Николай Берг - НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ.

Минуту - другую раздумываю на тему - а не заминирована ли машина, потом решаю - что в таком случае ключики бы остались в замке. Была - не была, еду!

Салон маленький, но, в общем, все понятно, разве что рычажок добавился к стандартному набору - 2-4. Надо полагать - для включения полнопривода. Ну да мы люди простые, мы и так уедем, если заведется. Оно, конечно, могут быть всякие секретки противоугонные типа размыкателя цепи или еще чего, но вряд ли диверы угона боялись…

Заводится влегкую, аккуратно трогаюсь и сматываю удочки без каких либо проблем. Немудрено, что диверсанты приехали как к себе домой.

Места знакомые, сориентироваться особой проблемы нет, но и гнать не резон. Машинка идет ходко и я даже несколько расслабляюсь. И совершенно зря, потому как лопается переднее колесо, руль дергается, бьет по рукам и машину закидывает в сторону. Скоростьто была - самокат быстрее ездит, так что ничего не произошло особенного, но вот возиться со сменой колес тут както не с руки. Озираюсь внимательно по сторонам - безлюдно совершенно, место глухое, дорога второстепенная, особенно не спрячешься. Ладно, пошли менять на запаску.

Инструмент к счастью есть, домкрат есть - запаска на мое удивление - тоже, причем новехонькая, так что собственно дело на пять минут.

Ну вот, даже не вспотел. Теперь все по местам и - ходу. Колесо, правда, уже ни к черту - видно, какуюто арматурину словил, порвало от души. Да впрочем, и осталось ехать всего - ничего, а машинка понравилась, надо бы ее себе прибрать. Теперь в теплый салон и…

Повернувшись - вижу новое в пейзаже.

Вижу и не хочу понимать.

Не могу даже.

Никак.

В метре от меня - человек.

В грязной просторной одежде.

Лицо немножко изменено.

(Да какое нахер лицо!)

Чего ему надото?

Подошел как?

Почему я запаха не почуял?

Окатывает ледяной волной, как в детстве, когда весной с плота упал.

Морф.

Из расстегнутой на груди хламиды свисают две маленькие синие ручки.

Пытаюсь нащупать рукой автомат.

Еще раз передергиваюсь от ужаса - АК на боку нет.

Вмать!

Я ж его там и оставил, у переднего колеса.

Чтоб под рукой был.

Морф слегка раскачивается.

Нелепо шарю руками по себе…

Гдето ж у меня пистолеты были…

Три штуки…

Не успею…

Ничего не успею…

Все!

Теперь - точно все!

Морф разевает пасть.

- Аххррушшии. Ахххрушшии хеммхааа.

Туплю неимоверно. Такое только на экзаменах было - когда надо немедленно соображать, а нечем и никак. Он что - говорит?? Говорит???

- Аххррушшии!!! Ахххрушшии хеммхааа!!!!

Эта скотина явно злится. Да и до этого не аллегория дружелюбия и добродушия был. Челюсти в метре от лица мозг просто отключили! Но пока не атаковал - есть время. Что ему надо? Что обычно требуют при первом знакомстве? При таком знакомстве? Что я бы потребовал?

- Ахххрушшии хеммхааа!!!! Ахххрушшии хеммхааа!!!! Ахххрушшии хеммхааа!!!!

Судорожно память выволакивает из глубин мальчишку, которого дразнили прозвищем «сушеные кузнечики» соседи по палате. Волчья пасть, незаращение верхнего неба. Очень похоже у него получалось. Здесь - то что?

Морф ступил на шаг вперед. Пятиться мне некуда - за спиной машина.

Совсем мне в лицо с мерзким смрадом мертвечины с ацетоном:

- Ахххрушшии хеммхааа!!!!

- Оружие? Оружие?

- Ахххрушшии. Хеммхааа!

- На землю?

- Хеммххааа…

- Автомат - там.

- Хисохххессс!

Выкидываю из кобуры ПМ. В последний момент думаю, что мог бы применить, потом понимаю, что нет - не успел бы.

- Храссиххаа! Хеммхааа!

Уже в установившемся ритме кидаю вниз рацию. Пытался ее включить, но не получилось - пальцы не слушаются. А еще может от того, что старательно пытаюсь вспомнить - чтото в его речи очень напоминает не только бедолагу с кличкой «сушеные кузнечики», еще чтото… Чтото очень знакомое… Вот вертится…

Странное ощущение - было такое. Когда я с двумя балбесами на передних сидениях, уверенными в том, что марка «Мерседес» гарантирует от всех бед, невзирая на лысые покрышки и криворукое вождение вылетел на поворот в селе с дурацким названием Большое Опочивалово. Толькотолько начался дождик и эти первые минуты всегда самые страшные - асфальт еще не мокрый, а капельки воды еще не растекаются, а остаются шариками, покрытыми пылью - и дорога оказывается сплошь с такими водяными микроскопическими шарикоподшипниками, на которых и нормальная машина идет юзом, а уж на лысых покрышкахто и тем более.

Ну, мы и пошли вертеться, дав два полных оборота на 360 градусов, как корова на льду, после чего улетели в кювет. И все это время отчетливо запомнилась до мельчайших деталей вся обстановка вокруг, и я успел передумать чертову прорву всего, правда превалировало утилитарное - сейчас врежемся в этот грузовик левым бортом, значит повреждения у меня будут как на рис. 38 учебника по судмедэкспертизе, нет проскочили, значит воткнемся передом в «Жигуль», значит повреждения пассажира на заднем сидении слева будут как в случае, описанным у рис. 40 - того же учебника - и в том же духе.

А потом втроем мы выдернули тяжеленный «Мерс» из кювета - на голом адреналине. И не проносилась передо мной вся жизнь…

И сейчас я вижу отчетливо бежевые метелки прошлогоднего бурьяна, серый мерзкий снег, репейник на хламиде морфа, отчетливо - хоть рисуй потом по памяти - все пятна на его роже и все зубы… Да акула симпатичнее! Но это не все… С речью чтото… Его речь очень характерная. Было… Точно было… Когда? Чтото с опухолью… Точно!

Раковая опухоль - молодой очень успешный инженер 34 лет. Отличная семья, отличная карьера, отличный специалист и, видимо, очень хороший человек - друзья к нему ходили все время, даже когда стало четко ясно, что это - все. Мне его спихнули, потому как студентшестикурсник уже может чтото делать, а больше уже пациенту и не нужно. Опухоль была не курабельна. Ни оперативно, ни терапевтически. И развивалась стремительно, отчего у пациента отключались одна за другой функции мозга - то он забыл как логарифмировать, потом уже становилось невозможным считать - это емуто, блестящему совсем недавно инженеру, потом резко ухудшилась речь - сначала перестал говорить сложносочиненными предложениями, дальше он мог говорить на странном языке, состоявшем практически из существительных - и понимал тоже максимально упрощенную обращенную к нему речь, отчего мучился не меньше, чем от болей…

Но ято хорош гусь. Взяли тепленьким. Остается только покрываться холодным потом. Хорошо еще не обделался. Вот есть такая теория, что обсираются от ужаса не трусливые люди, а те, которых в детстве хвалили за «хорошо покакал». Меня видно не хвалили. Или просто забыл, как это делается. Не до того сейчас.

А до чего?

Чего ему надо?