Луиджи Пиранделло - Когда ты стал знаменитостью

Наташа: И становится больше не жилец на этом свете.

Тито (Раздраженно) . Позволь, но, кто тебе мог сказать такое? Кто тебе это сказал?!

Третий приглашенный: Насколько мне кажется, он еще жив! Да еще как!

Первый приглашенный: Благодаря господу-богу!

Второй приглашенный: Обожаемый в семье и высоко почитаемый во всех уголках нашей страны!

Первый приглашенный: Он вознесся столь высоко, что никто уже даже не может дотянуться до него руками!

Третий прглашенный: Чего еще можно желать большего!

Четвертый приглашенный: Простите, а эта вилла его?

Тито: Нет. Нет. Она ранее принадлежала одной синьоре, большой поклоннице его таланта…

Второй журналист: … Княгине, умершей совсем недавно…

Тито: Вы даже представить не можете, какую бы она испытала радость, поскольку она его очень любила, если бы ей довелось присутствовать на этих торжествах… В прочем, что касается виллы, то она ее завещала духовной семинарии.

Первый журналист: А, так вот почему здесь столько семинаристов?!

Тито: Да, именно поэтому. Однако, она завещала ее с одним условием, а именно, что гимназия будет обязательно носить имя моего отца.

Второй журналист: Ходят слухи, что и город, в котором он родился, также выступил с аналогичной инициативой…

Тито: Да, да, причем их просьба уже удовлетворена — так что город теперь будет носить его имя.

Третий приглашенный: А, вот и он, собственной персоной, снова возвращается к нам со своими гостями.

Первый журналист: Верно. Видимо, Князь уже уехал.

***, находится между Джаффреди и Матушкой — Наставницей, в окружении Джованны, Валентины и толпы гостей, из тех, кто остался после отъезда Князя, с отъездом которого торжества практически завершились. Все спускаются в сад, где дневной свет уже плавно перешел в лунный. Время от времени во время последующей сцены периодически будут вспыхивать отдельные фотовспышки, которые надо производить способом отличным от магниевых вспышек, во избежание образования густого дыма на сцене.

Джаффреди: Князь, что и говорить, был сама любезность, о чем можно только мечтать!

Джованна: Как жаль, что никто из нас не сумел ответить ему, сколько жителей сейчас живет в его городе!

Тито: В родном городе папы? Он это спрашивал? Я бы мог ему это ответить сразу!

Первый журналист: Двадцать пять тысяч.

Тито: Если говорить точно: двадцать четыре тысячи шестьсот пятьдесят три.

Джованна (Недовольно обращается к Валентине) . Нет, ты посмотри на него, а?! Он знал все это и находился здесь! Мы ему сказали, что в свое время в нем жило что-то около восемнадцати тысяч человек.

Валентина: Но затем уточнили, что сейчас их там живет гораздо больше…

Матушка-наставница: Он также поинтересовался, сколько у нас в заведении учащихся… и я счастлива была ему ответить, что и моя семинария, как и его родной город, считает за честь впредь носить столь славное имя нашего юбиляра. Сестра, (обращается к одной из монашек) , соберите-ка мне побыстрее ребят: мы покажем их синьору Графу. Только на минутку, чтобы его не очень беспокоить.

Две монашки принимаются понемногу собирать девушек и ребят из гимназии, отыскивая их среди гостей.

Тито: Папа уже встречался с ними до этого.

Матушка-наставница: Я их предупредила заранее, с кем им доведется встречаться.

Джованна: Вы, Матушка, могли бы вступить в обладание виллой уже буквально через два-три дня…

Матушка-наставница: К чему такая спешка: вы можете оставаться здесь, сколько вам понадобится.

Валентина: Мы задержались здесь до сегодняшнего дня в виду торжеств…

Джованна: У нас уже все готово для переезда.

Матушка-наставница: Но Княгиня, царство ей небесное, завещала, что Его Высочество может оставаться здесь до тех пор пока пожелает… К тому же нам потребуется уйма времени, чтобы обустроить эту виллу под наши нужды… А вот и наши ребята!

Монашки строят ребят перед *** в два ряда.

Прекрасно, а теперь, что я вам говорила? Нужно поклониться.

В то время как ребята кланяются, вспыхивает магниевая вспышка. Все ребята от неожиданности вздрагивают.

Валентина: Бедняжки, испугались вспышки…

Джованна: О, да я вижу здесь ребята обеих полов?!

Матушка-наставница: Да, синьора Графиня! Из двух отделений. Мужского и женского.

Джаффреди (Обращаясь к ***) . Тебе надо будет сказать им что-нибудь…

Джованна: Это было бы очень любезно с твоей стороны…

Матушка-наставница: Мы вам будем весьма признательны за это,… я даже не осмелилась бы просить вас о подобном…

Валентина: Если ты не сильно утомился…

Джаффреди: Всего пару слов…

Матушка-наставница: Они бы навсегда остались в наших душах, словно высеченные…

Джованна: Попробуй, дорогой… Скажи им, всего пару слов!

Тито: Прошу тишину! Тише!

Воцаряется тишина.

Наташа (В наступившей тишине, тоном, выражающим глубокое сожаление, словно она все еще не может поверить увиденному и услышанному) . И неужели из-за всего этого… из-за всего этого… стоило оставаться здесь…

Джованна: Что она говорит?!

Тито: Тише!

*** стоит перед курульным креслом, установленным на мраморной площадке.

Все приготовились его внимательно слушать; журналисты запаслись блокнотами, чтобы не упустить ни слова из его речи. Следует еще несколько фотовспышек.

После чего наступает абсолютная тишина. Тогда *** принимается говорить отчетливым, но леденящим душу голосом, делая паузы, словно ему стоит нечеловеческих усилий то, чтобы его слова в форме эпиграфа могли появиться вытесанными из камня на фасаде виллы, за его спиной, по мере того, как он их произносит.

***: ДЕТСТВО

Никто не замечает чуда с высеченными словами. Тишина не должна прерываться ни на секунду. Все присутствующие своими лицами, руками и кивками головы выражают свое восхищение и удовлетворение. После слов, произнесенных ***.

Джованна и Валентина направляются к семинарским девушкам и ребятам, чтобы увести их вовнутрь виллы, и одновременно приглашают всех вернуться в зал.

Тем временем, Тито делает всем знак, чтобы те оставили отца одного в саду на минутку. Пьетро и Наташа удаляются, свернув слева за виллу.