Николай Берг - НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ.

- Во, узнаете - этот?

- Этот, сукота! Он самый.

Несколько удивляюсь, потому как двое - а это патрульные, бывшие у кухни раньше, бодро поворачиваются на 180 градусов и маршируют прочь от нас. Пока я думаю - что это они собрались делать - и мне даже приходят в голову дурацкие заумные мысли о камере предварительного заключения, трибунале и прочем воздействии Фемиды на того, кто меня хлестал железякой по каске, патруль повыше прислоняет задержанного к стенке здания, быстро отскакивает в сторону, а второй - коренастый, какойто брезгливой короткой очередью перечеркивает моего обидчика.

Расстрелянный сползает по стенке - там как раз лежат двое упокоенных нами раньше зомби.

Коренастый закидывает автомат на плечо и подходит к нам.

- Яке жахлыве самогубство… - ехидно это в его устах прозвучало. Он протягивает мне мою сумку. Надо же, вернулась.

- Спасибо!

- Тю, та нима за що!

Залезаю глянуть. Медикаментов поубавилось, да и в коробочке с ампулами - четырех не хватает. Вопросительно гляжу на коренастого. Тот уже без шуточек отвечает порусски, но с очень внятным южным акцентом.

- Эта хнида сумку вывернула на землю, перед тем, как вмазаться - кохда собирали, что особо попачкалось класть в суму обратно не стали. Себе тож немнохо взяли, ну так - из пачканнохо же. И по ампуле тоже. Но мы ж - не бесплатно - коренастый уже без всякого юмора кивает в сторону напарника, поджидающего, когда убитый обратится и начнет вставать.

- И зачем вам ампулы?

- Спокойнее, кохда есть. Хоть и по одной на нос.

- Воевали?

- Было дело.

- Чечня? - неожиданно спрашивает тот сапер, который седоватый.

- Ни. Я за мусульман воевать не буду - серьезно говорит коренастый.

Бахает выстрел. Что характерно - никто и не почесался - ни на очередь, ни сейчас.

Второй патрульный подходит к нам, с ходу просекает обстановку и начинает тянуть напарника в сторону, приговаривая, что пора вернуться к кухне, которую они ради ликаря покинули.

- Что скажешь, Крокодил? - спрашивает напарник седоватого.

- По мне так и их грохнуть надо б. Или проверить.

- Думаешь из УНСО мальчики?

- Не удивлюсь. Но хоть с принципами…

- А кроме Чечни украинцы где еще воевали?

- Везде. И в Карабахе и в Абхазии. Причем с обеих сторон… Ладно, живы будем - приглядим. Вы к слову - того мордатого не обыскали?

- Которого?

- Да вон - у стеночки лежит. Безрукий.

- Нет. А надо?

Сапер по кличке Крокодил пренебрежительно фыркает носом, и идет, не торопясь к мертвецам у стенки.

- А что его Крокодилом зовут? Может, по именам познакомимся?

- Пока не стоит. Меня зовите Правилом.

- ПрАвило или ПравИло?

- Оба допустимы. Вот схему минирования мы так и не нашли, что печально. То, что мальчик показал - сняли, но не факт, что это все. Как бы с утра не потащили ущербных.

Крокодил тем временем подходит с жменей всякого барахла из карманов покойного охранника. Саша брезгливо морщит нос. Саперы уходят в палатку, но очень скоро выкатываются оба оттуда - причем, не долго думая, угоняют БТР.

Тот, который Руль - успевает махнуть с брони - дескать, обходитесь пока без нас.

Наверное, нашли, что искали.

- Счастливые люди - меланхолически замечает братец.

- Так мы тож счастливые - возражаю я.

- С одной стороны - несомненно - так же меланхолически соглашается младшенький.

- А с другой?

