Александр Варго - Дикий пляж

Подобное не слишком удивило меня - человек, который прожил здесь около шести лет, может не только это, но на всех остальных это произвело эффект.

Боль в голове угомонилась, и я вернулся за стол. Мясо остыло, дразнящий ароматный запах пропал.

Ирина с Дэном ушли спать, Вит с Дианой курили невдалеке. Через некоторое время ушел Клим. За столом сидели нахохлившийся Игорь и Ольга. Я поймал себя на мысли, что мне все время хочется смотреть на ее лицо, в ее глубокие синие, как безоблачное небо, глаза.

Я взглянул на Ольгу:

- Вина?

- Только чуть-чуть.

Вино принес Клим, тоже собственного приготовления. В нем нет ни капли воды, сказал он, только виноградный сок. Вино и в самом деле имело необыкновенно легкий терпкий вкус и по цвету напоминало играющий в солнечных лучах рубин.

- Игорь? - Я вопросительно посмотрел на Гуфи.

- Я лучше водки выпью.

- Плохо не будет?

Игорь надул губы и замотал головой. Я пожал плечами и плеснул ему водки.

На небесной тверди заблестели первые льдинки звездочек, весело подмигивая друг другу.

Ольга сделала маленький глоточек и спросила:

- Дима, а ты живешь с родителями?

- С матерью. Отец умер. Сердце. - Я допил пиво в стакане и наполнил его заново.

Ольга растерянно заморгала глазами:

- Извини, я не знала…

- Ничего, - ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно равнодушнее.

Игорь настороженно следил за нашей скупой беседой, после чего поднял рюмку.

- За длинноногих блондинок! - чокнулся я с ним.

Ольга несмело протянула мне свой стакан, и я слегка коснулся его.

- Ты имеешь в виду Диану? - с трудом выговаривая слова, спросил Игорь.

- Ребята, мы идем спать! - крикнула Ди. В темноте, очертив полукруг, мелькнула ярко-красная точка выбрасываемого окурка.

- Нет, Гуфи, не Диану, - вздохнул я.

- Не называй меня Гуфи! - неожиданно визгливо выпалил Игорь, привстав со скамейки. - У меня есть имя, если ты еще не забыл!

Я промолчал, про себя решив никогда не называть его этой глупой кличкой.

Стало холодно, и Ольга надела свитер.

- А у меня тоже отца нет, - вдруг упавшим голосом сказал Игорь.

Мы с Ольгой озадаченно переглянулись.

- А с твоим-то что? - Я подцепил кусок свинины, ставший уже почти ледяным.

Игорь снял очки.

- Что? - усмехнулся он, и, честно говоря, мне не понравилась его усмешка. - Мой папаша мотает срок на зоне. Не знаю, может, его и в живых уже нет. Так-то.

За столом воцарилась тишина, которую нарушал лишь шелест ночных мотыльков, вьющихся у подвешенной к потолку беседки лампы, да далекий шум прибоя.

Ольга собралась что-то произнести и уже открыла рот, но я положил ей руку на колено. Она покраснела (это стало заметно даже в сумерках) и смущенно убрала мою руку.

Игорь начал плакать. Откровенно говоря, плачущий мужчина вызывает такое же отвращение, как и пьяная вдрызг женщина, поэтому я раздраженно попросил его не устраивать за столом всемирный потоп.

- Никто из вас ни хрена не понимает. - Гуфи икнул. - Никто…

- Ну-ну, хватит сопли развозить. - Я налил в рюмку еще водки и пододвинул ее к Игорю.

- Никогда никому. Я не рассказывал это… - всхлипнул Гуфи. - Не знаю, может, потому что я сейчас пьян. А может, вы просто неплохие ребята, которые стараются не подкалывать меня. - Игорь сплюнул и замолчал.

