Галина Чернецкая - Отбор Василия Блаженного

Но вот мои соседки оказались другого мнения:

– Боже, какой ужас!

– Да разве можно так издеваться?

– Я же только легла.

– Нельзя к невестам так относиться, мы же девушки! Дайте поспать!

Соседние окна хлопали и оттуда высовывались раздраженные побудкой невесты и не стеснялись это самое раздражение активно высказывать. Мне стало жаль музыкантов, которое так старались.

– Браво, ребята! Вы – молодцы! – Крикнула я из окна и залихватски свистнула.

– Что за идиотка у нас в соседках. – Прозвучало от соседнего окна, но я не стала ввязываться в полемику, а захлопнула окно и поспешила в купальню. Привела себя в порядок за короткое время и заправила постель, как привыкла в казарме. Никаких складочек, все четко и по линейке. Долго думала, что сделать с прической, но после просто собрала влажные темные пряди в короткую косу и решила, что я готова к новому дню.

Без пяти семь я вышла в коридор, где наткнулась на ту служанку.

– Вы потрясающе пунктуальны. – Восхитилась она, а я подумала, что не знаю даже ее имени.

– Простите, как вас зовут?

– Агафья, – она вновь поклонилась. – Я буду вас постоянно сопровождать. Вы можете также доверять мне все ваши проблемы. Я здесь для того, чтобы сделать ваше пребывание на отборе максимально комфортным.

– А почему вы тогда не живете в тех комнатах… – я попыталась подобрать слово для комнаты для прислуги, поскольку, девица явно не была простой горничной.

Она тоже об этом подумала и поторопилась пояснить:

– Предполагается, что у вас имеются свои слуги, поэтому Государь не предоставляет слуг, лишь сопровождающую, в обязанности которой входит консультирование и некоторые мелкие услуги.

– Мытье полов туда не относится. – С пониманием сказала я.

За таким коротким разговором мы спустились на первый этаж и пройдя по коридору очутились в просторной столовой в центре которой стоял воистину огромный стол. Персон так на пятьдесят. Стол настолько подавлял собой и отнимал все внимание, так что остальное убранство комнаты буквально терялось на его фоне. Стол уже был сервирован, но едой даже не пахло. А во главе его сидела Валентина Дмитриевна. Больше в комнате никого не было.

– Доброе утро. – осторожно поздоровалась я, растерявшись от такого приема. Остановилась на пороге, не зная, что мне делать, то ли сесть за стол, то ли остаться стоять. Распрямила спину, выдвинула вперед подбородок.

– Доброе утро. – светски улыбнулась распорядительница и кивнула мне на стул в середине стола. – Прошу вас, присаживайтесь. Видимо, придется немного обождать. Ради первого дня я сделаю исключение, но в дальнейшем опоздавшие не будут допускаться до завтрака.

Я послушно опустилась на отведенное мне место, до которого меня проводила Агафья. Девица опять склонилась в поклоне, причем на сей раз уже не для меня, а для распорядительницы и проворно выскочила за дверь.

Я села ровно, чинно сложила руку на коленях и принялась рассматривать помещение, в котором не было ничего интересного: несколько высоких окон, с прозрачной кисеей и отдернутыми тяжелыми шторами из бархата, обитые светлым шелком стены и несколько банкеток по углам. На полу стояли кадки с цветами. Также свежие цветы стояли в вазах на столе и на подоконниках. На стене висел портрет Государя.

– Не против, если я помолюсь?

Распорядительница если и удивилась, но препятствовать не стала. Я прижала одну руку к сердцу и зашептала короткую молитву.

Не успела я произнести последние слова, как в зал стали входить и рассаживаться по своим местам невесты. Личные слуги оставались за дверями, а к посадочному месту девушек провожали люди в такой же форме как у моей Агафьи. Неприметные серые платья, немного похожие на монашеские одеяния, но отделанные кружевом.

Невесты были нарядны, тщательно причесаны и одеты настолько сложными образами, что я на их фоне выделялась самым неприятным образом. И было их так много, что я быстро запуталась и перестала пытаться их запомнить. Тем более, что нас не представляли друг другу.

– Вы опоздали, девушки. – Заметила распорядительница, когда последняя девушка села.

– Это невыносимо.

– Слишком рано.

– Зачем нас так мучить.

Но подобные возгласы себе позволили не все. Большинство девушек молчали.

– Сегодня это было в последний раз. – Веско обронила Валентина Дмитриевна. – Приехав на отбор, вы тем самым выразили согласие на следование нашим внутренним правилам, которые, как известно, едины для всех. Посему сейчас я говорю первый и последний раз. Нарушившая правила немедленно исключается из отбора. Вам все понятно?

Вопрос распорядительницы запустил цепную реакцию, и все девушки по цепочке стали говорить:

– Да.

– Конечно.

– Хорошо.

– Принимаю.

– Так точно.

На меня посмотрели, но поскольку я и так сидела среди разряженных девиц как белая ворона (если принять во внимание цвет моей формы, то зеленая, а если цвет волос, то черная), то я решила не обращать внимания.

– Тогда приступим к завтраку. Мы сегодня потеряли непозволительно много времени.

Распорядительница похлопала в ладоши, двери столовой вновь распахнулись и слуги стали обносить нас тарелками с завтраком.

Словно по волшебству передо мной оказалась тарелка с горячей сероватой овсянкой, маленькая тарелочка с кусочком хлеба и масла, и чашка черного напитка с резким ароматом.

– Боже, какая гадость? – Пробормотала девушка, сидящая слева от меня. Была она бледной до прозрачности с белокурой прической с жемчугом и локонами у лица.

– За что такие страдания?

– Какой ужас…

Девы продолжили стенать, но теперь делали это на порядок тише.

Я молча подвинула к себе тарелку и принялась есть. Каша, на удивление, на вкус оказалась гораздо лучше, чем на вид. Она была в меру соленой и горячей. А кусочек масла и вовсе вознес ее вкусовые качества на недосягаемые высоты. Я проглотила хлеб и запила все горькой бурдой из чашки.

После этого я вновь сложила руки перед собой и вознесла благодарственную молитву. Надо будет после прополоскать рот от этой горькой гадости.

– Слушай, – тихонько толкнула меня локтем соседка, – а ты не могла бы съесть еще и мою кашу?

– А ты разве не хочешь?

– Вот уже нет. Даже подумать не могу, как можно есть эту гадость. Как ты вообще смогла это сделать?! Впрочем, кофе весьма неплох.

– А вот я, наоборот, не смогла оценить его прелесть.

– Это с непривычки. – утешила меня девушка и ловко заменила наши тарелки.

Свой кофе я отдать уже не могла, но кашу съела с огромным удовольствием. Даже мерзкий вкус напитка притупился.

– Можешь еще и мою съесть? – раздался шепот уже справа. Эта соседка оказалась упитанной девицей с румянцем во всю щеку и толстой косой пшеничного цвета. Даже странно, что она отказывается от еды.