Леон Дэмьен - Чудаки из Горепукино

ИСТОРИЯ 40

Кенга очень любил купаться. Но у Аксаныча не было горячей воды, поэтому он каждый вечер водил его к Тарханычу, у которого в бане всегда стояло два ведра воды с надписью «Горячая» и «Холодная». Правда, какая вода в каком ведре, никто не знал. Так вот, приходят Аксаныч с Кенгой, а Тарханыч с Демьянычем уже по одинарной накатывают. Кенга всех жителей Горепукино очень любил, поэтому сразу лез к собутыльникам обниматься. Пообнимает, поурчит – и в баню. Ничего, – говорили Тарханыч и Демьяныч, потирая бока, – массаж полезен!

ИСТОРИЯ 41

Аксаныч всегда приходил к Тарханычу с Кенгой, потому что он любил купаться в бане. Да и Сруля Аксаныча под зад никогда не тыркала – Кенгу уважала. Аксаныч тоже всегда хотел помыться (для этого и чай в термузе приносил, чтобы после баньки принять), но после первой падал под стол и засыпа́л. Поэтому утром Тарханыч и Демьяныч волокли их домой. Тарханыч волочил спящего Аксаныча, а Демьяныч – Кенгу, который после длительного купания тоже был никакой. А впереди бежал БПБ и повизгивал. Вот зрелище было! Венера, которая обычно в это время шла на рынок им навстречу, долго смеялась.

ИСТОРИЯ 42

Аксанычу никогда не удавалось попариться в баньке у Тарханыча. Но мыться-то надо! А как мыться без горячей воды? Приходилось мыться холодной, и постепенно Аксаныч стал «моржом». И зимой в проруби купаться поднатырился. Односельчане его так и называли: Ластоногий.

ИСТОРИЯ 43

Телевизоров у Горепукинцев ни у кого не было, потому что ни антенное, ни кабельное телевидение там не ловилось. Зато радио было у всех. У Тарханыча тоже был допотопный приемник «Маяк» с одной программой, которую он и слушал круглосуточно. Раз пришел к нему Демьян, накатили по одинарной, капусткой квашеной закусили (спасибо запасливому Тарханычу) – а тут по радио Сукачев запел: Друля мой, да друля мой! А Тарханыч в процессе долгой жизни туговат на ухо стал. Услышал песню, да как заорет: Это же про мою козу! Сруля мой да Сруля мой! – А почему «мой», а не «моя», – засомневался Демьяныч, – ведь она же коза, а не козел? Тарханыч впал в ступор. Демьяныч уже три стопаря накатил, когда Тархан очнулся и завопил: Гарик, за козла ответишь! Венера, которая полчаса назад принесла свежие грибы, долго смеялась.

ИСТОРИЯ 44

Венера очень любила собирать грибы. Но в них ни хрена не разбиралась, поэтому собирала все подряд: и поганки и мухоморы. А потом приносила все Тарханычу, а уж он, как знаток, перебирал и на кучки раскладывал: это – нам, а это – Сруле. Из съедобных Демьяныч суп варил (как главный повар Горепукино), вся Семья собиралась и трескала под самогон, а мухоморы и поганки Сруле отдавали – у нее желудок луженый был, все подряд лопала. Потом, правда, срала (на то она и Сруля!) в зарослях крапивы около крыльца, но Тархан особо не переживал – все равно он в крапиву не лез, потому что один раз после парилки обварился из ведра с надписью «Холодная». Вообще-то, Тарханыч воду по понятиям разливал, но вредный Аксаныч всегда вёдра местами менял. Ну, не было у него горячей воды, что тут поделаешь!

ИСТОРИЯ 45

Однажды в Горепукино случилось чудо – Аксанычу дали горячую воду. На десять минут. Так он за это время успел и сам помыться и побриться, и Кенгу помыть, и белье постирать. А потом зачем-то побежал в сельпо и купил у Розы новые плавки. Поеду в Жопогрызлово, – кричал, – там озеро классное, искупаюсь! Провожали Аксаныча всем кагалом. Роза подарила ему штопор, Тарханыч презентовал шматок сала (ему друзья из Киева поставляли), Миня дал три флакона портвейна (сам не пьешь, – говорил, – но попутчиков угостишь), Лейсан, молодая и красивая, выдала кружевной лифчик, Венера дала банку маринованных грибов, а Демьяныч, конечно же, баллон пива. Посадили Аксаныча на поезд, помахали платочками, прослезились – и пошли в ближайшую пивную. А Кенгу на время отдали Тарханычу, он со Срулей очень дружил. Бывало, затаятся в крапиве, подстерегут очередного гостя, разбегутся – и со всей дури в зад! Чаще всего это Демьяныч был, но он на Кенгу и Срулю не обижался (ну, любил он животных, что тут поделать), а только бормотал, влетая в комнату к Тарханычу: Опять массаж получил! Насыпай по двойной! И Тарханыч насыпа́л, точнее, накатывал.

