Татьяна Форш - Как найти Феникса

– То-то же! Знайте, кто ваш хозяин!

Вспомнив о жертве, Пепельный развернулся, чтобы продолжить пытку, но, заметив скрючившееся на камнях безжизненное тело пленника, только сплюнул.

– Слабак! Без своей силы ты слабее смертного! И если ты не будешь мне помогать – ты исчезнешь! Это говорю тебе я – Бедорлаг, царь бездны и мира Проклятых! Помни, я уже один раз тебя победил. Твой огонь, Феникс, никогда не справится с силой вечного мрака!

Напоследок, еще раз цыкнув на собак, Пепельный неспешно начал подниматься по ступеням, пока кружащиеся снежинки пепла не скрыли его своей вуалью.

Ник добросовестно лежал, не дыша, пока тяжелые шаги мучителя не стихли. Собаки, почувствовав, что опасность миновала, хором принялись скулить. Как по покойнику! Пришлось открыть глаза и сесть. Желтоглазые твари замолчали и снова сгрудились возле клетки, не сводя с него жадных взглядов.

– Жив я, жив! – Вот интересно, чем он обязан такой всеобщей любви? С другой стороны – хоть какая-то поддержка в чужом мире! Ник криво усмехнулся и, услышав голодный рык, изданный животом, печально вздохнул. – Еще бы чего-нибудь перекусить и выпить. А то второй день никто из обслуживающего персонала ко мне не приходит. Видать, ваш хозяин, эта жертва пожара, решил-таки меня голодом заморить.

Желтоглазые псы словно только этого и ждали. Переглянулись и тенями растворились в пепельном мареве, но вскоре вернулись, и Ник стал обладателем тушки крысозайца, чьей-то семипалой руки, недоеденного уха, судя по размеру принадлежавшего слону, и толстенного, начисто обглоданного мосла. После зверюги, не произнеся ни звука, снова уселись возле клетки, всем видом показывая, что будут сидеть тут вечно!

Вой в животе усилился, а от собачьей добычи, сваленной возле клети, стало еще тоскливее.

– Нет, конечно, все это, на ваш взгляд, вкусно, но… может, вы найдете того, кто приносит мне баланду, и заставите его выполнить свои обязанности? Конечно, было бы лучше, если бы на сегодня мое меню украсило жаркое! Хоть из кого, только чтобы я не знал! – Вот дожил! Разговаривает с собаками-мутантами! И искренне верит, что те его понимают! Нет, понять звуки, издаваемые голодным желудком, – большого ума не надо, но он почему-то искренне считает, что собаки понимают его речь! – И пусть воду не забудет. А если есть вино, то и оно сгодится. И хлеба побольше! Если, конечно, в этой дыре знают, что такое хлеб!

Собаки переглянулись, и вскоре на площадке не осталось никого. Ник сел на валун и принялся ждать.

А что, вдруг что-нибудь да выйдет из его затеи?

Сколько прошло времени, он не знал, когда наконец на площадке замельтешил вихрь открывающегося портала. Из него выпало испуганное существо: наполовину человек, наполовину нетопырь и, удерживая в руках здоровенное блюдо, накрытое темной тряпицей, конвоируемый двумя псами, направился к клетке, испуганно улыбаясь клыкастым ртом.

– Мой господин! Как я рад! Питт и Буль только что сообщили мне о месте вашего заточения!

Собаки, услышав свои клички, дружно тявкнули, соглашаясь.

– Я не знал! Нам надо быть осторожными! Хозяин не очень-то вас жалует после того, как вы умудрились сбежать в прошлый раз! Но поверьте, нам вас очень не хватало! Посмотрите, что создания хаоса сделали из нашего уютного мира! – Нетопырь печально издал не то вздох, не то стон и спохватился: – Это вам! Все как вы любите! Икра грибная от фабрики «Дядя леший», тыква с рисом куплена в трактире «У домового» и винцо, на лилиях настоянное, от семейства русалок. А батон с отрубями – лично от меня!

– Спасибо… э-э-эм, не знаю, как к вам обращаться… – Ник отбросил тряпицу и сглотнул слюну. Все пахло и выглядело настолько аппетитно, что он, забыв о приличиях, втащил в клетку один за другим горшочки, в которых были приготовлены яства, отломил кусок хлеба и, используя его вместо ложки, принялся за еду.

– Упырь Емельяныч Могилка, если подзабыли! – умиленно поглядывая на него, зазудел крылатый. – В хорошие времена вы часто любили у меня засиживаться. Закусочная «У Могилки», надеюсь, помните?

Перед глазами невольно появились образы: странный дом, тенета паутины и ожерелья из костей. Букеты из мухоморов и чучела черных котов. Вот только кроме этих скудных образов дальше дело не пошло. Висок пронзила огненная боль. Нику показалось, что в голове что-то лопнуло, перед глазами полыхнула ослепительная вспышка, и мир вокруг исчез.

Наши спутники собрались быстро. Дед Олесь только закинул на спину вещевой мешок с почти нетронутыми припасами и поднял с травы внука. Парень-оборотень и вовсе ничего не взял, только отвесил нам поклон.

– Вы уж того… не судите строго наших селян. Так они магией да жутиками нашими запуганы, что уже кидаются на всех, кто похож на ведьм или колдунов. А ты, дед Олесь, не серчай! Давно они на тебя зуб точили, хотели из старейшин выгнать, да не могли – батя не давал. А тут вишь как все получилось, да к тому же ты сам ушел. Вот и подпалили тебе дом. Так сказать, для страховки. Чтобы не возвращался.

– Да я сам давно хотел уйти. В Болотной Гати и мне дело найдется, и внучка к лекарскому делу пристрою. Все-таки город! – Олесь поднял прощально руку и, не говоря ни слова, пошел прочь вслед за бежавшим к закату солнцем. Митяй, правда, пару раз обернулся, помахал и больше не оборачивался, едва поспевая за широким шагом деда.

– Ну и мне пора! – Оборотень белозубо улыбнулся, встряхнул самобранку и протянул Мафане. – Привет вам от сестренки! Кушайте, да нас добрым словом поминайте, а когда выйдет какая оказия – скучно станет или, наоборот, весело, – три раза самобранкой по ветру взмахните, и тогда встретимся!

Фома торопливо, не дожидаясь вопросов, перекинулся в волка и потрусил в сторону леса.

– Спасибо! – запоздало крикнула ему вслед я, а Афон только махнул рукой. Ведь явно хотел что-то спросить!

– Печально, когда случайно встречающиеся на жизненном пути люди уходят, чтобы больше никогда не вернуться. И, осознавая миг прощания, понимаешь, что их невидимая с первого взгляда помощь – огромна! Вот только эти незнакомцы – больше не прохожие. Они те, кто дал тебе совет, или рассказал мудрость, или, например как я сейчас, – подытожил прожитую веху. – Борька почесал копытом нос и нехотя поднялся. – И единственное, что может вылечить одиноких путников, плывущих по реке жизни, от тоски по ушедшим – это новая дорога!

– Лао Цзы хренов! – не выдержала Мафаня, украдкой смахнув самобранкой слезу. Оглядела нашу готовую «лечиться от тоски» компанию и покачала головой. – Не. Таким составом мы далеко не уедем! А до Еремеевского царства и вовсе будем телепаться дней пять. Предлагаю быстрое и качественное средство передвижения. Переход!