Алексей Матвеев - Георгий Ярцев. Я плоть от плоти спартаковец

Буквально через день после памятного общения с Бесковым приходят руководители костромичей: мол, звонила супруга тренера Скоропекина, просила тебя срочно вернуться домой, к семье.

Тогда ведь не было мобильной связи, сразу не выяснишь, что там могло произойти дома. Конечно, я волновался. Да и обещанных даров природы для семьи не купил. «Не переживай, мы тебе все достали – и билет на поезд, и продукты», – заверили в клубе. «Люба, что случилось?» – с порога спрашиваю жену. «Ничего». Оказалось, костромичи, завидев интерес Бескова ко мне, поспешили отправить меня домой. Очень не хотели, не дай бог, расстаться со мной. А, между прочим, по окончании самого турнира проводился матч своеобразной сборной спартаковских команд собственно с московским «Спартаком». И меня включили в состав той сборной. Но я, по «независящим причинам», пропустил тот поединок. Кстати, Бесков просто рвал и метал: почему это Ярцева нет в той сборной команде?

Скандал имел продолжение. Председатель костромского совета «Спартака» Владимир Сорокин чуть ли не умолял: давай, дескать, дуй в Москву к Бескову, а то нас всех поснимают с работы! «Ну, пусть вас и снимают, я-то при чем? Извините, никуда не поеду». Короче говоря, «наверху» за меня решили: надо отправлять Ярцева в Москву. И все тут.

Признаться, желанием я не горел. Возраст, повторюсь, уже приличный, спокойная жизнь в Костроме, налаженный быт. Пусть и не по московским меркам, но очень даже неплохой. Резко менять что-то не хотелось… Да и предыдущий опыт в высшей лиге с ЦСКА, по большому счету, не удался. Все завершилось – я даже и не успел поиграть за легендарный клуб – серьезной травмой.

Подспудно было, конечно, желание поиграть в столь знаменитом столичном клубе. Смотрел некоторые матчи высшей лиги, по ходу которых закрадывалась мысль: да и я так могу играть! И отказываться от предложения корифея футбола, каковым слыл Константин Иванович, было, наверное, глупо. Я приезжаю в Москву, тренируюсь со спартаковцами и отправляюсь с ними на южные предсезонные сборы.

Стартовые же контрольные матчи показывают, что я, без ложной скромности, отнюдь не худший в команде. И в один прекрасный вечер Константин Иванович предлагает: «Пойдем, поговорим. Чувствую, ты не очень хочешь к нам», – продолжил Бесков. Ну, вот такой, в общем-то, житейский разговор пошел. «Ты переедешь в Москву, жена и дети будут устроены», – обещал наставник. Тут и Николай Петрович Старостин подключился к беседе. А если люди подобного калибра что-то обещали, выполняли обязательно. В этом, к слову, не только я, но и мои партнеры, товарищи по клубу, могли неоднократно убедиться. И потом здоровое самолюбие во мне взыграло, – а почему нет? Пусть это будет сезон-два, но ведь «Спартак» же!

Вернулись мы со сборов в столицу. И Константин Иванович отпустил меня домой, в Кострому, еще раз подумать, обсудить предложение в кругу семьи, близких, друзей. Той же весной я стал игроком основного состава…

Помню, в адрес Бескова много слышал упреков со стороны. Дескать, и зачем «старика»-то в команду взял, что с него толку? Ведь только позже, когда нападающий Ярцев стал выдавать неплохие результаты на футбольном поле, «критики» поутихли. И вплоть до 1980 года мои отношения с Константином Ивановичем, можно сказать, были безоблачными. Он даже как-то ненавязчиво опекал новобранца команды, иногда брал под свою защиту.