ИСТОРИЯ 46

Миня очень любил свою черепаху. Бывало, поставит ее в левый угол кухни, в правый – миску с капустой и говорит: Я в сельпо за портвейном пойду, а ты ползи; успеешь до моего прихода – получишь морковку (ему Тарханыч по очень большому блату одну в неделю выдавал), не успеешь – голодная спать ляжешь! А поскольку Миня портвейн всегда долго покупал, ему покучковаться рядом с Розой надо было, выпить пару пузырей, животных напоить, то-се, то Спиди всегда успевала доползти до миски и всю капусту схрумкать. Миня это знал, поэтому всегда на обратном пути заходил к Тарханычу за морковкой, но дома падал на пол и засыпа́л. И Спиди приходилось самой у него из кармана морковку доставать. Ничего, она не обижалась, она же знала, что Миня ее любит, просто такой «заслуженный портвейнщик».

ИСТОРИЯ 47

Недалеко от Горепукино находилось село Горепердино. Правда, домов там было всего три штуки и один пивной ларек зачем-то. И если случалась такая ситуация, что у Демьяныча пиво заканчивалось, а Венера была в очередной командировке под названием «ищу жениха», то Демьянычу приходилось идти на поклон к старшему конюху Мине и просить у него единственную колхозную лошадь. Миня, хоть и любил портвейн, был человек добрый и лошадь всегда давал – ну, разве по просьбе Демьяныча, Тарханыч ему по двойной накатывал. Садился Демьяныч на лошадь и тащился в Горепердино, а поскольку лошадка от старости уже едва копытами перебирала, а Демьяныч как всегда был с похмелюги, то ехали они так: то лошадь споткнется и упадет вместе с Демьянычем, то Демьяныч с нее свалится. А поскольку дороги в округе сами знаете какие, то приезжали они к ларьку грязные как чумички. Нора, работавшая в ларьке продавщицей, над ними долго смеялась. Но пиво всегда продавала, потому что очень любила Демьяныча.

ИСТОРИЯ 48

Альбертыч очень любил сочинять стихи. А вдохновение черпал в портвейных парах. Накатит, бывало, бутылки три, хвать ручку – и давай строчить! А потом сразу к Демьянычу бежит, Демьяныч хвать гитару – и тут же мелодию подбирает. Хлебнут пивка на радостях, а потом идут в гости к Тарханычу, вопя в две глотки: Тише теперь мы гуляем и пляшем, Реже в судьбе виражи, Даже иллюзии в возрасте нашем Призрачны как миражи! Тарханыч их издалека слышал, бросал колоть дрова и начинал на стол накрывать, знал ведь, что накатить попросят.

ИСТОРИЯ 49

Тарханыч очень любил, когда Демьяныч пел под гитару, особенно песни из репертуара группы «Машина Времени». Для этого специально нашел в чулане старую гитару. Хоть на ней и было написано FINA, что означает «лучшая», но двух струн у нее не хватало, и не строила она ни хрена. Но Демьяныч был таким виртуозом, что ему все по барабану было. Правда, после третьей он иногда по струнам промахивался и в тональность не попадал, но Тарханыч все равно балдел. Придет, бывало, Демьяныч, накатят они по шестерной, сядут на крыльце с гитарой – и давай орать на два голоса. Тарханыч, правда, пел хреновато, зато подыгрывал на старенькой гармошке, что ему еще от прадеда досталась. У нее половина кнопок западало, да и звук напоминал мычание похмельной коровы – ну да ничего, всем нравилось. Венера тоже очень любила петь. Бывало, как заслышит завывания со стороны дома Тарханыча, так хватает свою домру, бросает всех внуков, животных и хозяйство – и бегом к ним! Присядет рядышком и давай третьим голосом! Правда, играть на домре она совсем не умела, но зато очень старалась. А односельчане их так и называли: Трио Бандуристов.