Гай Себеус - Мой маленький «врединка». Немного о детях с синдромом дефицита внимания и гиперактивности

Вывод?

Цифры торопят нас вникнуть в проблему поглубже как можно скорее!

То, что мать любит своё дитя любым – это понятно. И то, что родители поневоле в большей степени погружены в особенности ребёнка с СДВГ и уже умеют более или менее с ним управляться – тоже объяснимо. Дети с СДВГ – это крест родителей. Им деваться некуда.

Но как быть всем остальным?

Ведь детям с СДВГ очень сложно сочувствовать.

Они бывают жестоки и к людям, и к животным. Они назойливы и неуправляемы. Они склонны к криминалу и, случается, бывают вызывающе, демонстративно грубы. Порой они упиваются статусом неудачника и мстят-мстят-мстят всем и всему за непризнание, за неуспешность.

Да, причина такого поведения в специфике строения мозга или в нарушении его химического равновесия. Но как-то не хочется вспоминать об этом, когда такой ребёнок выведет тебя из равновесия!

Об СДВГ как о диагнозе известно с начала 20 века.

Но до сих пор, 100 лет спустя, в программах российских педагогических вузов нет специализированных курсов с программой работы с этими специфическими детьми. В лучшем случае – упоминание «по ходу», как об одном из пунктов в перечне.

И до сих пор большинство педагогов воспринимают «гиперов» как досадную помеху во время уроков, как результат недоработок родителей, как безобразников, мешающих их личным профессиональным успехам.

Педагогам можно посочувствовать в плане недостаточной квалифицированной подготовленности к встрече с подобными детишками. Им можно посочувствовать и в плане перегруженности.

Ведь когда перед тобой сидят 25 очень разных учеников, которых необходимо обучить предмету, очень непросто применять индивидуальный подход к 2—3 «гиперам», оторвавшись на это время от остальных. А тем более – подход должен быть специфическим: их ведь постоянно нужно держать в поле зрения, для них следует иметь отдельную программу действий.

Понятно, что родители остальных детей в классе без энтузиазма воспримут подобную обделённость своих чад учительским вниманием.

Так что всё непросто.

Детей с диагнозом СДВГ одни обзывают «рогатыми чертенятами», другие – считают потенциальными гениями, свободными от оков «матрицы», энергичными интеллектуально и физически – до неутомимости. Принято считать, что были гиперактивными, а за счёт этого стали гениальными Моцарт, Эйнштейн, Джон Кеннеди, Билл Клинтон, Билл Гейтс.

И негативное и воспевающее мнение – крайности. Истина, как всегда, посередине.

В невнимательности и избыточной активности дети с СДВГ невиноваты. Такие уж они уродились. Поэтому наказывать их за это, по меньшей мере, бесчеловечно.

Но и идеализировать их отрешённость и безбашенность не стоит. Доказано, что диапазон интеллектуального уровня у них такой же, как у обычных детей, поэтому гениев среди них не больше и не меньше, чем среди других. Они более энергичны, и бывает, что за счёт этого выигрывают.

Современные учёные всё чаще приходят к выводу, что СДВГ как заболевание, связанное со специфическим строением или состоянием мозга – это не плохо и не хорошо. Просто это биологический факт, с которым мы вынуждены считаться. И как разумные люди не отмахиваться от него, списывая особенности этих детей на безответственность родителей, плохую экологию или информационный взрыв.

Хотя, при желании, в СДВГ можно найти и плюсы, считая его «модной болезнью». Дающей гораздо больше возможностей, нежели «норма».

Англоязычные СМИ переполнены воспеваниями повышенных возможностей людей с СДВГ. По их мнению, такие люди всегда могут делать больше, чем обычные. Думать быстрее и одновременно об абсолютно разных вещах. Много идей одновременно – это же дар богов! – считают они. Каждый симптом они рассматривают не как минус, а как возможность, потенциал, как этап на пути к успеху.

Одной из таких теорий является, например, теория Тома Хартмана, согласно которой люди с СДВГ являются «охотниками в мире собирателей». Хартман перечисляет особенности мышления и поведения, присущие СДВГ, и переводит их в понятия существования охотника.

Он предполагает, что симптомы неустойчивого внимания в сочетании с повышенной активностью были способом выживания в доисторических человеческих обществах, занимающихся в основном охотой. Чтобы выжить, этим людям надо было быть импульсивными: уметь реагировать мгновенно, без раздумий, принимать решения резко. И лишь с появлением земледельчества актуальными, полезными стали иные навыки: терпеливость, сдержанность, умение планировать свои действия на сегодня, на год, на несколько лет.

Но и в наше время для определённых профессий, по мнению Хартмана, способность принимать мгновенные решения может стать судьбоносной. Например, для работников скорой помощи, авиадиспетчеров, автогонщиков.

Вот краткое изложение его теории:

«Красивую» теорию Хартмана критикует Рассел Баркли, профессор психиатрии и неврологии, автор 14 книг об СДВГ.

Мнение Хартмана он считает попыткой «гиперов» самоутвердиться, повысить самооценку.

Состоянием СДВГ, считает он, надо не кичиться, а заниматься целенаправленной коррекцией. Потому что людей, которым оно принесло несчастья, по жизни гораздо больше. А наслушавшись мифов о собственной избранности, недалеко и до убеждённости в непонятости миром. А от этого – до суицида.

Так что не будем мифологизировать диагнозы. Будем с ними работать, причём не ленясь. И очень терпеливо, как эта мама из стихотворения Эдуарда Успенского «Разгром».

Всем бы нам быть такими терпеливыми и уравновешенными, как эта мама!

И ещё немного о том, как относиться к СДВГ.

Надо не отстраняться от такого ребёнка, под предлогом «воспитания в нём самостоятельности». А постоянно быть в курсе его состояния, его мыслей и чувств. Да, эти мысли и чувства бывают так сумбурны и порой выглядят нагромождением дикой чепухи! Но единственный выход – не жалеть своих сил, не экономить себя и вникать в эту клубящуюся «чепуху». Всегда быть с ребёнком на одной волне – конечно, если мы искренне заинтересованы ему помочь!