Владимир Карцев - Приключение великих уравнений

Месмер, однако, вовсе не был обескуражен таким приемом у академических ученых. Он открыл клинику, куда со всех концов страны стекались истеричные женщины, жаждущие лечения. Месмер даже придумал стройную, на его взгляд, теорию "животного магнетизма", которая легко и просто объясняла причины заболеваний и рекомендовала способы их лечения. По этой теории вся вселенная и все живые организмы пропитаны "магнетическим флюидом", правильный ток которого в теле человека и определяет его отменное здоровье. Любое нарушение сказывается в том, что течение магнитных линий искажается, в нем появляются непредусмотренные идеальной схемой омуты и водовороты. Для исправления положения, подгонки его к идеальной схеме и следует применять магниты, которые способны направить магнитный флюид по нужному руслу.

Теория получила некоторое признание, и у Месмера появились приверженцы и последователи. Так, эдинбургский врач Джеймс Грахам открыл в 1780 году в Лондоне оздоровительное заведение под пышным названием "Замок здоровья", провести ночь в котором стоило 100 фунтов стерлингов - бешеные по тем временам деньги.

Эта "входная плата" позволяла пациенту проспать ночь в "Звездной постели" - диковинном ложе, поддерживаемом с помощью сорока намагниченных колонн и увенчанной фигурами Амура и Психеи, под звуки ненавязчивой музыки, в ритме которой возле ложа кружились на полу танцовщицы.

Венский кабинет Месмера не мог идти ни в какое сравнение с "Замком здоровья". Впрочем, и с кабинетом, и с клиникой Месмеру вскоре пришлось распрощаться. Все началось с того, что в число пациенток Месмера попала восемнадцатилетняя фаворитка императрицы Марии Терезы, названная в честь нее Мария Тереза Парадис, слепая с четырех лет. Лечение "магнетизмом" принесло плоды. Слепая прозрела. Однако комиссия медицинского факультета Венского университета нашла, что она не излечена, а возвращение зрения ей лишь внушено. Фактом остается то, что девушка опять ослепла. Разразившийся при императорском дворе скандал вынудил Месмера собрать, как некогда поступил Парацельс, пожитки и покинуть родину и свой кабинет на Загородной улице, 261.

Некоторое время он скитался по Швейцарии, по Баварии, и через год с лишним обосновался на Вандомской площади в Париже, еще украшенной в то время знаменитой колонной. В своей клинике Месмер оборудовал удивительное устройство "бакэ" - чан из дубовых досок, в котором размещены бутыли с "намагниченной водой". Из бутылей, в свою очередь, радиально расходились от чана железные прутья, призванные донести "магнитный флюид" до пациента. Курс лечения проводился при приглушенном свете и мягкой музыке. Сам Месмер одевался в фиолетовую тогу и, плавно взмахивая жезлом, скользил вдоль круга своих пациентов, пристально вглядываясь в их глаза. Обычно после таких сеансов пациенты утверждали, что им стало лучше.

Мода на Месмера с невероятной скоростью захлестывала Париж. В числе его пациентов было много влиятельных людей, известных писателей и аристократов. Золото текло к Месмеру рекой. Основными его пациентками были восхищавшиеся его мужественной внешностью и манерами дамы из высшего света, страдавшие истерией.

Однако неприятности не заставили себя ждать. Группа членов Парижской медицинской академии посетила один из курсов лечения Месмера и заявила, что никто из них не почувствовал ничего, кроме нервного опустошения и болей в области-желудка. Кроме того, все они публично осудили Месмера и даже изгнали (или чуть не изгнали) из своей среды профессора, вздумавшего защищать Месмера.

Своим работам Месмер решил придать солидность научных исследований. Для этого он поселился на Монмартре (тогда это был бедный район) и стал лечить пациентов, принадлежащих, по большей части, к бедным слоям Парижа. Но в смысле техники он пошел гораздо дальше - он "намагничивал" теперь уже целые деревья, парки и леса. Он опять приобрел авторитет, но не там, где ему хотелось бы. В числе активных поклонников Месмера оказались сам король Людовик XVI и королева Мария-Антуанетта. Однако вскоре они начали охладевать к Месмеру и поручили Академии наук и медицинскому факультету проверить действенность его лечебных методов.

В комиссию по проверке вошли весьма-известные лица - в первую очередь Бенджамен Франклин (не удивляйтесь, этот знаменитый американский ученый был в то время послом в Европе), Антуан Лавуазье - человек, открывший кислород, Жан Байи, астроном, а также некий доктор Ж. Гильотен, изобретатель приспособления, позже названного его именем. По иронии судьбы, нескольким членам этой комиссии, в частности Лавуазье и Байи, была уготована судьба на себе проверить действенность гильотины. То же, впрочем, относится и к ее изобретателю, доктору Гильотену - редкий случай, когда изобретателю дается с такой полнотой испытать свое изобретение! Впрочем, и организаторам комиссии - Людовику XVI и Марии-Антуанетте тоже пришлось впоследствии, во время революции, познакомиться с этим устройством.

Но мы отвлеклись и поэтому сразу же перейдем к решению, вынесенному комиссией:

"Все определяется самим человеком, магнетизирующим пациентов. Если к каждому следующему появлению магнетизера они лежали полностью истощенными, то взгляд или голос магнетизера вскоре выводят их из этого состояния. Здесь несомненно действует некая сила, сила, управляющая действиями человека и подчиняющая их себе. Это - сила самого магнетизера".

Этот правильный вывод, однако, был побочным и упомянут вскользь. Главная же задача комиссии - определить существование "животного магнетизма". Вывод был категоричным: никакого животного магнетизма не существует. Человеческому организму магнетизм не свойствен. Все достигнутые Месмером эффекты определяются силой внушения, причем последствия их, по мнению комиссии, ужасны - больных впоследствии ждет суровая участь. Их ждут конвульсии, уродливое потомство. Академия запретила своим членам практиковать месмеризм.

Решение комиссии крайне интересно и с точки зрения иллюстрации неумолимых законов диалектики. Было ли это решение правильным? Для своего времени - да. То было время быстрого развития науки. Вера в возможность полного познания всех явлений владела членами комиссии. И они не хотели признавать и не признавали ничего такого, что нельзя было бы измерить, пощупать, объяснить, доказать с помощью известных им опытов. Поэтому лишь некоторые выводы комиссии, имевшие для нее частный характер, остались правильными и по сей день:

магнит действует прежде всего на нервную систему, а не на ткани и внешние органы;

магнит хорошо помогает при таких нервных заболеваниях, которые характеризуются усиленной работой нервной системы, например, при судорогах, конвульсиях, головных болях и пр.