Александр Мардань - Собачий вальс

Встает, подходит к сейфу, продолжает говорить, поглаживая сейф и стараясь подобрать шифр.

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ: Все будет хорошо, даже очень. Родной мой, как я рад тебя видеть, надеюсь, мы будем вместе долго и счастливо.

Прислушивается к шуму за стеной, быстро возвращается к кровати, садится на стул.

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ: Все время думаю о нашем счастливом детстве. Ты всегда помогал мне. У меня даже в трудовой книжке написано — ушел на пенсию в 35 лет по состоянию брата. Ты научил меня танцевать. Ты ведь был танцором, и в бизнес пришел из Ансамбля песни и пляски охраны Кремля. Раз ты помогал мне раньше, то должен помогать и сейчас, и завещание ты оставил на (поправляет подушку) мое имя. Ведь это правда, да? (нервно расправляет на одеяле несуществующие складки) . Ну конечно… (постепенно раздражается) Ты же всегда мне говорил: «Все акции этого мира не стоят одного настоящего друга». А ведь я тебе не только друг, но и брат. А раз завещание на меня……

Встает, подходит к приборам, тянет руку к переключателям, но тут же опускает ее. Медленно идет к кровати.

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (злорадно, выговаривая каждую букву) : Знаешь, Женечка, я всегда говорил, что ты танцуешь лучше всех. Смешно! Но ты верил — потому что всегда любовался самим собой… А теперь я скажу — пусть это тебя и убьет: я танцую лучше тебя. И сейчас докажу.

Он подходит к принесенному предмету, нажимает на кнопку — понятно, что это магнитофон — звучит «Собачий вальс».

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ: Я единственный человек, которого ты любил, но я тебя ненавижу… И я сделаю все, чтоб тебе было плохо!

Сергей Петрович берет в руки стул и с ним вальсирует. Танцуя, выходит из палаты.

Раздается грохот, звук падающей мебели и бьющихся стекол… Громко рычит собака.

Музыка затихает.

Свет гаснет.

Экран зажигается.

На экране что-то среднее между репортажем с книжной выставки и показом в Доме моды. Модели бродят по подиуму в траурной одежде с книгами в руках.

ГОЛОС ДИКТОРА: Вот уже три недели г-н Раздайбеда находится в коме, что, однако, не помешало проведению культового дефиле, уже много лет спонсируемого Евгением Петровичем из средств фонда «Подари детям рогатку». А куда ему деться, если неотъемлемая часть шоу — его супруга… Многие советовали отменить мероприятие в связи с бессознанкой Евгения Петровича, но потом решили, что кома шоу не помеха, а моделей будут (пауза) смотреть медленно и печально. Что за книги в руках девушек — осталось загадкой. Одни утверждают — это Евангелие, другие — что Уголовный кодекс. Оба этих сборника всегда на рабочем столе Евгения Петровича, как впрочем и у многих его коллег по отъему денег у населения в особо крупных размерах.

Экран гаснет.

В темноте слышен лай, голоса «Фу, Бакс, фу!», «Сидеть!», зажигается свет, дверь открывается. В палату входит Надежда, на ней дизайнерский костюм с показанного на экране дефиле, на ногах бахилы. С порога начинает говорить.

НАДЕЖДА: Ой, папочка, здравствуй, рада тебя видеть, выглядишь отвратительно!.. Фу-фу-фу, чтоб не сглазить…. (садится на стул, непрерывно болтая) . Все наши передают привет и наихудшие пожелания, очень переживают, почему так долго. А погода сегодня хорошая, еще тепло, без существенных осадков. Ну, как твои дела?

Встает, смотрит на больного, улыбается, садится на стул. Продолжает говорить, все время поправляя то подушку, то одеяло.

НАДЕЖДА: Да, конечно, ты прав, мне вечно некогда, всё на бегу. Ну что ты хочешь, кто-то агроном, кто-то космонавт, а у меня, фу-фу-фу, профессия — невеста (находит в кровати забытый врачами фонендоскоп, рассматривает его) И что с того, что уже 35? Сколько можно про них повторять?

Встает, спокойно, не таясь, идет к сейфу с фонендоскопом в руках.

НАДЕЖДА: Знаю, меня ты любишь больше всех (пробует открыть сейф, вслух произносит цифры) . Тридцать… пять… стала девушкой опять… (фонендоскопом прослушивает сейф как врач больного) И чего сразу не показать? Какой тут сюрприз? Ты ясно сказал «Все деньги этого мира не стоят одного надежного друга». Кто ж это, если не я?

Она возвращается к кровати. Стоит над больным. Усмехается.

НАДЕЖДА: А хорошо, что ты не можешь говорить! Представляю себе этот скандал. Итак: я выхожу замуж! Ой! (присматривается) . Ты что, реально слышишь?! Ну-ка (наклоняется, громко кричит больному на ухо) . А-а-а-а! (вглядывается) . Нет, показалось. Фу-фу-фу, не сглазить. Не моргаешь (от радости начинает кружить по палате) . Ура! Значит, у меня есть шанс иметь и любимого мужа, и любимого папу (останавливается, поворачивается к больному). Потому что любить тебя можно, только если ты молчишь и не вмешиваешься.

Она смотрит на аппаратуру, присаживается, кладет фонендоскоп на кровать, берет отца за руку.

НАДЕЖДА: Как я рада, что выхожу замуж, а главное, не расстраиваю этим тебя. Ведь тебя огорчали все мои замужества, правда? Это будет первое, которое, фу-фу-фу, не расстроит…

Резко отбрасывает руку отца на кровать, вскакивает.

НАДЕЖДА: Так знай — я выхожу за внука твоего партнера, который кинул тебя тридцать лет назад. Ты ему мстил всю жизнь, а теперь мое приданное станет их капиталом, мои дети продолжат их род. И что с того, что он на много лет моложе и может меня оставить (говорит тише) Я действительно могу стать брошенной женой, но я рада. Потому что теперь у тебя, фу-фу-фу, не получится настроить меня против него, чтобы нас рассорить, и я скорее себя взорву, чем первая подам на развод.

Она разворачивается и идет к выходу, в дверях оборачивается.

НАДЕЖДА (громко) : Да здравствует 21-й километр Южного шоссе!

Выходит из палаты.

Раздается взрыв и громкий скулеж собаки.

Свет гаснет.

Экран зажигается, одновременно нарастают звуки — шум мотора, визг тормозов. Идет трансляция авторалли.

ГОЛОС ДИКТОРА (с азартом) : Еще! Давай! Увы… Да, это ралли мы про… (пауза) глядели, но до полного окончания соревнований еще предостаточно времени, и вы успеете сделать ставки… Господа, сейчас мною получены последние данные. Сенсационное сообщение! Только что инициативная группа выдвинула Евгения Петровича Раздайбеду кандидатом в депутаты городского совета! Это первый случай в мировой истории, когда нашим избранником, возможно, будет человек, находящийся в коме! Да, из тюрьмы были, из сумасшедшего дома — сколько угодно, Калигула сделал сенатором своего коня, даже в Африке однажды выбрали покойника, но из комы в законодательный орган — такого еще не было! Вот образец подлинно народной демократии! А что, возможно это пример достойный подражания, правда кое-кто интересуется — а как он будет голосовать в коме? На что им резонно отвечают — в коме, как в думе! Впрочем, наоборот тоже верно.