Стивен Кинг - Цикл оборотня (сборник рассказов и повестей)

– Кларк, они догоняют! – вскрикнула Мэри.

Он глянул в зеркало заднего вида и снова нажал на акселератор. «Принцесса» рванулась вперед. Мэри успела заметить, как сидящий на мостовой прикрыл рукой лицо, и искренне желала, чтобы это было все, что она увидела, но она рассмотрела и кое-что похуже – под рукой пряталась все та же ухмылка.

Потом две тонны лучшей немецкой техники проехались по нему. Послышались какие-то лопающиеся звуки, будто дети игрались с воздушными шариками. Она обхватила голову руками – слишком поздно, слишком поздно – и зарыдала.

– Не волнуйся, – сказал Кларк. Он мрачно смотрел в зеркало заднего вида. – Вряд ли мы ему сильно навредили – он уже встает.

– Что?!

– Не считая следа шины на рубашке, он… – Вдруг он замолчал и посмотрел на нее. – Кто тебя ударил, Мэри?

– Что такое?

– У тебя рот в крови. Кто тебя ударил?

Она потрогала пальцем уголок рта, с удивлением рассматривая красную слизь, потом попробовала ее.

– Это не кровь – пирог, – сказала она и издала отчаянный, надтреснутый смешок. – Давай убираться отсюда, Кларк, пожалуйста.

– Да уж, – сказал он и снова посмотрел на Мейн-стрит, которая была широка и – пока, во всяком случае, – пуста. Мэри заметила, что, несмотря на усилители и гитары в мэрии, линий электропередачи нигде не было видно. Она понятия не имела, откуда Рок-н-Ролл-Рай получает энергию (хотя… какие-то понятия возникали), но, во всяком случае, не от Энергетической компании Центрального Орегона.

«Принцесс» набирала скорость, как все дизельные машины, – не быстро, но неумолимо, оставляя за собой густой бурый выхлоп. Мэри успела заметить универмаг, книжный магазин и магазин детских вещей под названием «Колыбельная рок-н-ролла». Молодой парень с кудрями до плеч стоял у биллиардной, скрестив руки на груди и упираясь сапогом из змеиной кожи в белый кирпич. Это красивое, капризное надутое лицо Мэри узнала сразу. Кларк тоже.

– Это сам Лизард Кинг, – произнес он сухим, бесстрастным тоном.

– Я знаю. Я видела.

Да – она видела, но появлявшиеся образы, словно пересохшая бумага, мгновенно сгорали под безжалостным, сфокусированным светом, который зажегся внутри нее; страх, который она испытывала, как бы превратил ее в увеличительное стекло, и она понимала, что, если им удастся вырваться отсюда, никаких воспоминаний об этом городке не останется: память станет золой, развеянной по ветру. Вот как это, конечно же, действует. Человек не может сохранить такие чудовищные образы, такие чудовищные воспоминания и остаться в здравом уме, поэтому мозг превращается в печь, которая мгновенно сжигает все это.

«Вот почему большинство людей еще может позволить себе роскошь не верить в привидения и заколдованные дома, – подумала она. – Потому что когда разум обращается к чему-то пугающему и иррациональному, вроде человека, которого заставляют взглянуть в глаза Медузы Горгоны, он забывает. Он обязан забыть. И Господи! Кроме того, чтобы вырваться из этого ада, я прошу только одну вещь в мире – забыть».

Она увидела кучку людей на асфальте возле заправочной на выезде из города. У них были перепуганные, обычные лица, и носили они выцветшую обычную одежду. Мужчина в замасленном комбинезоне. Женщина в медицинском халате – когда-то белом, а теперь грязно-сером. Старички – она в ортопедических ботинках, он со слуховым аппаратом, прильнувшие друг к другу, словно дети, которые боятся заблудиться в дремучем лесу. Мэри не нужно было объяснять, что эти люди, наряду с молодой официанткой, были живыми жителями Рок-н-Ролл-Рая, штат Орегон. Их заманили сюда таким образом, как хищный цветок ловит насекомых.

