Алексей Матвеев - Георгий Ярцев. Я плоть от плоти спартаковец

Раньше ведь стриженные наголо люди ассоциировались либо с зэками, либо с теми, кто накануне побывал в вытрезвителе. Возвращаемся на базу. Сашка водрузил на голову бумажный пакет. Некоторое время никто не замечает Сашкиной проделки: ну, пакет и пакет. Вагиз, шутя, сбивает пакетик на пол, тут все и грохнули от смеха. Вошел Николай Петрович, интеллигентно так протер свои очки, всмотрелся: «Костя!..» Почти вбегает Бесков, незамедлительно тренерский совет собирают.

Как нами и предполагалось, устроили форменный допрос: где и с кем Сорокин был, в какую парикмахерскую ходил, и так далее. Пришлось во всем сознаться. Не спорили мы ни на что. Сел сам в кресло, мы тут при чем? На полном серьезе стоял вопрос об участии Сорокина в матче. Что о «Спартаке» подумают, когда увидят стриженого Сашу? В вытрезвителе парень был? Нельзя ему играть!

Когда Саша фактически с бритой головой все же вышел на поле, болельщики сильно гоготали! Реакция оказалась сверхшумной, так как в то время многие, тем паче молодые люди, носили длинные волосы. А тут игрок «Спартака» обрился. Ничего, главное прилично Сашка сыграл.

Зимой 1979 года летим в Америку, на предсезонный турнир по мини-футболу. Американцы, к слову, с ума сходили от этого мини, игра действительно завораживающая, очень динамичная, зрелищная, с обилием неожиданных, голевых ситуаций. И, конечно, забитых мячей хоть отбавляй в подобных матчах.

Приезжаем в гостиницу. Шикарные номера, в холодильниках от виски до кока-колы. Разных бутербродов завались. Экзотические сигареты в изобилии на столиках. Переводчик говорит: «Господа, содержимое холодильников – подарок принимающей стороны». То есть все это бесплатно гостям предназначалось. Признаться не столько о предстоящей тренировке думалось, сколько будоражило желание иного порядка. Быстрее бы до заветных холодильничков добраться! Пиво пяти сортов, понятно, с ликеро-водочными изделиями мы не связываемся.

И вот тренировка окончена, быстро «грузимся» в автобус, скорей бы до гостиницы добраться! Все ребята в сладостном предвкушении: пивка холодненького глотнем. Каково было разочарование, когда в холодильниках мы не обнаружили ровным счетом ничего, что представляло для нас столь жгучий интерес. Разумеется, мудрый Константин Иванович дал команду – убрать весь алкоголь. Грустнота, да и только. Партнеры наперебой друг у друга спрашивают: может, у тебя хоть что-то осталось? Тщетно. На ужине откровенно скучали.

И вдруг Дасаев тихонько мне говорит: «У меня все есть, заходи». Дело в том, что любимец Бескова, вратарь наш, получил одноместный номер со всеми вытекающими последствиями, и наслаждался комфортом. Еще американцы решили, что в данном номере проживает кто-то из руководителей команды, и, естественно, содержимое холодильников не тронули. «Ринат, никому не болтай», – просил я голкипера.

Это повторялось из поездки в поездку во время нашего путешествия по Штатам. Игры – каждый день, с перелетами. Ринат неизменно располагался в одноместном номере. «Рина, как там с холодильником?» – «Все в порядке». Это стало своего рода паролем в общении. Ходил к Дасаеву еще Юра Гаврилов. Все потихоньку, полегоньку, незаметно…

Ну, еще историю из славного 79-го. 29 декабря. Звонит Олег Романцев: «Давай на часок выскочим, поговорим». – «Давай». Решили для виду своим женам деловитость показать: вот, мол, берем с собой ковры, предновогоднюю тряску устроим. Чтобы уже с чистенькими ковриками Новый год встречать. Выходим, Олег в соседнем доме жил. С коврами наперевес. Десять или одиннадцать утра. В конце концов, решили к Дасаеву зайти, но не с этими же причиндалами к человеку идти. Оставили наши коврики в парке Сокольники, а чтобы они как бы самоочищались, забросали их свежевыпавшим снежком. И – в гости к Ринату.

Конечно, засиделись. Жены тревогу бьют, в самом деле, ушли утром, а на часах – уже шесть вечера. И куда только эти двое подевались, да еще с коврами? Догадались. Разумеется, у Дасаева мы. К Ринату братья подъехали, многочисленные друзья. И Федор рядом жил, и Витя Самохин. Словом, компания подобралась славная.

Вышли от Дасаева, погодка что надо. Покурили с Олегом, он меня проводил. Иду домой – ба, а ковры-то где?! И ночью поперлись за ними в парк, где мы их благополучно забыли. С некоторым остервенением разгребали слой снега, требовалось-то еще вытрясти коврики. Следующим утром звоню Олегу: работу-то мы с тобой не сделали. Из комнаты слышу окрик жены: «Хватит, вчера уже натрясли…»

Конечно, общение с ребятами в команде, как, наверное, и в любом коллективе, было по интересам. Вот если кто-то хотел модную музыку записать, отправлялись к Саше Кокореву. В его богатой фонотеке чего только не было: «Битлз», «Скорпионз», многие другие популярные группы. И мы даже сбрасывались, чтобы приобрести нужные диски.

Возвращаемся как-то в Тарасовку, хотим послушать полюбившиеся мелодии. В ответ… странные, глухие звуки издаются. Мы просто в шоке. «Кто наши диски трогал без разрешения?!» – негодовала группа игроков, в числе которых был и я. Стали директора базы трясти. «Что шумите, я взял ваши пластинки, – признался директор. – У дочери свадьба, на патефон диски ставили». Что тут возразить? Естественно, те близкие нашим сердцам диски после патефонной прослушки безнадежно испортились.

После «Спартака» я оказался в «Локомотиве». Пригласил наш замечательный тренер Сан Саныч Севидов. «Локо» вылетел в первую лигу, и предстояло биться за возвращение в высшую. Сан Саныч, к слову, в общении с игроками всегда исходил из тех материальных условий, которые были у футболиста в его прежнем клубе. Четко говорил, сколько мастер будет получать, все неукоснительно выполнялось. Так вот, за год в новой команде я этих материальных благ увидел больше, чем за все время пребывания в «Спартаке».

Например, сразу трехкомнатную квартиру дали в районе Олимпийской деревни. Но из полюбившихся мне и моей семье Сокольников переезжать отказался.

Несмотря на то что некоторые ребята по «Спартаку» разошлись по разным командам, дружеские отношения, естественно, сохранились. Тот же Вагиз Хидиятуллин, как известно, ушел в ЦСКА, но мы продолжали общаться. Я тогда с «Локомотивом» был на сборах в Хосте, и Хидя регулярно ко мне заглядывал в выходные деньки. В номере была свободная кровать, и Вагиз ненавязчиво спрашивал: «Можно здесь поспать?». – «Спи». После обеда смотрели местные красоты, разговаривали, вспоминали годы, проведенные в «Спартаке».

Задачу выхода в высшую лигу мы тогда не решили. И пришлось мне с «Локо» расстаться. Сан Саныч еще оставался какое-то время, правда, ненадолго. Я то время в «Локомотиве» все равно вспоминаю с удовольствием. Попал в совершенно новую обстановку. В разговоре с футболистами, в своей философии игры тот же Севидов опирался скорее на определенные житейские истины, не было «закручивания гаек». Вопросы с отъездом домой, к семье после тренировки решались без проблем. Все – на доверии. Не ощущалось подозрительности.