Александр Никонов - Как вылечить все. Параллельная медицина. Научный подход

Когда в детстве просыпается сексуальность, родители и социум ее всячески подавляют, порождая комплекс хорошей девочки, и организм, который начинает бороться сам с собой, этими противоречивыми внешними и внутренними командами зажимает в самом буквальном смысле – на уровне мышечной ткани. Когда я работаю с телом, эти зажимы мышечных волокон иногда ощущаются под пальцами как струна, а иногда как небольшие или большие желваки. Их приходится искать и с ними работать, проминая и параллельно воздействуя на активные точки. От таких мест мои руки просто не хотят уходить.

– Так все-таки в чем заключается ваш метод? Как вы лечите?

– Ну, вообще, арсенал у современных лекарей невелик – скальпель, чтобы человека слегка изуродовать; таблетки, чтобы его немного потравить. И голые руки, чтобы его поправить. Я лечу руками, что напоминает массаж. И словами, что напоминает психотерапию. Человек лежит или сидит, я над ним работаю, я с ним разговариваю, трогаю, в буквальном смысле нащупывая проблему, а потом «выдавливаю болезнь». Соединение психотерапии с телесной терапией дает порой фантастические результаты. Тут вот в чем дело…

Многие наши проблемы тянутся из глубокого детства и потому хорошо закопаны в памяти. Любая наша мысль сопровождается идиомоторным мышечным микросокращением, об этом еще Сеченов писал. А эмоционально окрашенная мысль и тем более стресс – сильным сокращением. От чего у многих людей зажимы в области нижней челюсти? Строгие родители их прессовали. «Не ори! Замолчи немедленно!» «Не трогай эту вазу, дрянь такая!..» Все эти детские обиды и страхи потом выливаются в спазмы, головные боли, психологические проблемы в виде неуверенности в себе, а из последнего произрастают поломанные карьеры, семьи и судьбы. Но эти вросшие психологические занозы можно убрать, разомкнув программу, забитую с детства. И лучше это делать, воздействуя с двух сторон – со стороны тела и со стороны мозга.

– Как может запрет трогать вазу испортить человеку жизнь? Всем детям запрещают трогать вазы, чтобы не разбили. Всех детей в детстве пугают и обижают, но Чикатило получился только из одного.

– А остальные просто наносят вред себе, а не другим, как Чикатило. Все ведь люди разные. И все родители разные. Все запреты разные. Формы их выражения разные. На кого-то так строго рявкнут, ребенок аж сожмется. Раз, другой, третий… А потом полжизни будет страдать от болей в спине или шее.

Ребенок растет. И окружающее должно быть им протестировано. Нельзя ему буквально все запрещать – трогать мамину вазу, папины пассатижи. Иначе он потом в жизни не будет готов совершать самостоятельные поступки, так и будет ждать на все разрешения. Если это женщина, она станет бояться подойти к мужчине… В общем, не зря говорят, что у каждого ребенка есть причины пожаловаться психотерапевту на своих родителей.

– Мне не на что. Я думаю, что и большинство ваших пациентов так же говорят: меня мама-папа любили, детство было прекрасным, кругом летали воздушные шары.

– Разумеется! Память плохое вытесняет. И вытесняет как раз в телесные зажимы. Они – шрамы былых обид.

– И все-таки я не верю, что кто-то из пациентов когда-то сказал вам: ах, мне запретили вазу трогать, какая обидная травма, с тех пор я вся больная!

– Нет, конечно. Это все раскапывается очень долго. Потому и называется терапией. Но даже если меня пациентка уверяет, что у нее была распрекраснейшая детская жизнь, я ей не верю, потому что ее тело говорит об обратном. Мозг может обмануть, он большой хитрец. А тело не соврет, оно не умеет. Если я вижу в определенном месте зажим, я понимаю: ругали или били в детстве. Некоторые с детства ходят чуть подсгорбленные, словно каждую секунду подзатыльника ожидают. Вот вам хондроз грудного отдела, а к зрелым годам у женщин вдовий горбик. Тот самый детский страх выпустить из себя эмоцию, когда тебе кричали «Заткнись», приводит к зажимам в шейном отделе, голова становится менее подвижная, губа напряженная, нижняя челюсть заблокирована. Вообще, зажимы шейно-плечевой зоны – следствия детских обид.

– Ну и как до этой психотравмы докопаться, если сама пациентка о ней не помнит и помнить не хочет? Мозг эти воспоминания забетонировал в теле.

– Есть разные методики. Маска страха, например. Человек закрывает глаза, а ты, расставляя над ним ладошки, жмешь на пазухи носа и просишь резко открыть глаза… Техник разных много. Только в обычной психотерапии расшифровка детских травм может идти годами. А в телесной терапии все происходит гораздо быстрее. Потому что я захожу не только со стороны сознания, но и со стороны тела.

– Понял – если когда-то мозг наработал себе защитный, как он полагал, зажим в том или ином месте и благополучно отрешился от забытой проблемы, то как только спазм будет размят, растянут, ликвидирован, так проблема должна сразу взорваться в памяти.

– И тогда клиентка может мне позвонить ночью – это, кстати, обычное дело – и вдруг начать рассказывать о своих ужасах из детства. Хотя до этого уверяла, что детство ее было безоблачным и мама наряжала ее в белые одежды.

Вот недавно пришла девушка, тридцать с небольшим лет, одинокая, у нее за всю жизнь было четыре неудачных сексуальных опыта – и все. Первый контакт – потому что надо было лишиться девственности. Второй – потому что, говорят, этим вроде все занимаются и ей, значит, надо. Третий – потому как гинеколог сказал, что этим точно надо заниматься для здоровья. Четвертый – потому что кому-то очень хотелось и проще было согласиться, чем объяснять, почему нет. В общем, никакой личной жизни. А почему? А потому что ее мама – сама очень красивая женщина – была дико расстроена, что девочка у нее родилась некрасивая. Конечно, она дочку по-своему любила и жалела. Но как бы в шутку называла «кикимора болотная». И в гости с собой никогда не брала. Ей было стыдно с некрасивой девочкой приходить. Сына брала, а дочку нет! «А где же ваша дочка?» – «А она дома уроки делает!» – «Какая старательная!..»

Вот так теперь дома и сидит – «уроки учит». Только на работу и с работы. Мама организовала ей безупречно красивый быт. Девочка и сейчас у себя дома аккуратистка – все у нее красиво. Но никто этого не видит. Потому что она не выходит в мир, поскольку уверена: ей там не рады.

– И что вы с ней сделали?

– Это сложный случай. Она ко мне еще ходит. Но сейчас у нее, по крайне мере, пропали суицидальные настроения, румянец на щеках появился. Прошли дикие боли в ступнях. Она, на минуточку, инструктор по фитнесу, то есть все время в движении. И при этом не могла утром встать – приходилось разминать каменные ступни. Это ведь чисто психологические зажимы и спазмы. Причем по первости она была настолько закрыта, что не позволяла к себе притрагиваться. Поэтому сначала мы с ней просто ложились на пол, спина к спине, соприкасаясь головами, и разговаривали… Я уже говорила, многие дамы столь зажаты, что не только постороннему мужчине не дают к себе притронуться, но даже и при моих касаниях зажимаются, теряя чувствительность. Некоторых приходится буквально обдувать для диагоностики. То есть я дую ей на кожу в разных местах и спрашиваю об ощущениях. Это воздействие организм допускает, раскрывается. И она вдруг говорит: «Ой, а тут холодно. А здесь почти болезненные ощущения».