– Пожалуйста, давай выберемся отсюда, Кларк, – сказала она. -Пожалуйста. – Что-то застряло у нее в горле, и она зажала руками рот, опасаясь, что вырвет. Но она лишь громко рыгнула: ей обожгло горло, словно огнем, и она почувствовала вкус пирога, который съела в «Рок-энд-Буги».

– Все будет в порядке. Успокойся, Мэри.

Дорога – теперь, когда город кончался, ее уже нельзя было считать Мейн-стрит – проходила между пожарным депо слева и школой справа (даже в том состоянии всеобъемлющего ужаса, в котором она пребывала, ей показалось несколько экзистенциалистическим названием «Грамматическая школа Рок-н-Ролл»). Трое детей стояли на игровой площадке, безразлично глядя на проносившуюся мимо «Принцессу». Выше дорога огибала холмик, на котором стоял знак в форме гитары: «ВЫ ПОКИДАЕТЕ РОК-Н-РОЛЛ-РАЙ. ДОБРОЙ НОЧИ, ДОРОГАЯ, ДОБРОЙ НОЧИ».

Кларк свернул, не сбрасывая скорость; на дальнем конце витка дорога была заблокирована большим автобусом.

Это был не обычный желтый автобус, который они видели, когда въезжали в город: этот сверкал сотнями немыслимых красок и тысячами психоделических фигур, словно громадный сувенир Лета любви. В окнах висели липучки от мух и листовки движения за мир, и даже когда Кларк закричал и отчаянно надавил на тормоза, Мэри с фаталическим равнодушием прочла слова, летящие над разрисованной стенкой автобуса, как пузатые дирижабли: «ВОЛШЕБНЫЙ АВТОБУС».

Кларк старался изо всех сил, но полностью остановить машину не смог. «Принцесса» врезалась в Волшебный Автобус со скоростью около двадцати пяти километров в час, колеса у нее забуксовали, а шины отчаянно задымились. С глухим стуком «Принцесса» ударилась в середину привязанного канатами автобуса. Мэри опять швырнуло вперед, несмотря на ремень. Автобус же слегка качнуло на рессорах, и все.

– Бежим! – крикнула она Кларку, но ее уже охватило удушающее предчувствие, что все кончено. Двигатель стучал с перебоями, из-под помятого капота вырывался пар, подобно дыханию раненного дракона. Когда Кларк переключил на реверс, машина дважды выстрелила, дернулась, как старая взмыленная собака, и застыла.

Сзади доносился вой сирены. Интересно, кто в этом городе полицейский. Не Джон же Леннго, который жил под лозунгом «Не доверяй власти», и не Лизард Кинг, который в городе явно числился криминогенным элементом. Кто? И какое это имеет значение? «Может быть, – подумала она, – им окажется Джимми Хендрикс». Это звучало глупо, но она лучше разбиралась в рок-н-ролле, чем Кларк, и где-то читала, что Хендрикс был инструктором-парашютистом в 101-1 воздушно-десантной дивизии. А разве не считается, что из военных выходят прекрасные служители закона?

«Ты сходишь с ума», – сказала она себе, затем кивнула. Конечно, сходит. Даже какое-то облегчение при этом испытываешь.

– Что теперь? – обречено спросила она Кларка.

Он открыл дверь, сильно поддав плечом, потому что дверь слегка перекосило.

– Бежим, – ответил он.

– Какой смысл?

– Ты их видела. Хочешь быть такой?

Страх немного рассеялся. Мэри отстегнула ремень и открыла дверцу. Кларк обошел вокруг «Принцессы» и взял ее за руку. Когда они обернулись к Волшебному Автобусу, он больно сжал ей руку, заметив, кто выходит оттуда, – высокий мужчина в белой рубашке с отложным воротником, темных брюках и громадных солнечных очках, густые, иссиня-черные волосы были зачесаны от висков назад, напоминая утиную гузку. Он был немыслимо, невообразимо красив – даже темные очки не могли его испортить. Полные губы приоткрылись в еле заметной, чуть ироничной улыбке.