Не секрет, что тогда в первенстве первой лиги проводились так называемые спаренные матчи, после которых по возвращении в Москву Бесков отпускал меня в Кострому, семья-то продолжала жить пока там. Обратный же поезд в столицу прибывал где-то в пять утра. Сам же старший тренер вставал еще раньше, примерно в четыре. И я, минуя здание клуба, неизменно пересекался с Бесковым. Ложиться на часок-другой в подобных случаях не видел смысла, утро сразу начиналось с зарядки. И… с тактических занятий Константина Ивановича. Я эти тонкости буквально зазубрил, пропустил через себя на многие годы вперед.

Все-таки однажды я опоздал на целые сутки, чем вызвал явное неудовольствие тренера. И Люба с сыном переехали в Тарасовку. Спортивная база стала для нас поистине родной, как и для других моих партнеров. Там же с семьей жил Саша Прохоров, а также Валера Глушаков, Вагиз Хидиятуллин, Сережа Шавло. Ну, все! И Романцев туда приехал на житье. Мы до сих пор ту дружбу сохранили, что закладывалась в нашей замечательной Тарасовке. Кстати, нередко обсуждение каких-то игровых моментов, хода матчей в целом затевали прямо в тамошней баньке. Но никогда не таили обид на партнеров, они всегда высказывались честно, откровенно. Разве обижаются на нормальную профессиональную критику?

Между тем сезон 1977 года начали неудачно, в середине таблицы плелись. Лишь ближе к экватору продвинулись на шестые-седьмые позиции. Но тоже не блеск.

Вот говорят: спартаковская игра. Я не совсем согласен. Это старшее поколение спартаковцев, да, демонстрировало замечательный, красивый, потрясающий воображение стиль. Но футболистам моего времени игру ставил уже Бесков. Короткий и средний пас вновь обрел тогда грозную, едва ли отразимую энергетику. Против подобной манеры у соперников почти не оказывалось козырей.

А когда во втором круге сезона-77 пришел в команду Гаврилов… Тут уже связка с ним пошла. С его умной, тонкой, почти неуловимой для оппонентов игрой многое на свои места встало. Понимали друг друга с полуслова, полужеста. Мы, к слову, сейчас, предположим, какое-то время не видимся. Но стоит нам вместе выйти на поле в составе команды ветеранов, как ставшее знаменитым взаимопонимание возвращается. Это, видно, в нашей подкорке сидит, на интуитивном уровне. Я знал и знаю, что он будет делать, Юра, в свою очередь, «читает» мои ходы. Это, как говорится, форварду очень везет. И тому, кто «везет» на своем горбу форварда, то есть полузащитнику.

Затем появился в составе Федор Черенков. При наличии двух таких конструктивных хавов соперникам вообще стало трудно нас нейтрализовать. После нас с Гавриловым, кстати, появилась связка Родионов – Черенков, они также здорово понимали друг друга. Подобные вещи наигрывались на тренировках, а тактические занятия Бескова длились порой часами. Он придавал этому огромное значение, благодаря четко выработанной тактике многие комбинации проводились нами, что называется, «на автомате». Вот потому многие соперники и не могли уже справиться со «Спартаком». Пусть мы не всех обыгрывали, но вернули-таки людей на трибуны. На матчи первой лиги с участием «Спартака» народу ходило порой больше, чем на игры московских клубов, вместе взятых в классе сильнейших…

Вообще-то этот плач нынешних мастеров по поводу, например, необходимости сборов перед важнейшими матчами, скажем, отборочного цикла мне лично непонятен. Мы-то, спрашивается, почему не стонали? Нам накануне, казалось бы, рядовых матчей советского первенства давали всего день отдыха. За сутки и в баньку успевали сходить, и в ресторан, и с женой концерт посетить. Вот так! Ангелов, может быть, среди нас не было. Но все знали: завтра – сборы, возвращение в Тарасовку. Обычная процедура: взвешивание, медицинское обследование, возможный нагоняй от Бескова. Ничего, терпели, многое, повторюсь, успевали. И многого добивались – на футбольном поле.