Татьяна Форш - Как найти Феникса

– Ты, швабра, чего с панталыку всех сбиваешь? – подоспел на помощь Василий. – У нас дело важное! И отменить или перенести его нельзя! Первым делом, первым делом – ждет нас за́мок, ну а суженые-ряженые – потом! Да и вообще! Не слушай ее, Никушка! Мозги она ду́рит! Глаз положила тебе прямо на темечко, а ты все думаешь – отчего голову печет? Где доказательства?

– Я должен вернуться в Лукоморье! Мне не нужны доказательства! – тихо, но решительно произнес Ник.

– И как ты выберешься отсюда? – прищурился бородач. – Неужто помнишь, где переход тайный скрыт?

– Нет. Не помню. Но ты мне напомнишь!

Домовой помолчал и нехотя кивнул:

– Договорились! – Он бросил злой взгляд на ведьм и заявил: – Только, царь-государь, у меня есть условие! Я выведу тебя из этого царства, но только после того, как ты слетаешь со мной в замок Пепельного и выполнишь наказ Гамаюн! А именно – найдешь сестер и вернешь к жизни. Согласен?

– Вполне! – процедил Ник, развернулся к предсказательнице и спросил: – Как звать тебя?

– Глафира, – ведьма вдруг потупила взгляд, но тут же гордо вскинула подбородок, – а чем обязана такому интересу?

– А тем, Глаша, – Ник едва мог заставить себя оставаться спокойным; после таких новостей ему хотелось рвать и метать, а главное, поскорее броситься на помощь к Василисе, – что ты и твои товарки сейчас доставят меня и этого домового к замку Пепельного. К тому месту, куда он укажет. И это приказ! – прикрикнул он на испуганно зароптавших ведьм и сам удивился. Откуда это в нем? Уверенность, что любое его слово должно исполняться.

Наверное, ведьмы тоже почувствовали нечто подобное, поклонились и как по команде оседлали метлы. Только Глаша, не сказав ни слова, продолжала упрямо смотреть на Ника, пока тот не смутился и уже менее уверенно произнес:

– Помоги мне! Пожалуйста!

– Если так, тогда конечно! С радостью рискну своей шкурой ради вас, повелитель! – Ее губ коснулась задорная улыбка. Сунув руку в один из многочисленных карманов цыганской юбки, она выудила какую-то тряпицу и взмахнула ею. Тут же перед ними, в полуметре от земли, повис большой квадрат темной ткани. – Платок-дирижабль! Улучшенная версия. Надеюсь, вам знакомо это чудо техники?

– Очень даже… – Ник сглотнул, разглядывая летающее приспособление так, словно встретил старого знакомого. – Но я не думал, что Лукоморье поставляет Пепельному свои разработки.

– Скорее наоборот! – улыбнулась ведьмочка. – Мы давно сотрудничаем с учеными Наукограда и позволяем им использовать наши патенты. Своими талантами мы заработали тебе, государь, очень много золота, которое понадобится в войне с Пепельным. Ведь что такое золото в сравнении со свободой?

Ник только сейчас заметил, что тоже улыбается. Подданные его не забыли! Они его ждали! Теперь хотят свергнуть Пепельного! А самое главное то, что они верят в него!

– Стартуем? – Глафира подмигнула, забралась на платок и уселась на место водителя, положив метлу рядом с собой, у бортика «дирижабля». Никита устроился позади, а вот Василия пришлось заманивать на летающее устройство всевозможными посулами и даже угрозами. Наконец тот, кряхтя и матерясь, уселся рядом с Ником и с опаской потрогал ткань, по ощущениям больше похожую на тонкий лист фанеры.

Стартовали они без предупреждения и сразу набрали высоту, воспаряя выше армады туч, из которых постоянно сыпался пепельный снег, туда, где блестело звездами забытое жителями небо.

– Сроду больше на этот летающий ужас не полезу! Один расход получается, что настойки, что еды! Эх, какие тут елочки требуют органического удобрения? – проблеял позеленевший Василий и с характерным звуком свесился за борт летающего платка.

– С высотой и скоростью я, конечно, поспешила, – покаялась Глаша, помахав рукой товаркам, летящим на метлах позади. – Но если учитывать, что вам, повелитель, надо спешить и спешить незамеченными – то такой полет нам и нужен!

– Дело не в тебе, Глаш. – Феникс с сочувствием покосился на домового, удобряющего лес. – Василий лишка перебрал с настойками. Так что ему такие процедуры даже полезны. А если учесть то, куда мы летим, голова ему нужна трезвая!

– Ирод! Ни сочувствия в тебе, ни жалости! – простонал домовой, выпрямляясь в невидимом кресле. – И зачем я только помогаю?

– Сам дурак! – фыркнула Глаша в ответ на жалобы Василия и бросила украдкой взгляд на Феникса.

– А ты, метелка, глазами-то тут не стреляй! Лучше вон за дорогой следи, а то врежемся в какого-нибудь змея летучего! – пошел в наступление домовой, придвинулся к Нику и зашептал, обдав того крепким перегаром: – Ты на нее внимания не обращай! Ведьмы – они хитрые, заразы! Ничего просто так не делают! А Глашка, видно сразу, на тебя запала. Видать, замыслила к тебе поближе подобраться, чтобы после переворота всем владеть!

– Да ну, глупости! – тихо фыркнул Ник. Нет, не то чтобы он не замечал знаки внимания девушки, но в таком свете он ее не рассматривал. К тому же если так оно и есть, то зачем Глафире помогать потенциальной сопернице? Предупреждать его о беде, случившейся с Василисой? Ведь было бы проще ничего не говорить. Баба с возу – и волки сыты!

– Ты по поводу Пепельного тоже так мне сказал… – глубокомысленно хмыкнул домовой. – И что вышло?

Ответить Нику не дала Глаша:

– Подлетаем! Сейчас будет круто!

Едва Ник успел сжать невидимые ремни безопасности, удерживающие его на летучем агрегате, как платок-дирижабль ухнул вниз. Стиснув зубы, он крепко зажмурился, слыша, как в голос матерится домовой, как смеется Глаша, а в голове билась одна-единственная мысль – только бы не опоздать…

Я очнулась ото сна потому, что меня придавили к полу чьи-то руки, лишая воздуха и возможности двигаться. Одеяло сослужило плохую службу, превратившись в крепкие путы, которыми меня и не преминули спеленать. Вопрос только – кто! Я слышала какое-то рычание и отрывистые слова, но не смогла их понять.

Идея закричать оказалась плохой.

Едва я набрала в грудь побольше воздуха и разразилась громким криком, зовя на помощь Афона, Борьку и вообще всех, кто сможет помочь, как меня тут же рывком подняли и так дали под дых, что я несколько мгновений только и могла, что пытаться втянуть в себя хоть немного воздуха. Затем с моей головы сдернули одеяло, и я пожалела, что удар пришелся не по голове.

Меня держали два караванщика, только теперь они весьма отдаленно напоминали мне тех, с кем нам вместе довелось держать путь. Глаза горят красным, нос провалился, зубы явно жмут и просят зубной щетки. Только одежда осталась прежней, с трудом, но позволяя их узнать. Самым страшным оказалось то, что все стали такими красавцами, лишь верблюды, мул, Афон и Борька не изменились. Теперь они лежали, мыча и бешено брыкаясь, спеленутые, как и я, на полу у открытой крышки люка.