Г. Попов - Русская народно-бытовая медицина

Иногда мужики сомневаются в пользе лекарства, представляя его действие самым примитивным образом. Доктор дает пить лекарство от головной боли – мужик не понимает: «ну, зачем он пить дал, когда голова болит? надо что-нибудь к голове, а это в животе останется». Удивляется также мужик, когда тифозному больному врач назначает обтирание: «на што, это, ён растирку даёт, когда у него вся боль в голове?» При головной боли фельдшер велит горчичники приставить к ногам – мужик опять недоумевает: «голова болит, а он к ногам велит становить, какой же тут будет толк, прости Бог греха?» Еще больше удивляет мужика, когда он вместо ожидаемой мази получает микстуру: «бок болит, а он дает пить в середину».

При золотухе у детей, когда болят глаза, мужики часто и верить не хотят, что надо принимать лекарство внутрь: «надо лечить глаза, а не нутро, – говорят они.

Очень не любит мужик внутренние, бесцветные и безвкусные лекарства и считает их за пустое. – «Хотя бы натираться чего дали, а дали одну воду– с чего и пользе-то быть»? – негодует один мужик (Шуйск. у. Владим. г.). – «Все вода да вода, весь колодезь, кажись, повыпил, а пользы все нет да нет», – сокрушается другой (Карач. у. Орловск. г.) . – «Уж где я, где не была? – жалуется по такому же поводу баба, – и по дохтурам, и по больницам, а какая от них польза? Наболтают тебе в склянку воды, дуешь ее, дуешь, а всё в животе никакой твердости нет» (Орловск. г. и у.).

Уверенный, что болезнь должна пройти чуть не моментально, раз лекарство «дадено впопад», мужик очень недоволен, когда одно и то же лекарство повторяется несколько раз. – «Что в земскую больницу ходить? Я там был, никак, разов пять и все дают одно пойло. Я чую, что нутро у меня не болит, только нота, тута, хрип ломить: должно, кровишша, что ли? (Скопин. у. Рязанск. г.). – «Была и на, больнице, рассказывает баба, – да дали того же пойла. Попоила больного, да пользы то не вижу, ништо, так и вылила в лохань» [97] Вера в быстроту действия лекарства и его специфичности прежде была общераспространенной. «Если с одного приема больным не облегчалась, это значило, что лекарство не поможет и царским медикам, в XVII ст., приказывали давать другое, и не позволяли повторять одного и того же несколько раз». Костомаров. «Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII ст.» 1887 г. (Шуйск. у. Владим. г.).

Но чуть ли не с большим скептицизмом относится крестьянин к дозе лекарства. Имея очень смутные представления о ядах, кроме самых грубых и общеупотребительных, он впадает в большое сомнение, если назначенная доза какого-нибудь сильно действующего лекарства, напр., атропина, мышьяка и т. п., по его мнению, слишком мала. Одна капля подобного лекарства ему кажется совершенно ничтожной величиной, а пять – настолько малой, что он удваивает или утраивает приём, или пьёт лекарство из всего пузырька: «какая же беда, что я сразу выпью? – думает он: – от этого должна пройти боль, а вреда не может быть» (Калужск. г. и у.).

Наблюдаются десятки случаев, когда больные, получив от врача лекарство на неделю, выпивают его в два – три приема или сразу, в надежде, что, таким образом, они скорее «проймут хворь» «уж если от ложки будет польза, – соображает мужик, – то от бутылки побольше» (Скопинск. у. Рязанск. г.).

При таких несложных взглядах на болезни и их лечение, некоторые, не обращаясь к доктору, принимают лекарства, оставшиеся от других: «тебе получшало, – заключают они, – может, и у меня пройдет боль, дай-ка и я попробую».

В некоторых случаях большое сомнение в мужике возбуждает назначение диеты: нередко диета считается выдумкой докторов и возбуждает только насмешки. – «Может, для нежных людей так оно и нужно, а нашему брату, мужику, не приходится это. Ну, что это такое? того не ешь, этого, не пей. А что есть? Нет, коли ты настоящий доктор, дай лекарства такого, чтобы как рукой сняло. Так где же нам дадут? Барам да богачам – так, а нам – погоди. Мы, выжил – выжил, а подох – туда и место: столько и толков про нас» (Вяземскмй у. Смоленской г.).

У одного крестьянина, большого скептика относительно диеты, нашли доктора катар желудка, и запретили ему есть кислое и соленое. – «Вот выдумали, что сказать, – возмущается он, – как будто, мужику можно дыхать без квасу? Вон, доктор думает, как господа живут: того поесть, да другого, да третьего, а мужик, как квасу не попил, так и бока подвело. Бабка мне сказала: никакой катары нет, всё можно есть, лишь бы душа, принимала».

Вообще русский человек, даже больной, крепко стоит за квас. Летом 1898 г. во многих деревнях близ Шуи (Владимирской г.) свирепствовала дизентерия и заболевших лечили фельдшер и женщина-врач. Крестьяне охотно шли к ним за лекарством и охотно показывали больных. Полученными лекарствами лечились правильно, только не могли согласиться не поить больных квасом. «Что чай, что вода – только брюхо промывают хуже, да ими и не напьешься, а квас – хлебное, крепче в брюхе держится, а доктора мало ли что наскажут: все это пустое», – говорили тогда бабы.

Смущает иногда мужика и поверхностность врачебного осмотра. Земская больница, пишут нам из Кадниковского у. (Волог. г). , находится в с. Устье, верстах в 15-ти от нашей местности. Доктор там немец, худо говорящей по-русски, и два фельдшера [98] Сообщение относится к 1898 г. . Крестьяне хотя к ходят в больницу за лекарством, но результатами лечения остаются недовольны, жалуясь, главным образом, на невнимательность осмотра. «Пришёл я к доктору, – передаёт свои впечатления мужик, – рассказываю про свою боль, а он и не слушает, не только што смотрит. Дали, вот, каких-то порошков, а пользы нет. Вдругорядь ходил туда: опять тех же порошков сунули». – «Спрашивает тебя доктор, – передаёт мужик уже из другой местности, – а, сам и не глядит на тебя, в окошко, вон, смотрит, на улицу, да мало и разговаривает-то с нашим братом» (Черепов, у. Новгородск. г.). – «Какой уж это доктор, – претендует третий, – коли больного порядком не только что не осмотрит, а и не расспросит? Боязно ему подробно и о болезни-то рассказывать, еще рассердится, пожалуй» (Ростовск. у. Яросл. г.).

В некоторых, хотя и редких случаях, женскую половину деревенского населения смущает, наоборот, необходимость более тщательного осмотра. Некоторые бабы лечиться у докторов от женских болезней считают за великий конфуз: бабе-де свое нутро перед людьми выворачивать зазорно. Когда такая конфузливая баба приходит в больницу и доктор, выслушав, скажет: «тебя надо осмотреть», – та стремглав бежать из больницы и старается скрыть ото всех слова доктора, чтобы потом не заслужить упрека от баб: «тебя давно все оглядели, ты уж лучше молчи» (Орловск. г. и у.).