Владимир Карцев - Приключение великих уравнений

Попов внимательно следит за успехами Маркони, хотя всегда напоминает о том, что аппаратура Маркони является копией его собственной, изобретенной на год раньше. Специальные комиссии, Бранли и Лодж, электротехнические конгрессы полностью признали приоритет Попова. Не признали его Англия, Италия и сам Маркони.

Несмотря ни на что, Попов всегда относился к Маркони и его деятельности доброжелательно.

12 июля 1902 года итальянский корабль "Карло Альберто" бросил якорь вблизи суровых бастионов Кронштадта. На борту корабля находился и Маркони со своей аппаратурой - с ее помощью он мог принимать сигналы, идущие из Англии, на расстоянии 1600 морских миль.

Через несколько дней на борт корабля поднялся болезненного вида рыжебородый человек - он казался гораздо старше своих сорока трех лет. Двадцативосьмилетний процветающий Гульельмо Маркони был обрадован визиту гораздо больше, чем посещению его радиорубки за несколько дней до того русским императором. Это был Александр Степанович Попов. Попов был приветлив, с интересом осмотрел радиорубку, тепло простился. Добрые чувства к Маркони Попов сохранял всю жизнь. Так, на свадьбу Маркони он послал много подарков, среди них - серебряный тульский самовар.

Увы, здоровье Попова становилось все хуже и хуже. 13 января 1906 года, после бурного объяснения с министром внутренних дел, печально известным Дурново, последовало роковое кровоизлияние в мозг.

Всего за четыре дня до смерти он был избран председателем Русского физического общества - высшая честь, которой мог удостоиться электроинженер Александр Степанович Попов, изобретатель радио.

Нобелевский лауреат 1909 года Гульельмо Маркони умер 20 июля 1937 года в Риме, окруженный почетом и вниманием, увенчанный лаврами академий и университетов. Его богатство началось с организации компании по эксплуатации его изобретения и расширению сети радиостанций. Его слава была громкой и разной. С одной стороны, грандиозный "скандал Маркони", в котором оказалось замешанным чуть ли не все правительство Англии, с другой - спасение благодаря аппаратам Маркони жертв несчастного "Титаника".

Он всегда спешил, в 1911 году его только что приобретенный "Фиат" врезался на полной скорости в другой автомобиль; никто серьезно не пострадал, но Маркони все последующие годы ходил со стеклянным глазом.

Он спешил и в политике - беспрекословно принял взгляды Бенито Муссолини, считал, что только фашисты могут спасти его страну; одно время он был даже личным другом Муссолини. Только перед смертью, особенно после нападения Италии на Абиссинию в 1935 году, он как будто разобрался в существе политики своего Друга.

Маркони пережил Попова на тридцать один год. Его большие способносги и невероятная энергия в немалой степени способствовали тому, что вся западная радиотехника не может быть представлена без Маркони и продукции его фирмы. Он первым ввел резонансный прием одновременно работающих радиостанций на одну антенну. Первым построил радиопередатчики и радиоприемники современного типа.

Конечно, он не был единственным. Колоссальную роль в развитии радиотехники сыграло случайное открытие, "отход производства" Эдисона - электронная эмиссия, постройка первых радиоламп американскими учеными Флемингом и Ли-де-Форестом.

Интереснейшие страницы истории радио принадлежат первым годам Советской власти. Именно радио разнесло по всему миру сообщение об Октябрьской революции.

Уже в первые годы существования Советской России Владимир Ильич подписал декрет "О централизации радиотехнического дела" и "Положение о лаборатории и мастерской НКПиТ".

Радио начиналось в Советской России в Нижнем Новгороде, в лаборатории, организации которой много внимания уделял Владимир Ильич Ленин.

В феврале 1920 года В. И. Ленин писал М. А. Бонч-Бруевичу, тогда директору Нижегородской лаборатории:

"Михаил Александрович!

Пользуюсь случаем, чтобы выразить Вам глубокую благодарность и сочувствие по поводу большой работы радиоизобретений, которую Вы делаете. Газета без бумаги и "без расстояний", которую Вы создаете, будет великим делом. Всяческое и всемерное содействие обещаю Вам оказывать этой и подобным работам.

С лучшими пожеланиями

В. Ульянов (Ленин)".18

На развитие лаборатории в труднейшие для молодой республики годы было отпущено 100 тысяч рублей золотом сверхплановых средств.

Нижегородская радиолаборатория с сентября 1918 года издавала журнал "Телеграфия и телефония без проводов". Его отдельно издававшийся второй раздел, "Радио", имел 42 подписчика (сейчас журнал "Радио" выпускается более чем миллионным тиражом!).

На заседании Совнаркома 25 июня 1920 года В. И. Ленин, вспоминает член коллегии Наркомпочтеля А. Н. Николаев, передал ему записку: "А говорить когда можно по беспроволочному телефону и куда? Когда рупора (и сколько) будут готовы?!"

Николаев написал на обороте записки: "Первый разговор будет с Берлином. Рупор разрабатывается; когда будет совершенный тип, приступим к массовому производству тысячами".

Здесь нужны некоторые пояснения. Слово "разговор" употреблено не случайно. Это - признак высокого научного уровня. Дело в том, что со времен Оливера Лоджа, использовавшего еще в 1894 году вибратор Герца для передачи "точек" и "тире" азбукой Морзе, радиопередачи, особенно на большие расстояния, велись в основном с помощью телеграфного ключа. Передача по радио человеческой речи была чрезвычайно затруднена, и слова "Первый разговор будет с Берлином" были вызовом крупнейшим радиотехникам мира. Осуществление такого разговора означало бы установление мирового рекорда дальности радиотелефонной (в противовес радиотелеграфной) передачи.

Вот что рассказывает об этом знаменательном событии сам А. Н. Николаев:

"Моя поездка за границу приближалась. Мы в Наркомпочтеле решили просить германское министерство печати и телеграфов оказать содействие по производству опытов двухстороннего телефонного разговора Москвы с Берлином, считая, что немцы уже должны иметь подобные станции. По приезде в Берлин я, при любезном содействии графа Арно, крупного немецкого ученого в области радио, а также чиновника министерства почт и телеграфов, добился того, что мне разрешили организовать испытание нашего передатчика на правительственной станции в Кельтове под Берлином.

В определенный день, в 6 часов вечера, должны были начать разговор по радиотелефону из Москвы.

К установленному часу мы выехали вместе с графом Арно, директором Шапиро (фирмы Телефункен) и группой инженеров в Кельтов. За несколько секунд до 6 часов все мы надели наушные телефоны. Наступают назначенные 6 часов, когда мы должны услышать по радио Москву. Проходит 5 - 6 - 10 секунд. В приемной комнате тишина... Я слышу только, как бьется мое сердце... Срок прошел, а разговора не слышно. Ловлю насмешливые взгляды инженеров. Проходят еще несколько секунд затаенной тишины, кажущиеся мне вечностью. Я горю от стыда. Неужели не удастся опыт? Неужели оскандалились? Наконец в 6 часов с минутами раздается ясный, отчетливый голос начальника радиостанции: "Алло-алло, говорит Московская радиотелефонная станция". Затем говорили по-немецки... Я не помнил себя от радости. Кто-то жмет мне руку... Поздравляют с успехом. Голоса говоривших были настолько ясны, что я называл фамилии товарищей, говоривших по радиотелефону из Москвы.