него. Потому что ты можешь просто протянуть руку, и уже на почве этого начинался какой-то скандал с битьём посуды.

Это ощущение, когда пьяный человек приходит в дом, было ужасным! Это продолжалось систематически, и каждый раз мать говорила, что она разводится, а всё не могла дождаться того момента, когда это произойдёт.

У меня была очень хорошая подружка, которая ко мне хорошо относилась. Я не любила бывать дома, я любила сидеть у неё, потому что у неё всегда было спокойно и хорошо. Она была очень добрая и поэтому всегда меня выслушивала, дружила и общалась со мной.