Терри Пратчетт - Пехотная баллада

Кухня вокруг гудела женскими голосами. Женские руки никогда не бездельничают – они держат детей, сковородки, тарелки, пряжу, щетку, иголку… даже когда женщины разговаривают, они одновременно заняты делом.

– Никто тебе не поверит, – наконец ответил Джекрам.

– А кому я расскажу? Вы правы. Никто не поверит. Но вам я поверю.

Джекрам рассматривал кружку с пивом, как будто пытаясь разглядеть в пене будущее. Наконец он решился. Сержант вытащил золотую цепочку из-под грязного жилета, отстегнул медальон и осторожно открыл крышку.

– Вот, – сказал он, передавая медальон Полли. – Хотя не много тебе с того будет проку.

На обеих половинках было по миниатюре. Темноволосая девушка и белокурый молодой человек в форменном мундире «Тудой-сюдой».

– Вы очень удачно вышли, – сказала Полли.

– Не болтай ерунды, Перкс.

– Честное слово. Я смотрю на портрет, потом на вас… и в ее лице вижу ваше. Конечно, раньше вы были бледнее. И… тоньше. Кто этот юноша?

– Его звали Вильям.

– Вы его любили?

– Да.

– И пошли за ним в армию…

– Да, да, старая история. Я… была крепкой рослой девкой. Ну, сам видишь. Художник постарался, но для картины маслом я никогда не годилась. Разве что для акварели. Там, где я родилась, в жены охотнее всего брали таких женщин, которые могли каждой рукой поднять по боровку. И вот однажды, когда Вилли завербовали, я таскала боровков, помогая папаше, и потеряла башмак в грязи, и старик стал на меня орать, и я подумала: к черту. Вилли никогда на меня не орал. Я раздобыла мужскую одежду, неважно как, отрезала волосы, поцеловала Герцогиню и через три месяца… я стала «избранным парнем».

– Кем-кем?

– Так раньше называли капралов, – сказала Джекрам. – Избранный. Да, да, я тоже улыбнулась, когда услышала. Так и пошло. Армия – просто рай по сравнению с поросячьей фермой и тремя ленивыми братьями.

– И сколько лет вы служите, сержант?

– Честно говоря, не помню. Я всем говорю, что не знаю, сколько мне лет, и это сущая правда. Я столько раз врала насчет своего возраста, что в конце концов сама себе поверила… – Джекрам начала осторожно перекладывать жевательный табак в новый кисет.

– А ваш возлюбленный? – тихо спросила Полли.

– Нам было хорошо, очень хорошо… – Джекрам остановилась на мгновение и посмотрела в никуда. – Его так и не повысили, потому что он заикался, зато у меня был громкий командный голос, и офицеры это ценили. Вилли не возражал. Даже когда я дослужилась до сержанта. А потом его убили в бою под Шепплом. В шаге от меня.

– Как жаль…

– Тебе нечего жалеть, ты тут ни при чем, – спокойно произнесла Джекрам. – Я переступила через тело Вилли и проткнула сукина сына, который его убил. Он был не виноват, я тоже. Мы оба выполняли свой долг. А потом, через несколько месяцев, у меня появился… небольшой сюрприз. Его назвали Вильямом, в честь отца. Я вовремя попросилась в отпуск. Моя бабка вырастила мальчика и отдала в учение к оружейнику в Скритце. Отличное ремесло. Никто не станет убивать хорошего оружейника. Однажды я встретил капитана, который купил у Вильяма прекрасный меч. Он показал его мне. Конечно, он ничего не знал. Отличный был меч, черт возьми. С гравировкой на рукояти и все такое, высший класс. Теперь, говорят, мой Вильям женат, у него четверо детей, карета, пара лошадей, слуги, большой дом… как ты, однако, внимательно слушаешь…

– Уолти… то есть Уолти и Герцогиня сказали…

– Да, да, да, они упоминали Скритц и меч. Тогда-то мне и стало ясно, что за вами, ребятки, присматриваю не только я. Я поняла, что вы уцелеете. Старушка Герцогиня нуждалась в вас.

– Вы должны поехать в Скритц, сержант.

– Должна? Кому должна? Я почти всю жизнь прослужила Герцогине, но теперь она не имеет на меня никаких прав. Я принадлежу только себе. Как всегда.

– Ой ли, сержант?

– Ты плачешь, Перкс?

– Ну… это немного грустно.

– Надо сказать, в свое время я тоже поревела, – признала Джекрам, продолжая складывать табак в новый кисет. – Но в общем и целом, если так посмотреть, я прожила неплохую жизнь. Я видела кавалерийский прорыв в битве при Сломпе. Я стояла в Тонкой Красной Линии, которая держалась против тяжелых драгун на Овечьем Перегоне. Я отбила наш флаг у четверых мерзавцев в Раладане. Я побывала в разных странах и повидалась с интересными людьми, которых, впрочем, приходилось убивать, пока они не успели прикончить меня. Я потеряла возлюбленного, но у меня есть сын… Поверь, в Борогравии немало женщин, которым повезло гораздо меньше.

– И… вы замечали в армии других девушек…

– Х-ха! Это было своего рода хобби. Почти сплошь – перепуганные бедняжки, которые бежали на войну бог весть от чего. Их скоро разоблачали. Попадались и такие, как Маникль, которые разыскивали своих парней. Но были и другие… с огоньком. Притом с изрядным. Их надо было всего лишь направить в нужную сторону. Я, так сказать, подставляла плечо. Сержант может быть чертовски влиятельным лицом. Там словечко, тут кивок, иногда – небольшая подтасовка в документах или шепот в потемках…

– …пара носков, – добавила Полли.

– Да, да, – Джекрам ухмыльнулась. – Всех озадачивает визит в уборную. А я бы сказал, что это меньшая из проблем. В мирное время никто не обратит внимания, а на войне все справляют нужду одинаково, а главное, быстро. Да, я им помогала. Я была… как это называется… серым ковырдиналом, и, ей-богу, пришлось немало поковыряться в грязи, чтобы протащить кое-кого из них на самый верх. «Джекрамовы ребятки» – вот как я их называла.

– И они даже не подозревали?

– Подозревать старого Джека Джекрама, который до краев полон рома и уксуса? – спросила Джекрам со знакомой хитрой усмешкой. – Джека Джекрама, который способен остановить кабацкую драку, разок рыгнув? Нет, сэр. Может быть, кто-то что-то и подозревал, может быть, они и сообразили, что дело нечисто… но я ведь просто-напросто толстый старый сержант, который знает каждую собаку… ну и пьет все, что горит.

Полли вытерла глаза.

– И что вы будете делать теперь… если не поедете в Скритц?

– У меня кое-что отложено на черный день, – сказала Джекрам. – Ну… солидное «кое-что», честно говоря. Мародерство, военная добыча, воровство… и так далее. Я в отличие от других парней не расшвырял то, что нажил. Я помню почти все нычки, где припрятал что-нибудь ценное. Я всегда надеялся открыть кабак или дом свиданий… заведение высокого класса, и не нужно так на меня смотреть. Ничего похожего на ту вонючую палатку. Нет-нет, дом с шеф-поваром, хрустальными люстрами и красным бархатом, куда не каждого пустят. Пусть для виду заправляет какая-нибудь шикарная дама, а я буду барменом и вышибалой. Запомни на будущее, парень, не помешает. Этот совет пригодился не одному из Джекрамовых ребяток. Иногда надо заглянуть в дом порока, иначе приятели удивятся. Я обычно брал с собой книжку почитать, а девице предлагал вздремнуть, потому что работка у них нелегкая.