Ясмина Реза - Бог резни [=Бог войны]

Мишель: Включи чувства юмора, если можно.

Вероника: Нет у меня никакого чувства юмора. И иметь его не собираюсь.

Мишель: Вот я и говорю, что брак это самое страшное испытание, которое нам посылает бог.

Аннета: Отлично.

Мишель: Брак и семья.

Аннета: Мишель, вы же не предполагаете, что мы поддержим ваши взгляды. Я нахожу, что это слегка неприлично.

Вероника: Его это не смущает.

Мишель: А вы не согласны?

Аннета: Это безосновательное утверждение. Ален, скажи что-нибудь.

Ален: Он имеет право думать что хочет.

Аннета: Он не обязан это афишировать.

Ален: Может быть…

Аннета: Плевать нам на их супружескую жизнь. Мы здесь, чтобы урегулировать проблему с детьми, а на их супружескую жизнь нам плевать.

Ален: Да, но вообще-то…

Аннета: Что вообще-то? Что ты хочешь сказать?

Ален: Это связано.

Мишель: Это связано! Конечно, это связано!

Вероника: У Брюно выбито два зуба — это связано с нашей семейной жизнью?!

Мишель: Это же очевидно.

Аннета: Мы не успеваем за вами.

Мишель: Переверните это утверждение. И полюбуйтесь ситуацией, в которой мы находимся. Дети поглощают и разрушают нашу жизнь. Дети ведут нас к краху, это же закон. Смотришь, как люди со смехом ввязываются в матримониальные передряги, и понимаешь, что эти несчастные не знают, ничего не знают… Они довольны! Нам же ничего не говорят на старте… У меня есть приятель, его новая девушка ждет ребенка. Я говорю ему: в нашем возрасте ребенок это безумие. Ты хочешь испоганить младенцем десять-пятнадцать лет, оставшиеся нам до рака или инфаркта?

Аннета: Вы же на самом деле так не думаете.

Вероника: Он так думает.

Мишель: Конечно, я так думаю. Я думаю даже хуже.

Вероника: Да.

Аннета: Вы хотите быть хуже, чем есть, Мишель.

Мишель: Ах вот как? Ха-ха!

Аннета: Хватит плакать, Вероника, вы видите, что его это только электризует.

Мишель: (Алену, наполняющему свой стакан) Давайте, давайте, ром исключительный, правда?

Ален: Исключительный.

Мишель: Может, выкурим по сигаре?

Вероника: Нет, здесь никаких сигар!

Ален: Тем хуже.

Аннета: Ален, ты же не собираешься курить сигару!

Ален: Аннета, я делаю что хочу. Если я хочу выкурить сигару, то выкуриваю сигару. Я не курю только потому, что не хочу нервировать Веронику, она и так на пределе. Она права, хватит хныкать, плачущая женщина толкает мужчину на крайности. А что до взглядов Мишеля… Мне не хочется это говорить, но они совершенно обоснованы. (виброзвонок) Да, Серж… Давай… Ставь Париж… И точное время…

Аннета: Это какой-то ад!

Ален: (отодвигаясь, вполголоса, избегая упреков) Точное время, когда ты сделаешь рассылку… Надо, чтобы это было с пылу-жару… Нет, мы не удивляемся. Мы опровергаем. Удивляемся — это слишком мягко.

Аннета: С утра до вечера, с утра до вечера он не выпускает из рук свой телефон! Наша жизнь перемолота этим телефоном!

Ален: Э… Одну секунду… (закрыв телефон рукой) Аннета, это очень важно!

Аннета: Это всегда очень важно. То, что далеко, всегда важнее.

Ален: (в телефон) Давай… Да… Не «процедура». «Манипуляция». Манипуляция, затеянная за две недели до публикации годового отчета… И так далее.

Аннета: На улице, за столом, где угодно…

Ален: Исследование в кавычках! Поставь исследование в кавычки…

Аннета: Я уже ничего не говорю. Тотальная капитуляция. Мне снова хочется блевать.

Мишель: Где тазик?

Вероника: Не знаю.

Ален: Тебе надо процитировать меня: «Речь идет о возмутительной попытке манипуляции»…

Вероника: Вот он. Давайте, ради бога.

Мишель: Вера.

Вероника: Все будет хорошо. Мы полностью экипированы.

Ален: «…биржевым курсом акций и о дестабилизации моего клиента, утверждает мэтр Рэй, адвокат компании Веренц-Фарма. В агентство Франспресс, Рейтер, в широкую прессу, в специализированные издания, все такое»… (отсоединяется)

Мишель: Она снова хочет блевать.

Ален: Да что с тобой такое!

Аннета: Я растрогана, ты такой нежный.

Ален: Я волнуюсь.

Аннета: Прости, я не поняла.

Ален: О, Аннета, пожалуйста! Давай не будем тоже! Они ругаются, у них брак вот-вот развалится, давай не будем с ними конкурировать!

Вероника: Что вы себе позволяете? Говорить, что наш брак развалится! Кто вам дал право?

Ален: (звонок) Мне только что прочли. Морис, вам сейчас пошлют. Манипуляция, манипуляция курсом акций. Пока. (отключается) Не я это сказал, а Франсуа.

Вероника: Мишель.

Ален: Пардон, Мишель.

Вероника: Я запрещаю вам произносить хоть слово о нашей семье.

Ален: Тогда помолчите и о нашем сыне тоже.

Вероника: Что тут общего! Ваш сын избил нашего!

Ален: Это мальчишки, а все мальчишки дерутся на переменах. Так устроена жизнь.

Вероника: Нет! Нет!

Ален: Да. Но необходима определенная подготовка, чтобы насилие заменить законом. В начале, напомню вам, законом была сила.

Вероника: У первобытных людей — может быть. Но не в нашем обществе.

Ален: В нашем обществе! Объясните-ка мне — что значит «в нашем обществе»!

Вероника: Вы меня утомили, эти разговоры меня утомили.

Ален: Вероника, я верю в бога резни. Он один царствует безраздельно, с самого начала времен. Вы же интересуетесь Африкой, так ведь? (Аннете, которую рвет) Тебе плохо?

Аннета: Не обращай на меня внимания.

Ален: Нет!

Аннета: Все хорошо.

Ален: Знаете, однажды я оказался в Конго. Там детей с восьми лет тренируют убивать. За свою детскую жизнь они могут убить сотни людей: мачете, калашников, подствольник… В общем, понимаете, когда мой сын выбил приятелю зуб, пусть даже два, бамбуковым стеблем в сквере Аспиранта Дюрана, я меньше вас был расположен ужасаться и возмущаться.

Вероника: Вы не правы.

Аннета: (утрировано) Подствольник!

Ален: Да, это так называется.

Аннета плюет в тазик

Мишель: Как вы?

Аннета: Отлично.

Ален: Да что с тобой? Что с ней такое?

Аннета: Ничего! Это желчь!

Вероника: Не надо читать мне лекции об Африке! Я в курсе африканских страданий, я варюсь в этом уже много месяцев.