Ника Ветрова - Университет вредной магии. Пособие по выживанию

Слава ду́хам – это оказалась не постоянная вонь, а статичная. В смысле это не тут так воняет, это черт!

Недолго думая, крутанула метлу и ткнула черенком назад. Сзади взвыли, мгновенно высвобождая ведьминскую грудь и с глухим стоном оседая на пол. Повернулась – тот самый черт в алой рубашке, которому меня коварный Топтыгин завместо Машеньки отправил.

– М-м-машун-ня, – заныл Арсан как-его-там, – козочка моя, за что?

Метла непроизвольно вскинулась и треснула черта повторно.

– Твою ж..! – взревел черт.

Ну и метла… Даже не ожидала подобной кровожадности от магического предмета, но от тотального избиения черта спасла лишь моя твердая рука. И вот уже потом, когда матерящийся черт вскочил на ноги и грозно двинулся на меня, я соизволила сообщить:

– Староста чертового общежития Григорьева.

– Что? – не осознал он.

В этот момент с потолка что-то шмякнулось на пол. Черт, сразу видно, что именно он здесь живет, привычно отошел в сторону, избегая столкновения, я воззрилась на нечто склизкое, вонючее, заплесневелое.

– Слушай, – я продолжала внимательно рассматривать свалившееся, – а что, у вас тут вообще не убираются?

– А зачем? – хмыкнул Арсан. – Нам лень.

Мне вспомнилась башня, в которой меня поселили, и возник вопрос:

– А кто вообще убираться должен?

– Дежурные, – последовал ответ.

И мне все сразу стало ясно. Просто какие с чертей уборщики? Ну, собственно, здесь наглядно и было видно, какие.

Не обращая больше внимания на черта, которому меня Топтыгин в подарок пообещал, я направилась по грязному коридору до лестницы, там замерла – духи свидетели, спуститься здесь, не свалившись, было бы подвигом. И потому мне не оставалось ничего другого, кроме как устроиться на метле и сказать волшебное:

– В печь суну.

Метла как миленькая тут же исполнила свой долг по доставлению ведьмы на первый этаж.

Так вот, только здесь я поняла, что на втором еще было относительно чисто! Потому что на первом оказалась просто помойка! Горы, реально горы мусора! Вонь несусветная! Занавески… уже точно не занавески. С потолка чуть ли не течет! Стены в потеках. страшно представить, от чего. И да – вонь внезапно начала усиливаться. Обернулась – так и есть, Арсан подбирается ближе. И ладно бы только Арсан – из открытых дверей вдруг, втягивая носами воздух, потянулись черти!

– Ух ты, ведьма! – заявил один из низших, то есть рожки, хвост, копыта и трусы меховые в наличии.

– Какие ножки, – дергая пятачком, заметил второй.

Я просто на метле сидела, так и не рискнув ступить на пол.

– Корсетик славный, – добавил третий, подбираясь поближе.

– Это моя, – сообщил всем Арсан.

И я испытала нечто сродни благодарности, потому как черти перестали ко мне подтягиваться и остановились.

– Так у вас, боевиков, второй этаж. Ты чего, ее к нам на экскурсию привел или похвастать? – раздался густой бас.

Я повернулась на голос – данный черт был огромен. Как шесть сородичей разом. Плечи ого-го, рога – ой, мама, клыки – ух, где мои тапки, и глазищи кровью налитые. Но это все как-то не вдохновило, а вот номер над дверью «6» – он да, привлек внимание. Тронув метлу, я направила ее к комнате и затормозила шагах в десяти, потому что оттуда воняло просто убийственно.

И не грязью, не гниением, нет, там витал знакомый дух самогона!

– Эй-эй-эй, – черт-громила выставил волосатую руку. – Ты куда намылилась, а?

– А я, – стремительно начала шарить по карманам в поисках платка, – я староста общежития, вот. Что у вас там?

Черт проследил за моими манипуляциями, хмыкнул, когда я на груди платок искала, осклабился, когда и там ничего не нашла, и по-доброму так, по-мужски сказал:

– Летела бы ты отсюда, швабра тупоголовая, пока я тебе твою леталку знаешь куда не впихнул?

Я остолбенела.

Черт продолжил:

– Староста, не староста, мне по… Усекла?

Не усекла. Смотрела на черта подергивающимися от нервного тика глазами.

– И чего клипаешь? – все так же протяжно, по-доброму пробасил он. – Давай-давай, молнией отседова. Скажешь Прыгачесу, что все, мол, замечтательно, лучше и не придумаешь, бумажонку подпишешь и вали в башню свою, острошляпая.

– Бумажонку? – переспросила я, перестав даже кривиться от вони.

– Бумажонку, – повторил черт. – Разрешительную бумажонку на поселение. Подпишешь да главному домовому передашь. Ты же не хочешь несчастный случай, да?

Из всего этого я поняла главное – тут примерно как у нас, ответственность за общежитие ложится на старосту, он с домовыми договаривается, те и пускают на постой. А коли договора, скрепленного подписью, нет, а новый староста есть. Ну, вообще, в таких случаях договариваются обычно, срок там испытательный и все дела, но тут уж как-то махровым цветом зацвела моя расовая к чертям нетерпимость, и следующее, что узрел здоровущий черт, была моя во все зубы улыбка, после которой я сообщила громиле рогатому:

– Побреешься!

– Что? – осип он от неожиданности.

Даже не собираясь ему отвечать, я скомандовала:

– Метла, к главному домовому меня!

И метла как сорвется, а позади рык: «Хватай ведьму!» Но нас уже было не остановить – моя метлючая вредина, выбив стекло, вынесла меня прочь из чертового общежития, а то, что я в полете опять приняла позу «баран на вертеле», это вообще ничего не значит. Зато мы летели, летели, летели вверх, а потом резко вниз, промчались между деревьями, подлетели к огромному дубу, и метла, зависнув, трижды постучала по стволу.

– Да-да, – апатично раздалось из дерева, – знаю-знаю, новый староста чертового общежития, там все здоровски, просто-таки эльфы с досады плюются, да. Бумажонку-то мне киньте, потом подберу, ага.

Вот черти, домовых, и тех достали, а!

– Да, это я, Григорьева, – пытаясь хоть как-то на метлу вскарабкаться, сообщила домовому. – А там все плохо, эльфы – те вообще бы на суку после такого повесились, и они это – самогон же гонят прямо в общежитии!

В стволе дерева стало как-то очень напряженно тихо, потом открылась дверь, показались ноги в красных сафьяновых сапожках.

– Фу, срамота, – высказались не ноги. – Чай, только на метлу села?

– Ага, – отозвалась я, предпринимая титанические усилия, чтобы не свалиться.

– Ну, стало быть, залетай, Григорьева, – смилостивился домовой.

– Станислава я, – выдохнула, когда метла осторожно влетела.

– Стаська, стало быть, – решил домовой. – А я Никодим. Водку будешь?

Тут я попросту разжала пальцы и бухнулась на пол. Благо, падать было не высоко. И уже там, лежа на теплом древесном полу и разглядывая аккуратное жилище, выдохнула:

– Буду. Чай малиновый. Есть?

– Есть, как не быть, – усмехнулся домовой.

У Никодима мне очень-очень понравилось. Три круглых окошка давали много света, сам дом был очень теплый, атмосфера дружелюбная, столик светлого дерева, а на столе книга… из серии про «Как…», в смысле это была «Как приструнить чертей».