Пауза затягивалась, и я уже было подумал, что он передумал откровенничать перед нами, как вдруг Гуфи заговорил совершенно чужим голосом:

- Как думаешь, что чувствует шестилетний ребенок, когда его отец не вылезает из зоны, а мать постоянно пьет, собирая у себя дома всякую рвань?

Гуфизаерзал на лавке, словно сидел голой задницей на наждачном листе.

- Ну? - мягко произнес я.

- Ну?! - переспросил меня Гуфи, и глаза его сверкнули злобой. - Сортиры на вокзалах были в сто раз чище, чем наша квартира! Не было того алкаша в нашем районе, который не зашел бы к нам в гости! Но даже не это самое худшее. ОНИ ЕЕ ТРАХАЛИ! Трахали мою мать, да, они трахались, как какие-то кролики! - взвизгнул он. - А она только смеялась, когда они это делали, видела, что все этопроисходит на моих глазах, предлагала мне тоже попробовать…

Не веря своим ушам, я ошеломленно уставился на Игоря. Ольга тоже смотрела на него во все глаза.

Гуфитем временем задрал рукава своей рубашки, и я с ужасом увидел на его предплечье несколько бесформенных рубцов бордового цвета.

- Это было просто развлечение. А что? Что может быть смешнее, чем тушить сигареты, используя вместо пепельницы твою кожу?

Он, видимо, не ждал наших комментариев и продолжил:

- Однажды они задушили нашу кошку за то, что она сделала лужу, а кто-то из них наступил в нее. Перед этим они избили ее ногами до кровавой рвоты, а после выкинули ее в окно, как банановую кожуру. Как ты думаешь, каково это, когда тебе нечего есть и ты идешь на улицу просить еду у соседских детей, а они в ответ смеются, обзывая тебя недоношенным ублюдком, и распевают песни, что твоя мама - тупая шлюха? Ты желаешь только одного - взять топор и зарубить всех к чертям собачьим.

Гуфи взял дрожащими руками рюмку и, одним махом выпив ее, поморщился.

- А в один прекрасный день, - лицо его приняло жесткое выражение, - она опять напилась, после чего завалилась спать прямо на полу. Потом пришли они. Дверь была открыта, да ее никогда и не закрывали, наша квартира, если тот свинарник можно было назвать квартирой, всегда была открыта для всех, - Игорь невидяще смотрел перед собой, - я даже не уверен, был ли у нас ключ от двери.

Игорь замолчал, по его лицу снова заструились слезы.

- Они делали это с ней, когда она была мертвецки пьяна, когда она спала, делали при мне, понимаете?! Хоть убей меня, но я не могу понять, как можно спать и храпеть, когда тебя дрючат во все мыслимые и немыслимые дыры?! А когда она проснулась, они стали требовать у нее деньги, а откуда у нас тогда были деньги? Мать перезанимала их у кого только можно…

Мы молчали. В подобных случаях человека нельзя перебивать или останавливать, иначе он снова замкнется в себе, словно улитка в своем домике, ему необходимо выдавить из себя все тяжелые воспоминания, как выдавливают застарелый гнойник. Любое сказанное слово, даже успокаивающее, будет лишним.

Ольга вздохнула.

- …тогда они стали ее бить. Били долго. - Слова Игорю давались с большим трудом. - А она только мычала и звала отца, а потом меня. Вспомнила… - горько произнес он и потянулся за бутылкой.

Ольга неуверенным движением хотела ее убрать, но я мягко остановил ее.

- Я убежал в ванную и спрятался под раковиной, я кричал от страха. Крики матери доносились еще долго, но постепенно становились все тише и тише. Вскоре она затихла совсем, и я услышал чей-то смех… - Он опустил голову.

- Они переворошили всю квартиру, но что там можно было найти, кроме старых, никому не нужных засаленных вещей и пустых бутылок? Вскоре они ушли… Когда я решился выйти из ванной… - Игорь запрокинул голову и сделал глоток прямо из горлышка бутылки, - я зашел в комнату… Там везде была кровь. Очень много крови.