Андрей Меркин - Просто wasy и Спартак

В киоске работал милейший дедуля, который втридорога притарговывал свеженьким Футбольчиком и Спортецом. Для своих, которых дедуля знал в лицо.

Так что в районе метро «Сокольники» не всё было так чёрно.

Потеревшись у турнирной таблицы в Лужниках лет шесть я достаточно осмелел и позволял себе иногда толкнуть речь.

Но попадались и уникальные ораторы.

Расталкивая других и влезая на полуступеньку лужниковского парапета, опухший от горилки дядька вещает всем – захожу я в туалет, а там сидит Лобан и срёт.

А у него – вот такой геморрой!!!

Особенно недетские очереди в перерыве были в мужской туалет. Валерий Васильевич, конечно, там не гадил, а нам грешным, доводилось.

После огромного количества пива пополам с вином нужно было проявить настоящий героизм, и не побоюсь этого слова мужество, чтобы пробиться к вожделенному сортиру, а главное успеть донести.

Однажды, в состоянии сильного алкогольного опьянения, набрался наглости и проник в женский тулет. Помню смутно, вроде реакция контингента, находящегося внутри, была доброжелательная.

По крайней мере, по словам старших товарищей, нужду справить дали и в мусарню не сдали.

Антураж самого мужского сортира требует отдельного описания.

Ржавое и немытое со дня открытия очковое, глядит на тебя эдаким циклопом. Рядом стоит мужик с огромным хуем наперевес, оправившись он махает саблей с особым остервенением, но последняя капля всё равно уходит в штаны, которые есть.

Ильф и Петров всё напиздили.

Первый цвет – коричневый. Парк Сокольники, Чебуречная.

Ах какие были чебуречки, да с обжигающим бульончиком внутри! На них коричневые пузырьки.

Второй цвет – бурый. Портвейн в стакане из-под кофе там же. Куплен из-под полы у Нинки по кличке «сиська» в винном на углу улице Короленко. Портвейн какой-то бурый.

Третий цвет – стальной. Пивко в Лужниковской «Шайбе». Воблочка с жирной икрой, непременно завёрнутая в газету «Социалистическая Индустрия» с наполовину отгаданным кроссвордом.

Автор балета «Конёк-Горбунок» – шесть букв по горизонтали. Газетка пахнет стальной краской, аж через рыбу.

Четвёртый цвет – серый. И опять портвешок в бумажных стаканчиках тамже. Надо было ставить сразу два, иначе протекало. Бумажные стаканчики какие-то серые.

Пятый цвет – медный. Пиво на стадио перед игрой. Душка-буфетчик, цена на пиво у него меняется в зависимости от стадии твоего опьянения. Ты ему медь, он тебе пиво.

Шестой цвет – чёрный. Снова «Алиготе», разливает незнакомый мужик из внутреннего кармана чёрного пальто. Он тоже болеет за Спартак.

Седьмой цвет – медовый. Водчонка из горла – презент от «старших товарищей прямо на секторе Восточной трибуны. Чтобы жизнь мёдом не казалась.

На первой игре был на стадио, поэтому помню лутше.

Бабье лето, погода заебись. Над Лужей запах горелых торфянников.

Програмка, взятая с боем у ополоумевшего старика-пенсионера греет душу и карман, включая табаш от перепродажи тут же на месте.

На секторе очередной реверанс в сторону Бахуса.

Московскую или коленвал «добрые дяди» подливали прямо в пивко – пей сынок, привыкай к трапезе нашей. Из закуси одна карамелька на троих, с повидлой внутри.

Голландцы все были на модных причёсках а ля «шведский мальчик».

Держались манерно, перед игрой жевали чунгам, который ничтоже сумнявшися, по хамски сплёвывали прямо под ноги Мише Булгакову.

Он им и вкатил голешник.

Женя Ловчев вырезал диагональку на угол вратарской и Миша в своём стиле протолкнул мяч в ворота мимо горилообразного детины-вратаря с лицом олигофрена.

В конце игры пидар-судья отменил чистый гол Виталика Мирзоева, по одной, известной только ему причине.

Ответка была через две недели в одиннадцать вечера по Центральному Телевидению, а другого тогда не было.

Николай Николаевич надрывно-истерическим голосом нагнетал так, как будто на поле опять Эспозито и Сан Палыч Рагулин били друг-другу ебала, только с ещё большим остервенением.

Спартак откровенно «возил тачку», а нидерландские «товарищи» ни хуя не могли сделать. Толи по обкурке, толи от мастерства низкого.

Играли на Адвоката, тот что нынче бомжей тренирует, пытался он пробить Юру Дарвина, но фарт был на нашей стороне.

Игру смотрел с напряжением, папа постоянно зудел, что завтра контрольная по математике и полуманьячно-прибабахнутая старушка Серафима Евстафьевна вкатит мне пару. Папа, как в воду смотрел – так оно и вышло.

В перерыве матча хуй чуть не выскочил из штанов, однокласница с тугими и огромными сиськами так томно урчала в трубку, что хотелось всё бросить к ебеней матери и бежать пешком на Преображенку.

Но Озеров истошно проорал – говорит и показывает Гаага – и я опрометью метнулся к ящику на второй тайм.

Про гаагский трибунал я тогда ещё ничего не знал, зато очень много про лутший в мире советский строй.

Мы отстояли, а дальше были великие матчи с Атлетико на Висенте Кальдерон и Динамо.

Ну а что было потом с однокласницей?

Через год играли с хохлами аккурат в мой день рождения, ну и позволил себе портвешку сверх нормы, благо был двойной повод.

После матча поехал к ней на Преображенку и на радостях дал за щеку с особым цинизмом, прямо на лестничной клетке, притулившись за мусоропроводом.

В те годы на Восточной трибуне Лужников, позже трибуна С, тоже нехило так скандировали-

Лобановский, Лобановский – посаси наш хуй московский!

Причём среди кричящих были отнюдь не дети и подростки, в основном взрослые мужики в районе тридцатки.

Многие вполне приличные люди – поучали меня, сопляка, уму-разуму.

Впервые этот клич прозвучал 25-го августа 73-го года на закрытие Всемирной Универсиады. Венчал её матч Спартак Москва – Динамо Киев в присутствии почти ста тысяч зрителей.

Проигрывая один гол за 20 минут до конца мы забили две штуки и вырвали у хохлов победу на флажке со счётом 2:1. Сначала Саша Пискарёв добил мяч в ворота после удара Миши Булгакова, а затем на последней минуте Коля Киселёв захуярил со штрафного прямо в девятину, после того, как Гешу снесли возле штрафной.

Клич, родившийся спонтанно, потряс даже ментов-лимитчиков.

Они просто охуели и не знали, что делать.

Так что сосать вам, господа хорошие, не пересосать!

Получается, что не всё так однозначно по поводу нонешних кричалок-оскорблялок с трибун и секторов российских стадионов.

Как и в украинском парламенте. Довелось недавно пообщаться с министром мелиорации Украины. Сидим у меня на кухне, пьём горилку Хлибна Слиза.