Эдуардо Де Филиппо - Симпатия

ТУЛЛИО: Хорошо, что все обошлось именно так. (Затем, неожиданно разволновавшись) Я совсем забыл! У меня сегодня перед открытием магазина должна была состояться встреча с Аттазио! Ты его случайно не видел?

АЛЬБЕРТО: Как же, видел. Представитель фирмы, торгующей сапфирами? Он прибыл, да, но я ему сказал, что они нас больше не интересуют.

ТУЛЛИО: Ты так ему и сказал?

АЛЬБЕРТО: Я подумал, что и тебя они тоже больше не интересуют.

ТУЛЛИО: Но ты же знал, что я очень рассчитываю на эту сделку! Уже несколько дней, как я веду с ними переговоры.

АЛЬБЕРТО: Но у меня на этот счет было другое мнение, ты же со мной на эту тему больше не разговаривал.

ТУЛЛИО: Как я мог разговаривать с тобой, если ты все это время был в Амстердаме? Кроме того, я был убежден, что этим делом я должен был заниматься один, поскольку ты отказал мне в поддержке.

АЛЬБЕРТО: Вот, видишь? У тебя никогда не хватает мужества сказать напрямую то, что ты думаешь.

ТУЛЛИО: Нет, мужества у меня хватает. Просто, я не хочу ссориться с тобой. Джулиана, твоя жена и моя сестра, сильно бы расстроилась из-за этого.

АЛЬБЕРТО: Ссориться? Но причем тут Джулиана? Ты самый настоящий экстремист. Учитывая то, что сегодня утром творилось в магазине… это нашествие страховщиков, журналистов, всяких зевак… мне не доставало только заниматься еще твоими сапфирами, которые, к тому же, относятся к категории самоцветов, включающих в себя различные камни от сапфиров до рубинов. Никогда не знаешь с уверенностью, что это будет: удачная сделка или же очередной подвох!

ТУЛЛИО: (Возмущенный) . Какой еще подвох! Аттаназио меня еще ни разу не подводил! (Успокаивается) . Послушай, мы с тобой не должны ссориться, но разве мы не обязаны также и ладить друг с другом. В конце концов, это естественно, что при таких разных характерах, у нас то и дело возникают стычки. У тебя на все свои веские причины, а у меня — свои, и, при этом, никто не чувствует себя виновным.

АЛЬБЕРТО: Но правоту за мной признают посторонние люди! Ты только посмотри, как я легко со всеми нахожу общий язык! Разве я мог бы добиться всего этого, если бы был несносным, как говоришь ты!

ТУЛЛИО: Я всего лишь шутил! Не придавай этому значения. Сделаешь мне одолжение? Налей, пожалуйста, воды в стакан, и положи туда этот цветок, иначе он может завянуть.

АЛЬБЕРТО: Как тебе будет угодно… (Берет цветок) .

ДЖУЛИАНА: (Входит в палату с несколькими пакетами) . А вот и я, уже вернулась. (Кладет пакеты на стол и обращается к Альберто, который стоит с цветком в руке) .

Дай мне, я сделаю это сама. (Кладет цветок в стакан и одновременно разговаривает с Туллио) . Там за дверью ждет Лючия.

ТУЛЛИО: Какая Лючия?

ДЖУЛИАНА: Наша уборщица. Она хотела бы повидать тебя. Бедняжка, когда увидела меня, начала плакать. Она тоже принесла тебе цветы.

ТУЛЛИО: Что ж, впусти ее.

АЛЬБЕРТО: Ты собираешься впустить ее на самом деле?

ТУЛЛИО: А с чего это я должен ее держать снаружи?

АЛЬБЕРТО: Ты же эту бедняжку никогда не переносил!

ДЖУЛИАНА: Что это мы гадаем здесь пустить ее или нет… Ясное дело, что ее надо впустить. (Открывает дверь) . Смелее, Лючия, входи, мы тебя не съедим!