- С другой… нет. Конечно, нам остолбененно повезло, что в самом начале остались живы. Упредить успели, кого могли, тебе люди хорошие сразу попались, мне тоже - если б не Миха - я б может, и умом тронулся. А у Михи психика - железобетон марки 600. Родители наши - в глухомани, надеюсь живы. Так вот глянешь на то, что в этом лагере творилось - особенно это понимаешь.

- Так в чем дело?

- В этом. Во всем этом. Какой везухой это назвать можно? Корапьто потонул, а то, что нам повезло в шлюпке оказаться… Еще неизвестно, как оно окажется - братец и впрямь выглядит понурым.

- Да брось. Сказку Гайдара читал? Про горячий камень?

- А что, Гайдар еще и сказки писал? - удивляется Саша.

- Не, речь про его дедушку. Так вот у него есть сказочка - типо вот лежит валун - на ощупь горячий - и мальчику становится известно, что если его раздолбать - то жизнь снова проживешь. Ну, мальчик идет к героюреволюционеру - типо дедушко - вот иди разломай камень, а то ты вот и без руки, и без ноги, и без глаза, и без зубов - а так жизнь проживешь занова.

- И что революционер?

- Не, говорит, на фиг мне это - чтоб опять и ногу оторвало, и руку отрубили, и зубы повышибали…

- Э, как всегда заковыристо… Прощето что хотел сказать?

- Проще? Ну, вот с дедами нашими ты хотел бы временем проживания поменяться? Чтоб три войны, да коллективизации, да индустриализации? Или с отцом - охота поменяться временем проживания? Чтоб опять же пара войн, да блокада, да голод, да потом работа на износ на благо страны - и в итоге оказывается, что работал на страну, а присвоили себе все это сотня шустрых прохвостов? К фигам. Мне мое время нравится больше. Хотя и такое - оно нам досталось. Вот и нихьт ин ди гроссе фамилие клювен клацклац.

- Ладно. Залез на своего конька. А я вот хочу рыбу половить, да в баньке попариться.

- Ну. Скоро уже народ просыпаться начнет - взопреем мигом. Токо так пропотеть - в минутку.

- Это да. Часа два - и начнется…

- О, Личный Его Императорского Высочества Принца Фернуапа Тридцать Девятого Четырех Золотых Знамен и Золоченого Бунчука с Хвостом и Брякалкой Именной Бронеход «Гордый Варан» - говорит Саша при виде нашего бэтра, волочащего за собой другую железяку.

Совершенно неожиданно первым с командирской машины прыгает Демидов - вот уж кого меньше всего ожидал тут видеть.

- Тыто откуда?

- А я с пополнением!

- Что Дарья тебя отпустила?

- Ну… почти…

- Гляньте, а он с винтовкой!

И действительно на плече у Демидова - малопулька. Вид у него забавный - с одной стороны вроде как побаивается. А с другой - как бы и самолюбованием занимается. Гордится мальчишка собой, явно.

- Вот сейчас Андрюха вставит тебе фитиля.

- Не. Он одобрил. Только звание такое присвоил, что не пойму.

- Это какое?

- Гаврос. Это что ваще? Чето на Барбоса типа?

- Гаврос - удивляется Саша. - Греческое чтото?

До моей головы, наконец, доходит.

- Да не Гаврос. Гаврош наверно?

- Да, точно - Гаврош. Это - собака?

- Не это пацан такой был, беспризорник. Когда в городе пошли уличные бои - воевал как зверь. Так что все в порядке - почетное погоняло. Ну, то есть звание.

- А, ну тогда - ладно.

Бывшая «Надежда группы» успокаивается, видно опасался попасть снова в глупое положение. А так - свой брат, пацан такой кульный…

Шум в ушах все таки сильно мешает. Надо ж, как меня этот чертов наркоман уделал. С другой стороны - неудивительно. Ради кайфа нарк пойдет на любое преступление, ему и себя не жаль. Что забавно - я ж своими глазами видел два эксперимента, после которых словечко «кайф» стало для меня синонимом слова «смерть».