Семен Злотников - Команда

Художник. Поблизости от Стамбула!..

Тренер.Стамбула?..

Юван. Стамбула не помню…

Пыжова.Аля! Аля!

Алевтина к ней оборачивается .

Такая любовь, да?

Алевтина.Ага.

Пыжова.Ой, какая счастливая, Аля…

Тренер.Еще вчера никаким Юваном не пахло… Откуда?..

Алевтина.Мы только сегодня друг друга нашли!

Юван.Спасибо, что ты меня нашла, Алевтина.

Алевтина. Спасибо, что ты.

Юван (Тренеру). Я утром приехал в ваш город. На меня сразу напали целых пятнадцать человек. Все, как один, кричали нехорошие слова. Они бы, наверно, меня уничтожили — на мое счастье, как ураган, примчалась Алевтина и всех разметала. (Алевтине.) Ты мне спасла жизнь, а я, как поют в наших горах, потерял голову.

Тренер двумя руками держится за голову. Художник рисует.

Алевтина.Юван, ты все перепутал: их было не пятнадцать, а пять. Один вообще был хромой — так что, считай, четыре с половиной.

Юван.Он, правда, хромал. Но я все равно тобой восхищаюсь.

Алевтина. А я тобой.

Юван.И горжусь.

Алевтина. А я — тобой.

Пыжова (подбегает к Люсе-Голливуд). Люся, гляди, какая любовь!

Голливуд( сонно). Где?

Пыжова. Там! Тут!..

Голливуд (сладко зевает ). Ну, и какая?

Пыжова.А, Люся, большая! Огромная, Люся!

Тренер.Капитан, почему стоим?

Калинкина (не в силах оторваться от влюбленных). Это… девчонки… побежали…

Гандболистки нехотя заводят бег по кругу .

Художник (со счастливым лицом машет рукой Люсе-Голливуд). Это я! Это я!..

Голливуд (зевает, потягивается). Потренироваться, что ли…

Тренер.Неспортивно, команда, расхолаживаешь.

Голливуд зевает .

Просыпайся, вставай, кончай с этим… В руки себя, наконец!..

Голливуд (потягиваясь). Не-а…

Художник. Зачем заставлять, пусть живут, как желают!

Тренер.Опять эта бацилла эгоизма… (Алевтине.) А если бы они тебя покалечили? Те, пятеро?

Алевтина. Четыре с половиной.

Тренер.О чем ты думала, Алевтина? Там мужиков не нашлось? Через неделю соревнования — у нас ворота голые!

Алевтина.Мужики наркотой обожрались — чего!..

Тренер. А тебе, как всегда, больше всех надо?

Алевтина.А они бы его покалечили — что?

Тренер.А тебя? Думаешь только о себе! Каждый из вас думает только о себе!

Алевтина.Да не думала я, вы чего? Я как увидела, как они на Ювана, и я как поперла на них со всех ног!.. Вы же сами учили: как скорость врубил, как попер — и мы победили!..

Пыжова.Аля, молодец! Молодец!..

Юван (с чувством). Алевтина…

Алевтина( с ответным чувством ). Юван…

Команда опять стоит на месте, команде интересно.

Художник (подбирается к Люсе). Кофе хотите?

Голливуд.Хочу.

Художник. У меня полный термос… (Торопится за кофе.)

Тренер (Ювану). А тебе как не стыдно? Тебя так в горах научили?

Алевтина (с угрозой). Не орите вы на него!

Тренер.А тебя я учил с умом и с расчетом!

Алевтина. А Юван? Они бы его укокошили!

Тренер.Пусть! А если б тебя?

Алевтина.А мне за Ювана не жалко.

Пыжова.Ой, Аля…

Юван.Я тоже за Алевтину жизнь отдам, если надо.

Пыжова. Ой-ой…

Тренер. А если не надо?

Художник (Люсе). Хотите мою жизнь?

Голливуд (морщится). Кофе холодный…

Художник. Остыл…

Тренер (Алевтине). Возьми себя в руки, завтра же будешь жалеть. Сними с себя это дурацкое платье!

Алевтина.Не сниму.

Пыжова.Как они любят друг друга… Разве любовь это плохо?

Тренер.Плохо!

Художник.Любовь — прекрасно!..

Пыжова.Все говорят: любовь — хорошо…

Тренер.Знаешь, кто говорит? Кто только уже говорить может. А кто хоть немножечко соображает — тот знает: хорошо — пока хорошо, а потом опять плохо.

Художник.Не обязательно.

Тренер. Не лезьте, куда вас не просят.

Художник.Я только защищаю любовь.

Тренер.В ваши годы могли бы уже помолчать и защищать чего-то другое!

Художник.Сорок один!.. Мне мой дедушка как-то однажды рассказывал еще про своего дедушку, который всю свою жизнь, вот как вы, не верил в нее и впервые влюбился, когда ему было сто двадцать! У него во внуках уже имелся мой дедушка, а он сам, вдруг, вспыхнул, как нефть.

Калинкина.У нас в подъезде один стопятидесятилетний женился на стотридцатипятилетней. Чего, хорошо живут, еще все завидуют.

Художник. Вы тоже не застрахованы!

Тренер. Все уже было! Все было, все понял: ничего нет! И ты мне про то, как твой дедушка нефть добывал… Тридцать семь! Все великие гибли уже — я пока что живу. Не ради себя, ради команды. Ради общего дела. Только ради него стоит жить. Все остальное — там, типа, любовь, кровь, свекровь — для тех, кто ни на что уже больше не способен. (Алевтине.) Сними.

Алевтина.Не сниму.

Тренер.Соревнования, чувство ответственности!.. Двенадцать команд, по три игры в день, дикое напряжение сил, какая, к черту, любовь, ты подумай? Вратарь, сними платье и встань в строй!

Алевтина.Я встану, я в платье, а мне не мешает. Даже наоборот — еще лучше. У нас скоро загс, мне привыкнуть надо. Мне каждую вещь поносить, чтобы в ней классно выглядеть…

Пыжова.Ой, между прочим, мне тоже…

Тренер.Что — тоже?

Пыжова. Мне — поносить… Говорю, поносить… Я, как Аля, Гоген Петрович…

Тренер.Ну, давайте! Давайте! Все невестами вырядимся!

Алевтина.Ага!

Калинкина.А вы тоже… как этот…

Тренер.Все!

Пыжова (радостно). Женихом! Гоген Петрович, а вы — женихом!..

Кусакина.Х-ха, твоим!

Пыжова (смутившись). Почему только моим, не обязательно…

Калинкина.И на это, на как ее, олимпиаду…

Кусакина.С песнями, да ты…

Калинкина.На машинах, на свадебных…

Пыжова.Ой, что будет!.. А потом в газетах напишут: особенно сильно отличились спортсменки-гандболистки! Очень мощную изобрели форму одежду: белое свадебное платье и фату!

Кусакина.И белые тапочки!

Калинкина.Все пускай сходу сдаются!

Пыжова.Дуся, потрясно?