Адель Колуэ - Леди-попаданка

– Мам, не заводись, – попыталась я успокоить женщину, но видимо действительно у них с прежней Валент часто были такие споры, потому что эффект получился обратный…

– Что мам? – зазвенел сталью ее голос, а чашка, которая практически заплясала в тонких пальцах, громко звякнула о блюдце. Сотрапезница, резко выпрямившись в кресле и посмотрев прямо в мои глаза, заявила: – Мне Эмма докладывала, что ты периодически не можешь после него себя заставить нормально поесть. Это из-за твоего любимого колота, ты у меня такая худенькая.

– Если я пообещаю, что отныне…, – отзеркалила я ее движение, только без истеричного шума.

– Не надо, – почему-то испугалась старшая баронесса.

– Даже так? – начала я. Но сразу осеклась.

В душе разгорался пожар, подталкивая к действию. Моя рука поднялась… Над пальцами появился микроскопический вихрь, в котором не смешиваясь закружились золотая и ярко-синяя ленты силы. Энергетические потоки на глазах уплотнялись в сверкающий многогранник не больше гречишного зернышка…

Я завороженно следила за таким ярким, искристым и красивым подтверждением того, что я одаренная… Отныне, мое обещание будет контролировать это семечко так напоминающее Чардаре…

– С сего дня, если мы с тобою рядом, то по твоему желанию, завтракаем вместе. Если такой возможности нет, то максимум через два часа после приема колота клянусь обязательно съесть что-то существенное…

Волна тепла вырвалась из груди, окутала все тело словно коконом, а затем зеленой лентой ворвалась в разноцветную круговерть и брызнула фейерверком к потолку…

Красочная феерия, устроенная магией, очаровала меня настолько, что я не сразу услышала Альму, которая что-то говорила…

– Что? – перевела на нее взгляд и почувствовала, как запылали мои щеки.

– Я говорю, – с трудом отрывая взор от созданного мною светящегося шоу, над которым завис махонький Чардаре, повторила Альма, – что давно не видела твою силу. Она выросла…

– Рада, – честно призналась я и втянула в себя все ленты энергии и семя дара. – А теперь давай быстро перекусим и пойдём выбирать трапезную, в которой устроим встречу нашему гостю…

Через пятнадцать минут, мы с Альмой стояли в торжественном обеденным зале, стены и колонны которого были покрыты белым мрамором. Ох, что-то я поторопилась назвать его белым, сейчас это было уже не так. Камень пожелтел от времени и был покрыт пылью и копотью…

Длинные столы и скамейки прижались к стенам. Они стояли возле грязных панорамных окон, оставляя центр зала свободным. Обеденная мебель, сама по себе, была диковиной: с массивным основанием. С широкими сиденьями и столешницами, которые мастера инкрустировали тонкими пластинами слюды…

При жизни отца здесь могло разместиться не меньше ста человек…

В памяти замелькали картины с балов: дамы в пышных платьях, кавалеры в расшитых золотом и серебром камзолах. Музыка, смех и шумные разговоры. Пары, степенно вышагивающие в полонезе. Все такие высокие. Взрослые… Так воспринимает ребенок окружающих…

Видимо последний прием был, когда я, то есть та дочь, еще не приняла магию…

Я осматривала заброшенное помещение, продолжая рассказывать Альме свою идею:

– Преданность должна быть оценена. Мне бы очень хотелось, чтобы у нас с тобой ближний круг состоял только из тех, кому мы можем доверять.

– Но если мы им присвоим должности управляющих, то кто будет делать повседневную работу? – ахнула Альма. – Ты же знаешь, что у нас сейчас людей всего ничего…

– Есть у меня пара задумок, – начала я, радуясь, что наконец-то пусть на миг, пусть на секунду, но слова не опережают мысли. – Однако дай мне время их обмозговать наедине, а потом мы с тобой вместе их обсудим и решим, как всё правильно сделать.

– Как скажешь, – отстраненно кивнула Альма, с грустью осматривая когда-то величественный зал. Она подушечкой пальца провела по каминной полке и глядя на запачканный палец, расстроенно покачала головой. – Даже если сейчас мы всех слуг поставим на уборку только этой столовой, то все равно к намеченному завтраку не успеем привести ее в приемлемое состояние. Тут только камнетесам мрамор оттирать и шлифовать нужно неделю.

– Шлифовать, – вспоминая, что именно этот урок малышка Валент запомнила, чуть не хлопнула я себя по лбу, но вовремя спохватилась: я же баронесса, а не деревенская знахарка, максимум, что можно – это руку ко лбу приложить и закатить глазки словно сейчас упаду в обморок. – Матушка, нам надо встать на входе, прошу спрятаться за моей спиной…

– Что ты задумала? – всполошилась Альма, но последовала за мной.

– Есть такое заклинание “абразив ветоши”, оно стирает все мягкие ткани с остова туши, – призналась я, пропуская свою спутницу вперед и заметила, как она, побледнев, поморщилась. А у меня в пальцах появился уже знакомый тремор, а ко коже побежали мурашки. Развернувшись, я одной рукой дотронулась до полотна двери, а другой, словно кистью, обрисовала всю комнату и шепнула: – Стираем все, что здесь быть не должно. Останется пусть чистая основа…

Бирюзовая дымка сорвалась с пальцев и помчалась по поверхности стен, потолка, пола, стекла, как огонь по тополиному пуху…

Почему я рискнула? Потому что наставник, когда рассказывал об этом воздействии, пример приводил на клетке певчей птицы, которая стояла на его рабочем столе… Но, там была органическая грязь… Говоря высоким слогом – гуано, а по-русски – навоз, или помет…

Сейчас проверим, как оно уберет пыль, копоть, жир и грязь с костяка нашего дворца…

Воспоминание о старом маге, который пытался что-то вложить в упертую головушку своей подопечной, подтолкнуло меня еще к одной идее, которой я тут же, ну, не получается у меня еще надолго сдерживать язык, поделилась с баронессой:

– Кстати, как ты смотришь на то, чтобы пригласить моего наставника перебраться в замок?

И, с одной стороны, понимаю, что на фоне опустевшего замка баронесса будет не против, но с другой стороны…, а вдруг она уже привыкла и не хочет новых людей видеть в своем доме… Мы, женщины, такие непредсказуемые…

Я оглянулась на мать, чтобы видеть ее реакцию и увидела, как она, качнув головой улыбнулась:

– С удовольствием, – погладила меня по плечу Альма. Нежное тепло от ее руки запустило по коже толпу приятных мурашек, а в душу – волну щемящей, детской радости. Вот странно: вижу эту женщину всего несколько часов, но воспринимаю ее как родную. Надо будет зайти в храм с подарком для Богини. Мне очень приятно, что здесь я не одна. Что есть поддержка родного человека. Эти мысли мелькнули со скоростью света пока баронесса заканчивала свою речь: – Я горжусь тобой! Ты повзрослела и начала задумываться о людях. Сейчас прикажем накрывать на стол и сразу сообщим, чтобы после завтрака нам подали коляску.