Николай Берг - НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ.

Вот и я считаю, что эти сюсимуси - это не для детей, это скорее для старых дев преклонного возраста. Дети как раз все секут правильно, функция у них такая природная - учиться и готовиться к жизни.

В прошлом году оказался свидетелем необычного начинания - церковь профинансировала детский лагерь. Ну, этото и ладно, хотя в основном церковь деньги берет, а не дает, да и лагерь детский - тож бывает такое.

Но тут достаточно сложных подростков отправили на коп - окончательная проверка местности на предмет сбора останков наших солдат - и после этой зачистки значится она идет в дело, костей там нет. Радует такой подход, при Хрущева запахивали и не заморачивались.

Только вот воспитателями поехали ветераны довольно гремучего подразделения. Оказывается, их товарищ, значится, подался в лоно церкви - ну и упросил своих братьев по вере поддержать такое действо деньгами. А его сослуживцы согласились присмотреть, чтоб дело не зачахло. Лагерь тут же приобрел военизированный оттенок, да впридачу еще и караул на ночь оказывается надо выставлять. Выдали ветераны двум подросткам первой смены пневматические ружья в виде АК74 и проинструктировали.

Ночью подростки естественно завалились спать. Утром оказалось, что все сладкое из лагеря пропало бесследно. Ну а пацанам объяснили, что будь такое в реале - они бы не проснулись вообще. Пацаны задумались. Дрыхливым караульным не смогли выдать люлей токо потому, что ветераны и не разрешили, и проследили. Пару дней дети страдали от отсутствия сладкого, но многократные проверки показали - теперь - бдят. Службу поняли желудком.

Потому после инструктажа прочесали близлежащий лес в поисках тайников и схронов. И таки нашли, чему были рады несказанно. Попутно занимались поиском бойцов - и таки несколько человек подняли. Ну, тут понятно - шли очень частой гребенкой и очень старались. А толковые мужики еще и картинку боя расписали - по следам на земле - и по документам о том, что на этих местах происходило. Пацаны поняли службу сердцем.

Потом ветераны еще отработали нападение на лагерь. Мальчишки удивили - реально оказавшись сообразительными и толковыми…

Ну и много чего еще там ветераны химичили. Вот в этом году - вдвое бы больше народу поехало, да не срослось… Жаль…

- Трофеямито разжились? - интересуется о сокровенном Николаич.

- Да, даже бронетехнику собрали. Только я както не представляю, как ее будем в Крепость доставлять.

- Помнишь, когда твой брательник спор устроил - по поводу никудышной военной техники? - напоминает злопамятный майор.

- Ну, помню, конечно.

- Так вот водоплавающую технику можно спокойно тащить на буксире. Как связку барж малого водоизмещения. И спокойно по каналу, что ледоколишко пробил - до Крепости доволочь. Дела - на пять минут.

- А там как вытягивать? - но это я сглупа спросил. Тот же Найденыш вытягает…

- Саперы есть - разберутся. Мне больше неясно - как это морфов врукопашную кромсать предлагают.

- Получается так, что это вообщето возможно - задумчиво говорит Старшой.

- И как? - интересуется Димаопер.

- Да были у нас в гостях омоновцы…

- И?

- Один из них - фанатик холодного оружия. И с Артмузея такого же нашел себе на пару.

- Не, Николаич, это невозможно - двуручем махать в госпитале - места нет - вмешиваюсь я.

- А кто говорит про двуруч? Но, в конце - концов, рыцарскую латную кавалерию останавливали пикинерами. Морф - при всем том - всяко по возможностям не конный рыцарь. Скорее - медведь, тигр, лев. А этих зверюшек вполне брали - на ту же рогатину, например царь Александр Вторый так медведей валил, те же масаи - львов так дерут.

- Все равно - поединок - слишком опасно - возражаю я, потому что внятно представляю - каково будет лечить бойца после такого поединка. Видывал уже, что морф может.

- А кто говорит про поединок? Организация - вот что важно. Тех же омоновцев вообщето учат рукопашному бою. Так что сколотить из них десяток копейщиков - вполне можно.

- Это не выйдет. Я вот помню несколько описаний, что человека продырявят пикой, а он подтянется по древку поближе к обидчику - и на последних крохах сил кишки обидчику и выпустит.

- Э, Доктор, вы в оружии явно не разбираетесь. Есть пики - броню прошибать, а есть копья с ограничителем - чтоб не доползти так было. Те же рогатины, протазаны - алебарды, наконец. Если не растеряться - в десяток алебард вполне можно морфа и принять, и зафиксировать, и упокоить. А в Артмузее такого должно быть навалом. И доспехов хватит. А не хватит - в Монетном дворе такое соорудят без натуги. Нет, идея вполне себе живая. Был бы помоложе - сам бы попросился.

Не, ну нифига себе? Алебардщики, а? ОМОН с протазанами… Хотя - тот же Павел Александрович утверждал, что в римском легионе омоновцы не смотрелись бы глупо.

- Вы, кстати, к повару этому толстому присмотритесь. Такого бы эрудита к нам перетащить - замечает Николаич, пока у меня перед мысленным взором проносятся картины алебардщиков в фуражкахмисюрках, проверяющих документики у гастарбайтеров из Крепости…

- Ну, если получится, то позову.

- Будете звать - заодно скажите этому всезнайке, что есть еще четвертый способ выживания - смеется майор.

- Это какой? - я спрашиваю с искренним интересом, потому что сам думал на эту тему - и, к своему стыду, не придумал ничего.

- Еврейский! Ходишь по пустыне, а тебе кашу с неба сбрасывают!

- Ну, это ж мифология… - я разочарован.

- Ни разу не мифология. Я сам так выживал с сослуживцами.

- И какую кашу сбрасывали? Манну?

- Так далеко не заходило. Ту, которая в армейском рационе - рисовая с мясом, гречневая с мясом - ну и перловая конечно, тоже с мясом. Главное, чтоб банки по голове не попали.

Дима с Николаичем хохочут. Присоединяюсь, когда и до меня доходит…

Отсмеявшись, Николаич очень серьезно говорит:

- Знаете - вот когда так полежишь - много всяких мыслей в голову приходят. Такто некогда все, дела косяком. А вот когда есть время подумать - подругому вещи видишь. Мне даже захотелось начать дневник вести.

- Ну, это дело известное. В блокаду люди тоже очень многие дневники писали - событие было настолько из ряда вон выходящее, что хотелось записать все детали, чтоб потом люди другие знали - как оно было - говорю я.

- Блокада когда уж была, сколько воды утекло - замечает опер.

- Сравнивая количество лично мной прожитых лет с количеством лет, прошедших после войны, я понял, что она была совсем недавно. В детстве мне так не казалось, в детстве она была невообразимо давно. А сейчас получается так - что совсем недавно - возражает Николаич.

- Смотря какая война. Были и попозже.

- Да что попозже. Попозже уже смысла в этих войнах такого не было. Та же Чечня - так и не война вроде, так, восстановление какогото мистического конституционного порядка и кто воевал там - вроде и ветераны, а формально - и не воевали.