Александр Барышников - Вывих мозга. Рассказы и статьи

О конечной цели путешествия тоже мало кто задумывался. Люди просто жили – выполняли свои функции и развлекались, влюблялись и женились, воспитывали детей и внуков, умирали. На смену им приходили другие, и, казалось, так было вечно и так будет всегда. Конечно, в круговороте жизни случались важные события, появлялись новые веяния, необычные воззрения, замечательные изобретения, но все эти новшества со временем неизбежно погружались в пучину обыденности. И когда был изобретён макроскоп, никто особо не удивился – мало ли до чего додумаются учёные головы…

Однако, совсем иное действие это изобретение произвело на капитана корабля и, по совместительству, руководителя экспедиции Ланса. Началось с того, что он был официально приглашён в бокс А-14, где располагалась лаборатория, сотрудники которой изучали дальний Космос. Подобная работа невозможна без мощных и чувствительных приборов, поэтому тут же, в лаборатории, такие приборы изобретались, испытывались и использовались в научных целях. Достижения учёных, чаще всего, также оставались незамеченными или, по крайней мере, не могли поразить воображение корабельного общества, но это новое изобретение…

В боксе А-14 состоялся конфиденциальный разговор капитана Ланса и руководителя лаборатории Бобрина. Из его объяснений капитан Ланс понял, что макроскоп позволяет смотреть на Космос в принципиально ином масштабе, то есть, не только зрительно приближаться к удалённым объектам, но и видеть всю картину как бы со стороны. Для наглядности и сравнения Бобрин включил сначала обычный телескан, и на экране возник привычный космический пейзаж, которым капитан любовался ежедневно на своём рабочем месте. После отключения телескана в дело вступил новый прибор, и экранная картинка сильно изменилась. Космический мрак, расцвеченный мириадами звёзд, сгустился до почти полной темноты, стал настолько плотным и однородным, что сквозь этот мрак не проглядывали искорки небесных тел. Впрочем, приглядевшись, Ланс увидел чуть заметный пульсирующий огонёк и перевёл вопросительный взгляд на Бобрина. Тот, сделав краткую паузу, осторожно предположил:

– Думаю, что это наш корабль.

– Что из этого следует? – спросил капитан. Он был разочарован и не считал нужным скрывать своё разочарование. – Изменился формат изображения, но какое это имеет значение для жизни корабля? Простите, я не понимаю смысла происходящего.

Бобрин молча ткнул пальцем в клавиатуру, картинка сдвинулась. Бесконечный космический мрак принял вдруг некое очертание – левая часть экрана заполнилась розоватым светом; между этим розовым полем и тёмной громадой Космоса пролегла дугообразная расплывчатая линия. Пульсирующий огонёк, отмечающий положение корабля, двигался в сторону этой линии и был совсем близко от неё.

– Что это? – изумлённо спросил Ланс.

Бобрин снова немного помолчал и ответил так же осторожно:

– Думаю, что это грань.

– Что вы имеете в виду? – спросил капитан, ощущая сильное внутреннее беспокойство.

– Грань между Космосом и… – Бобрин замолчал, то ли не находя нужного слова, то ли не решаясь его произнести.

– Космос бесконечен, – заявил капитан, стараясь не только выглядеть, но и быть уверенным. – Материя не имеет предела.

– Относительно материи можно согласиться, – с той же осторожностью сказал Бобрин. – Однако, то, что мы называли бесконечным Космосом, видимо, имеет определённые границы.

– Этого не может быть! – возмутился Ланс. – Это противоречит…

Бобрин ткнул пальцем в клавишу, оконечность тёмного овала сдвинулась вправо, розовое сиянье заполнило почти половину экранной плоскости. Ещё несколько быстрых щелчков, и стало понятно, что на картинке не просто овал, а часть сферы. И эта сферическая поверхность залита розовым светом, сквозь который с трудом пробивается корабельный огонёк-пульсар.

– Мы приближаемся к разделительной грани.

– Грани чего? – сдавленным шёпотом спросил капитан.

– Не знаю…

Два с половиной месяца напряжённой работы дали свой результат: макроскоп был модернизирован, усовершенствован, доведён до ума. За это же время корабль почти преодолел разделительную грань между тем, что ещё недавно называлось бесконечным Космосом, и неведомым розовым пространством. Свет, заполнявший это пространство, был таким ярким, что все корабельные обитатели уже видели его без всяких приборов. В обществе начались пересуды, поползли слухи и предположения. Отсутствие официальной информации превращало эти предположения в самые диковинные домыслы. Кончилось тем, что стихийно возникла группа особо любознательных граждан, которые обратились к капитану корабля за разъяснениями.

Ланс пообещал разобраться и, не откладывая дела в долгий ящик, отправился в бокс А-14. Когда он вошёл в лабораторию, все сотрудники во главе с Бобриным столпились около усовершенствованного макроскопа. Учёные стояли и сидели в самых разных позах, но на всех лицах застыло одинаковое выражение чрезвычайного изумления. Было так тихо, что капитану стало не по себе.

– Что? – спросил он почему-то шёпотом. Бобрин, судорожно вздохнув, молча кивнул в сторону прибора. Ланс с любопытством взглянул на экран и увидел мутноватую, расплывчатую картинку, напомнившую древние фильмы о жизни землян. С большим трудом можно было разглядеть детали и подробности. Интерьер представлял собой что-то вроде крохотной кухни, посреди которой стояла старая женщина в белой косынке и переднике. Несмотря на лёгкое колебание всего изображения, было понятно, что старушка неподвижна, её правая, застывшая в воздухе рука с зажатой в ней вилкой протянута вперёд, навстречу кораблю…

– Что это? – спросил капитан.

Бобрин несколько раз щёлкнул по клавиатуре, изображение дрогнуло и сдвинулось с места.

– Динамическая панорама, – пояснил Бобрин. – Осмотр объекта с разных точек.

Камера как бы поднялась выше, и Ланс увидел объёмный эллипс тёмного цвета, который располагался в центре, а справа и слева частично просматривались два таких же эллипса. Камера поднялась ещё выше, и оказалось, что все три эллипса расположены на чёрном диске, имеющем значительное возвышение по краю… Ланс невольно улыбнулся.

– Похоже на три котлеты, которые лежат на большой сковородке, – сказал он. – Зачем вы показываете мне эти архивные кадры?

– Это не архив, – прошептал Бобрин. – Это действительно котлеты, лежащие на сковородке. И эти котлеты жарит старая женщина, которую вы уже видели…

– Объясните, что всё это значит?

– Всё очень просто: перед нами картина окружающего мира в супермелком масштабе. Не будь у нас макроскопа, мы не смогли бы увидеть эту картину. Но, увы…