Вадим Меджитов - Высшие альфачи

– Ага! – девочка радостно захлопала в ладоши и куда-то ускакала по своим важным делам.

Кос хотел было уже также ускакать, благо в выходные он обыкновенно был занят утилизацией дешевых отвратительных напитков вместе со своими друзьями (они как раз в этот момент по всему городу искали эти самые дешевые напитки, что было не так просто – продукты в Колосике стоили немерено, потому что цены занижали только на экспортные товары для продажи в другие города, а для собственного рынка накручивали до небес), но тут к нему подошел тот самый работяга, бесцеремонно схватив юношу за руку.

– Спасибо! – грузный пролетарий весь расплылся в улыбке. – Спасибо!

Он тряс руку Коса с таким неистовством, что, казалось, вот-вот оторвет.

– А чо сам не прогнал? – быстро переменил тему Кос, вырывая свою руку из лапы силача.

– Ну так… – грузчик жалобно взглянул на парня. – Ребенок же. А вдруг поругали б?

– Кто? – усмехнулся Кос, не понимая.

– Да мать хотя б… знаешь, сколько таких случа… – и тут он снова резко расплылся в улыбке, будто именно он принимал наркотики, а не Кос. – Спасибо! Спасибо! Спасибо!! Я могу что-то для тебя сделать в качестве благодарности?

Он смотрел на Коса с выраженьем щенячьей преданности. Глаза у работяги были маслянистые, покрытые красными нездоровыми прожилками. Видно, что он был не в своем уме, но от него не чувствовалось ни алкоголизма, ни наркозависимости… он был чист. Абсолютно чист. И абсолютно безумен.

Но Кос был не из тех, кто разбрасывался знакомыми.

– Можешь. Но не сейчас. Где тебя найти в случае чего?

Здоровяк назвал свой адрес, а Кос прилежно записал в свою Книжку Друзей. Косяк он предлагать не стал, это показалось лишним, но имя напоследок спросил.

– Дилан! Зови меня Дилан! – работяга на прощание еще раз пожал руку Косу и ушел собирать шкафы, столы и прочие предметы интерьера, что городские богатеи заказывали в свои роскошно обставленные хоромы.

Классовая дистанция… классовый разрыв… что он делает с простыми людьми? Кос покачал головой и закурил очередной косяк.

Впереди его ожидала веселая попойка, а затем очередная неделька адского труда на лесопилке.

Синяя партия отличалась, прежде всего, позитивизмом, открытостью и верой в светлое, прекрасное и хорошее. Их идеологическими противниками выступали Черные, которые верили, что жизнь зависит от Старта, поэтому как ни старайся, но выше головы не прыгнешь.

Синие были убеждены в том, что жизнь – это бесконечная череда саморазвития, а каждая новая веха совершенствования должна была улучшать положение человека в несколько раз.

Они верили, что даже крестьянин может стать королем, если того захочет. Конечно, они не отрицали, что Жизненный Старт имеет место быть, а классовое неравенство – это повсеместное обыденное явление, но также они всем советовали не вешать нос и продолжать работать.

В Вайтпилле Синие пользовались огромной поддержкой у многих жителей страны, потому что каждому человеку хочется жить с мыслью, что завтра будет еще лучше, еще ярче. И, самое главное, что свою жизнь можно изменить, что ею можно управлять, а фатализм – это не более чем вздорный детский максимализм.

Синие редко выступали против капитализма, поддерживая идею разнообразия на рынке, голосовали за процветание продавцов «товаров и услуг для самосовершенствования» – то были психологи, владельцы букинистических лавочек, директора фитнес-центров и магазинов со здоровой едой.

Власти городов, где преобладали Синие, сосредотачивались на развитии «современной городской инфраструктуры», то есть создавали притягательный городской образ – роскошные парки, ухоженные улочки, места для проведения спокойного досуга.

Синие презирали разного рода извращения, проституцию, порочные низменные желания, алкоголизм, наркоманию и прочее темное и притягательное для «недалеких умов». Светлый образ, который создавали Синие в своих пропагандистских речах, заключался во взрослом целомудренном человеке, имеющем свои Принципы, заботящемся о близких, помогающем другим людям, не разводящем негатив и чернуху среди окружающих, старающемся самосовершенствоваться во многих направлениях.

– Так в чем конкретно проблема? – спросил Кос, косясь на угрюмого Чеда.

Игорь уже давно валялся на траве в отключке, иногда смешно дрыгая ногами и крича что-то про злых кабанов, угнетение и мировую революцию.

– Моего друга упекли. В каталажку, – сказал Чед, одним махом опрокидывая в себя целую бутылку пива.

– За что?

– Хуй поймешь, – мрачно ответил Чед. – Он приехал сюда раньше меня. Я прихожу – он сидит.

Чед сплюнул, а затем лег на траву и гневно уставился на небо и звезды, словно именно они были во всем виноваты. Впрочем, возможно, что именно так и было.

Кос почесал затылок, потом пожал плечами и лег рядом с Чедом, закуривая косяк. Хорошо, что погода все еще оставалась прекрасной, – можно было ночевать под открытым небом, как счастливый и безмятежный бомж. Удручало только то, что в понедельник надо было на работу.

– Ты поговорил с ним хоть? – спросил Кос.

– Угу. Он, как всегда, улыбается. Насмешливая такая мерзенькая улыбочка, знаешь? Из-за нее и попал впросак… или из-за того, что он черный.

– Черный? – недоуменно переспросил Кос. – То есть верит во всю эту идеологическую поеботу?

– Да не, – отмахнулся Чед. – Черный он. Как смоль. Негр, знаешь?

– Типа да, – протянул Кос. – Типа… попал тогда он. Он из Зумбии, что ль?

– Угу. Именно оттуда.

Они продолжали лежать и смотреть на иссиня-черное небо с моргающими, подмигивающими звездами. Теперь весь мир казался им черным, темным, непрозрачным, манящим, чарующим…

Зумбия… они затянулись, вдохнули в себя частички психоактивных веществ, а их легкие наполнились воздушным прекрасным дымом.

Перед их парящим невесомым единым сознанием предстали шаманы, бьющие в барабаны, огромные комары, почему-то держащие во всех лапках по бутылке пива, высокие разноцветные зиккураты, с которых лилась бесконечная кровь бесконечных девственниц, а затем мир закрутился, и они оказались в джунглях, в руках их блестели острые скимитары, а попугай вопил: «Революция! Долой кабанов! А-а-а!».

Пираты поигрывали сочными мускулами, деревья обнажались, море превращалось в лед, везде трещали девочки-кузнечики с зелеными крылышками и тонкими усиками, а по небу лазали ядовитые обезьяны, глодающие полумесяц в приступе яростного голода.

Друзья заснули. Во сне они приносили кабанчиков в жертву, а те пытались откупиться деньгами, но тщетно. Во сне идея стояла выше всех мировых ценностей.

Вот только в чем заключалась эта идея, они сразу же забыли, как проснулись.