ЛЮЧИЯ: (Просовывает голову в дверь, после чего заходит в палату) . Но, если мое посещение доставляет беспокойство… и он может рассердиться… (Говорит в полголоса, ноТуллио все слышит) .

ТУЛЛИО: Это почему я должен рассердиться, проходите.

Слова Туллио придают уверенность Лючии, она смелее входит в палату, затем останавливается и стоит как вкопанная.

АЛЬБЕРТО: Ты что, проглотила язык? Говори!

ЛЮЧИЯ: Я… вот, что… принесла эти цветы; их мало, но я их принесла вам от всего сердца.

ТУЛЛИО: Я их тоже, в свою очередь, принимаю от всего сердца. Джулиана, там есть ваза, налей воды, и поставь их в вазу. И дай Лючии стул.

Джулиана выполняет просьбу Туллио.

ЛЮЧИЯ: Нет, нет, я не хочу причинять вам беспокойства, вы должны отдыхать, я ухожу сию же минуту. Я пришла только повидать вас и узнать, как вы себя чувствуете… с вашей раной…

ТУЛЛИО: Довольно-таки хорошо. (Обращаясь к Джулиане) . Рана меня сейчас беспокоит меньше.

ЛЮЧИЯ: Синьора Джулиана, можно мне сказать вам одну вещь?

ДЖУЛИАНА: Говори.

ЛЮЧИЯ: Если вам будет нужен кто-то, чтобы подменить вас сегодня ночью, здесь могу остаться я, конечно, если против этого не будет возражать синьор Туллио.

ТУЛЛИО: Делать это или нет — решать Джулиане. Я уже чувствую себя намного лучше. Даже напротив, буду рад, если она сможет отдохнуть сегодня ночью.

ЛЮЧИЯ: А сейчас я больше не хочу вас беспокоить, я хочу выйти и посидеть в коридоре.

Если я вам понадоблюсь, вы меня обязательно позовите. А, если не буду вам нужна, то через некоторое время скажите мне, что я могу быть свободна… Лючия подчинится вашему решению и уйдет.

АЛЬБЕРТО: Почему ты должна ждать в коридоре? Туллио предложил тебе стул, а это значит, что ему будет приятно, если ты немного составишь ему компанию.

ЛЮЧИЯ: Да… но…

ДЖУЛИАНА: Но, что?

ЛЮЧИЯ: Но синьор Туллио сейчас не должен говорить много, иначе он устанет.

МЕДСЕСТРА: (Входит в палату и обращается к Туллио) Здесь пришли три человека, хотели бы навестить вас.

ТУЛЛИО: Кто они?

МЕДСЕСТРА: Они сказали, что они ваши работники: Ромео… Сальваторе и Кармине.

АЛЬБЕРТО: Да, да, бывшие работники. (Подмигивает Туллио) . Прекрасно, прекрасно, впустите-ка их всех. (Обращается к Туллио) . Они видели, что я направляюсь сюда, и решили последовать за мной, чтобы обсудить вместе создавшуюся ситуацию. Прекрасно, прекрасно! Таким образом, все можно будет уладить.

Альберто подходит к двери, чтобы встретить троих бывших работников фирмы, которые, между тем, входят в палату и разговаривают, выясняя между собой, кто из них вручит цветы Туллио. Кармине несет бутылку шампанского. Ромео несет пакет, видимо с тортом, и говорит, что торт будет вручать он лично… Букет цветов поручается вручить Ромео. Они выстраиваются в цепочку друг за другом, как Волхвы, и входят в палату. Видят Альберто, но приветствуют его всего лишь несколькими словами: «Добрый день, разрешите!»

Подходят к кровати Туллио. Кармине впереди, Сальваторе — вторым и Ромео — последним.

Альберто, и это можно понять, делается дурно, оттого что его практически проигнорировали бывшие работники.