Феликс Неизвестный - Закатиглазка [СИ]

— Выслушав аргументы обеих сторон, — заголосил судья — высокий суд удаляется в комнату для совещаний для вынесения решения!

— Куда удаляется? — Закатиглазка аж подскочила на месте — С кем ты совещаться собрался? Ты же один?!

Лицо у судьи стало красным как варёный омар, глаза повылазили из орбит, разве что, только, из ушей пар не повалил.

— Молчать! — закричал он на Принцессу — Как ты презренная смеешь порочить честь и достоинство высокого суда?! Если ты сама лишена этих благородных качеств, то.

— Судья, работаем! — крикнул Дракон.

Судья тут же забыл о перепалке с Закатиглазкой, сорвался с места с такой прытью, что перевернул стул, подбежал к Дракону, присел на корточки и принялся шушукаться с Огнедышащим.

Говорил в основном Дракон, а слуга Фемиды поддакивал и кивал как китайский болванчик.

По бросаемым на неё недобрым взглядам совещающихся, Принцесса стала смутно догадываться, что есть вероятность того, что дело складывается не в её пользу.

— А я тебя предупреждал, — успокоил Закатиглазку Кобольд, он прижался лбом к холодному лезвию меча, стараясь заглушить горящую боль в набухшей на лбу шишке — Дракон не победим. Но ты не переживай, есть надежда, что он тебя не станет есть, ты такая сухая и жилистая, что тебя, сколько не вари, всё — равно мясо жёсткое останется. Но, это, конечно, нужно будет у повара уточнить.

В раскрытое окно влетела птичка, ярко-белая, она порхала под потолком, оставаясь не замеченной всеми, кроме Принцессы и Кобольда.

— Эх, жаль камней здесь нет, — грустно вздохнул гном — полетала бы она у меня тогда.

В этот момент птичка спикировала прямо в руки Принцессе. Это был великолепный павлиний голубь.

— Давай убьём её! — сразу предложил Кобольд.

— Не надо, — отказалась Принцесса — бедная птичка, как она оказалась в этой пустыне? — Принцесса ласково провела ладонью по спинке голубя — Ой! У него что-то на шейке привязано! Какая-то бумага, — Принцесса осторожно сняла ношу с шеи птицы.

Бумага была высшего качества, с водяными знаками в форме бутонов роз и пахла дорогими духами.

— Письмо, — констатировала Принцесса и быстро забегала глазами по строкам.

Тем временем судья вернулся из «совещательной комнаты», опять взялся за своё орудие и трижды ударил им по столу.

— Внимание! — заголосил он и достал из кармана обрывок бумаги с какими-то закорючками — Всем встать! Кроме господина Дракона, — судья нежно улыбнулся пресмыкающемуся и подмигнул левым глазом — Зачитывается приговор!

При слове «приговор» Принцесса вздрогнула.

— Высоким судом было заслушано обвинение от Принцессы Закатиглазки к Дракону Огнедышащему Взрывоопасному, — читал с клочка судья — по итогам слушанья суд выносит решение основываясь на действующем законодательстве, а именно статьях УК за нумером.

— Молодцы, — прошептал Принцессе Кобольд — заранее всё написали, сразу видно — профессионалы.

Закатиглазка с недовольной миной покосилась на гнома.

— За сим высокий суд решил, — тараторил судья — по всем пунктам обвинения признать виновной Принцессу Закатиглазку!

Зал взорвался апплодисментами.

Дуля прыгала от счастья. Судья бросил свой пост и сердечно пожимал лапу Дракону.

Кобольд смотрел на Принцессу с выражением «а я тебе говорил».

После бурного ликования судья, запыханный и уже без парика, вернулся к исполнению своих обязаннотей и продолжил зачитывать документ.

— Высокий суд приговаривает Принцессу Закатиглазку, — вдохновлённо кричал судья — к переходу в полную и безграничную собственность Дракона Огнедышащего, со всем имеющимся при ней имуществом, движимым и не движимым. Господин Дракон волен поступать с приговорённой по своему усмотрению, как-то ему заблагорассудится — истязать, пытать, продать в рабство или употребить в пищу, в любом желаемом виде. Приговор вступает в силу с момента зачтения и обжалованию не подлежит!

Новый залп апплодисментов.

— Приговорённая, — сквозь шум обратился к Принцессе судья — я уповаю на ваше искренее раскаяние, и что в вашей чёрной и порочной душе, хоть теперь, когда свершилось торжество справедливости, когда суровая рука закона положила конец вашим преступлениям, зародится стремление к очищению, нравственному и моральному, — он смахнул скупую слезу — пусть вам послужит утешением то, что ваше наказание послужит примером всем иным и прочим, тем кто всё ещё смеет и помышляет, пусть запомнят, закон — суров, но справедлив, dura lex sed lex, и что закон всегда, повторяю — всегда, на стороне господина Дракона!

Наставлений судьи уже никто, кроме Принцессы, не слушал. Все праздновали. Рыцари подсбрасывали шлемы, обнажив давно не бритые лица, кушали водку и ругались матом — не каждый день им разрешалось погулять в пиршественном зале, и они не теряли времени напрасно.

Дуля вылезла на стол и под хлопки публики плясала кан-кан.

— Приговорённая, — последний раз обратился к Принцессе судья — вы имеете право на последнее слово, но лучше бы вы промолчали, ибо ваши злодеяния говорят громче вас.

Но Принцесса не послушала мудрого совета.

— Разрешите мне проститься, — её просьба потонула в общем гуле.

— Что? — не расслышал судья — Проститься? С кем?

— С крёстной — мамой!

— Разрешаю, но две минуты, не более! — смилостивился судья.

Не успел сий почтенный муж договорить, как ведущая в зал дубовая дверь сама распахнулась и в помещение ворвался свежий воздух изгнав удушливые запахи перегара, жира и табака.

Зал наполнился нежным розовым ароматом.

Из проёма двери забрезжил свет.

Все, как по команде, смолкли и дружно повернули головы к входу, из которого наростало слепящее свечение.

И в зале появилась Фея. С распущенными волосами, украшенными бриллиантовым эгретом, в широкой, алого шёлка юбке, контрастировавщей с осиной талией, затянутой в корсаж, с обнажёнными плечами и вырезом на спине до самого копчика, он плыла по залу приковывая заворожённые взгляды.

— Как твои дела, дитя? — негромко поинтересовалась Фея у крестницы.

— Не идеально, — ответила Закатиглазка — но и не катастрофически.

— Да ну? — лукаво улыбнулась Фея.

— Баранки гну, — отрезала Принцесса — да, приговорили меня судом в распоряжение к Дракону переходить. Но я не отчаиваюсь. Бывает.

— В распоряжение к Дракону, — повторила Фея — и подумать мерзко!

Вдруг голос подал Дракон:

— Что-то не помню, что бы тебе мерзко было, — сказал он — ты говорила, что лучшего чем я не бывает, говорила, что любишь без памяти.

Фея, через полуопущенные ресницы взглянула на Дракона.

— Говорила, — с презрением произнесла она — и как ты меня отблагодарил за это? После развода ни копейки не оставил!