Феликс Неизвестный - Закатиглазка [СИ]

Через полчаса, безжалостной тряски, в дальнем свете появилась та самая площадка, на которой вчера нашим героям посчастливилось повстречаться с Философом и организовать тому счастливый брак.

— Давайте здесь переночуем, а то от этой езды жить не хочется, — предложила Принцесса.

— Остановишь, — приказал Кобольд Зайцу и обернулся к Принцессе — хорошо спать на улице больше не придётся, — он ласкового погладил кожаное кресло — в такой тачке жить можно, с климат — контролем.

— Смотрите огонёк! — удивлённо воскликнула Закатиглазка, заметив маленькую красно — рыжую точку в темноте.

— Может это Философа молодая жена из дому выгнала? — предположил Кобоьд.

От огонька отделилась чёрная громада и подошла к машине, слышно было как она, тяжело, со свистом дышит. В окно машины тихонько постучали и Гном робко приопустил стекло. В салон сразу ворвался холодный воздух, а в приотворившуюся щель заглянули хитрые глаза в роговых очках под кустистыми седыми бровями.

— Здрастуй, моя онуцю!

— Дед! — Принцессу передёрнуло от радости — Ты как здесь оказался?

— Та я ж так за тебе хвилювався, — Дед просунул голову в любезно открытое гномом окно — усе, тільки й думав, де це моя улюблена онуця, тож і не не витримав, пішов тебе шукать. Усі мене відмовляли, але ж я так тебе люблю, шо нічим мене не утримаєш, ось я тут і опинився, думав, бодай, кісточки твої збиру та поховаю. Вже, не чекав тебе живою побачити, ой радість яка! — старик шарил взглядом по салону и заметил, выглядывающий в проёме между передними креслами чугунный бок горшочка — Ви й золото знайшли, які ж молодці! — воскликнул он, но тут же осёкся — Та шо це я разболакався, ви ж, мабудь, голодні, тож виходьте я вас пригощу. У мене і яєчня з салом, і квасоля із м» ясом, шойно розігрів.

— С этого бы сразу и начинал! — Принцесса распахнула дверцу.

— А ви? — спросил Дед у Зайца с Кобольдом — Прошу, приєднуйтесь.

— Спасибо, — вежливо ответил Гном, помятуя о добром ляпасе — мы, уже перекусили.

— Так у мене і горілочка є, — предложил Дед — із перцем, добрюча.

— Это другое дело, — облизнулся Кобольд — пару стаканчиков можно пропустить.

Вся компания расселась вокруг костра.

Принцесса сидела верхом на горшочке с золотом, не желая ни на секунду расставаться с ним, даже в пустыне. Дед любезно отдал весь свой ужин внучке, а Кобольд и Заяц распивали четверть, поочереди прилаживаясь к горлышку бутылки, и громко срыгивая перегарные пары.

Первым опьянел Заяц, и сделав очередной глоток, упал на бок, Кобольд успел перехватить бутыль из лап отключившегося коллеги.

— Бездарная скотина, — охарактеризовал он Зайца и пригубил бутылку, в три глотка допив оставшуюся водку.

Принцесса, хоть, к алкоголю и не прикасалась, но окосела, не хуже экс — председателя, пускаюшего слюни в песок.

Она с трудом удерживала веки открытыми, в глазах двоилось.

— Шо трапилося, онуця? — обеспокоенно спросил Дед-тобі погано?

— Нет, все нормально, — не призналась Принцесса, еле шевеля языком.

— Дивно. — Дед пристально посмотрел в помутневшие глаза внучки — повинно буть погано. Я добре їжу отруїв. Може цеанід видохся?

— Ты же, небось, его по-дешёвке брал, старая сволочь? — Принцесса выронила тарелку из онемевших рук.

— Це з моїх старих запасів, якісний, — Дед порылся в карманах и извлёк блистер с белыми шариками — Ось і термін придатності є, спливає сьогодні, — он приблизил упаковку к глазам, что бы разобрать мелкий шрифт, пробежал написанное глазами и закусил бороду — от халеро! Не ті пігулки! Це моє снодійне, — Дед засунул блистер обратно в карман и разочарованно добавил — а я так сподівався тебе, дурна бабо, отруїть, ну ні чого, золото все одно моє. — с этими словами старик столкнул Принцессу с горшочка.

Закатиглазка развалилась на земле, снотворное полностью сломило её могучий организм, погрузив в глубокий бесчувственный сон. Напротив неё валялся пузом к верху Заяц, сзади, обняв его как мягкую игрушку храпел Кобольд — оба мертвецки пьяные.

— Я Дід — хітрун, я Дід — розумник, — нахваливал себя пенсионер, пританцовывая какой-то давным — давно забытый танец своей молодости.

Натанцевавшись, Дед присел перед горшочком и с наслаждением запустил в него старческие дрожащие ладони.

Монеты, гладкие и тяжёлые, приятно холодили кожу.

— Справжнісеньке золото, — шептал старик и алчный огонёк разгорался в его, умудрённых годами, глазах.

Золото, действительно, было самое настоящее. Каждая монетка была омыта кровью и слезами.

Люди, доведённые до нищеты, проигравшиеся, обманутые, задушенные поборами, умирающие от голода и болезней — на них, как и полагается, было сколоченно богатство чугунного горшочка.

Запуская и вынимая руки из золота, Дед окончательно впал в маразм, ему стали слышаться голоса.

— Дедушка, дедушка. — звали по-детски тоненькие голоса.

— Га, — испугался пенсионер — хто це до мене каже?

— Дедушка, это мы, — отвечали ему из горшочка монетки — мы тебя любим, забери нас.

— А я вас ше білше люблю, — Дед зачерпнул полные пригоршни золотых кружёчков, поднёс к губам и стал целовать — як довго я на вас чекав, мої рідненьки.

— Забери нас себе, дедушка, забери, — умоляли голоса — никому не отдавай.

— Звичайно, мої малесеньки, — заверял Дед — ви, тілки, для мене.

— Эти, злые нехорошие, хотели нас украсть, — ябедничали монетки.

— Білбше не бійтеся їх, любі мої грошенята, — успокаивал их Дед — я вас ні за шо не віддаси.

— Нет, мы боимся, боимся, — не унимались монеты — они будут нас искать, будут и тебя искать, а когда найдут, то разлучат нас.

— Дійсно, — Дед задумчиво поскрёб седую бороду — ця навіжена баба, навіть, у змія золото відібрала, вона не спиниться. А шо ж робить?

— Убей их, Дедушка, — подсказали монетки — убей их всех.

— Мабудь так і треба, — согласился пенсионер — але ж як само? — он оглядел спящих — Придумав! — Дед хлопнул себя по пузу и рассмеялся — Ми з тобою, моє богатство, — он погладил горшочек — сядемо у машину та переїдемо цих покидьків, поки вони сплять!

— Да — да, Дедушка! — радостно запищали монетки — Переедь их! Прямо по головам! Раздави их!

Дед подскочил, схватил горшочек, намереваясь отнести его в машину, но едва он приподнял чугунное изделие, старческая спина издала хруст, похожий на звук ломающейся ветки.

— Поперек. — прохрипел Дед и, согнутый как шахматный конь, рухнул рядом с горшочком и ему показалось, что он услышал ликующий хохот своих монеток.

Утром, первая пришла в чувсво Принцесса, Заяц и Кобольд, тоже, но истязаемые похмельем, подняться не могли.

Скорченный Дед, лежал в том же положении, какое принял накануне вечером, только правую руку он заложил за поясницу.