Виктория Серебрянская - Ваш выход, помощница!

– Ну да, – Арант брезгливо отдернул руку от подоконника, к которому до этого подошел и нечаянно прикоснулся, – с пауками будет поспокойнее. Они молча плетут свои сети. Ширант, я не шучу: найми кого-нибудь, пусть наведут порядок в доме! Раз уж тебе взбрело в голову спрятаться тут от дядюшки! Иначе в один прекрасный день я не найду брата под слоем пыли и паутины.

Ширант закатил глаза и отложил заготовку, с которой работал до этого:

– Советовать хорошо! А где я возьму этого кого-то? На улице, насколько я знаю, помощницы не валяются! А признаваться хоть кому-то из знакомых, где я теперь обитаю, я не хочу. Даже если пообещают полную конфиденциальность, все равно через максимум день найду у себя в кровати чью-то дочку или племянницу.

– Да ладно тебе! Они и на порог твоего дома не поднимутся! Всем ведь известно – девицы боятся пауков до истерики. А у тебя их тут целый рассадник!

– Ну вот и еще одна польза от запущенности. Потенциальные невесты будут обходить мой дом за версту. – Ширант опять взялся за заготовку. – Все, не трогай меня! Никаких помощниц! Сам справлюсь! А то только пусти какую-нибудь ушлую девицу в свой дом! Она мгновенно окажется и у меня в постели! А там уже слезы, скандалы, родственники и храм! И конец жизни! И не уговаривай!

– Ну так никто ж тебя не заставляет брать на работу молодую красотку. Ширант, поработай мозгами: домоправительницы обычно бывают пожилыми и благообразными старушками…

– …которые в силу старости и немощности горазды только нотации читать и тут же потребуют себе молодую помощницу! Я сказал нет!

Арант поперхнулся смешком:

– Н-да уж, братец. Правду говорят: если у тебя есть только молоток, то все проблемы сразу становятся гвоздями. Что ж ты все к женитьбе сворачиваешь?

Ширант на мгновение оторвался от своей работы:

– Потому что жениться мне еще рано! И одной ведьмы в семье уже больше, чем достаточно!

– Так! – Арант грозно подбоченился, хоть самого и распирало от смеха. – Ты Мину не тронь! А то я тебе ее фамилиаров на пару денечков ссужу, чтоб понянчился. Пока мы с невестой отдохнуть куда-то слетаем! Ну а вообще, брат, – Арант посерьезнел и положил брату на плечо руку, – драконьи артефакты не допустят, чтобы ты остался один. И если будешь сопротивляться, то получится как у меня: станешь женихом, хочешь или не хочешь. И лишишься даже иллюзии выбора.

Ширант широко ухмыльнулся:

– Так это у тебя был браслет, который трансформировался в брачный! А у меня кулон. А брачных кулонов, братишка, не бывает. Так что у меня проблем не будет.

Арант грустно посмотрел на младшего брата:

– Ну-ну… Гляди. Чтоб цепочка не стала тебе хомутом.

Слишком давно я не молилась своей покровительнице так самозабвенно, как сейчас, стоя в тени огромного дерева и наблюдая за суетой вокруг. Лет до пяти-семи я еще верила, что Святая Бригитта способна сжалиться над сиротой и забрать ее из приюта. И ради этого, чтобы задобрить Святую, таскала ей заныканные конфеты и часами стояла на коленях на холодном каменном полу, вымаливая себе если не семью, то хотя бы маму. Так продолжалось до тех пор, пока старшие не объяснили мне доходчиво, что для сирот чудес не бывает. Если Святая и одарит своей милостью, то точно не меня.

С тех пор прошло более десяти лет. Я повзрослела и поняла, что Святая тоже человек. А людям свойственно прислушиваться к тем, кто может принести им б о льшую выгоду. Что значит одна дешевая конфета из лавки бакалейщика за углом приюта в сравнении с золотом и самоцветами, которые жертвуют богачи? Вот именно. Я неслышно вздохнула. Опять наступаю на те же самые грабли, чтобы с наслаждением получить черенком по лбу: Святая не слышала меня тогда, не услышит и сейчас. Тем более, что виновата в сложившейся ситуации сама. Нечего было даже и пытаться слямзить кошелек у девы Вечного леса. Надеялась, что нежная остроухая красотка – легкая добыча? Ну так никто не виноват, что не разглядела под утонченной красотой злобную мегеру!

Я зябко поежилась от внезапно налетевшего холодного ветерка. Весна была уже в самом разгаре. Но все равно, без обуви и плотной шали на ветру было зябко. А по задумке злобной кикиморы эльфийского разлива я должна была трепетной и беззащитной ланью пасть к ногам престарелого профессора. Ага, очень нежно-голубенькой и слегка совсем, всего лишь до первого инея, замерзшей ланью.

Ругнувшись про себя, я принялась приплясывать на месте, словно мне за шиворот опять накидали муравьев. Ступней я уже почти не чувствовала. Профессор, демоны его залюби, запаздывал, а мои пусть и ношенные, но почти целые ботиночки зеленокожий пособник эльфийской мегеры куда-то закинул со словами, что эта обувь красивее его самого, а он не терпит соперничества. Я печально проводила ботиночки взглядом и посоветовала зеленому уродцу неопределимой народности завидовать молча. Не всем же быть красавцами, кому-то нужно и людей пугать по вечерам. Уродец обиделся. А я теперь мерзла босая на холодной земле.

По задумке мерзкой эльфийки ее пособник «нечаянно» толкает меня под ноги профессору. Я плачу, жалуюсь ему на свою нелегкую жизнь и всеми правдами и неправдами напрашиваюсь к нему в гости. Ночью нахожу Зелье для маскировки ауры среди запасов своего благодетеля, тихонько покидаю дом и отдаю его благородной стерве. Ах, простите, деве! На этом все для меня должно было закончиться. Я скрипнула зубами. Потому что, когда эльфийка расписывала для меня перспективы, я не догадалась спросить, а чем же все должно для меня закончится? Я ведь наживка. А для наживки обычно все кончается очень плачевно. Рыбка даже если не съест, то пожует основательно.

Ученый все никак не шел. И что можно было делать так долго в аптечной лавке? Особенно тому, кто сам готовит зелья. Или правду говорит приютская повариха – сапожник всегда ходит босой? То есть, профессор для себя зелья покупает у вдовы Уруросо? Три раза ха-ха! Вот будет смеху, если это действительно правда!

Тонкий предупреждающий свист я услышала одновременно с фразой какого-то толстяка:

– Какая цыпочка! Почему мерзнешь, красотуля, в одиночестве? Пойдем со мной, я тебя так согрею, что уходить не захочешь!

Переступив окоченевшими ногами и взволнованно высматривая среди прогуливающегося люда ученого, на толстяка я не обратила внимания. И совершенно зря.

Обиженный невниманием толстяк шагнул ко мне как раз в тот момент, когда я уже прикидывала, как мне поживописней прилечь на дорогу перед профессором, чтобы наверняка воздействовать на сердце пожилого мужчины и не тратить напрасно слова, и вспоминала, как правильно нужно подкатывать глазки, чтобы пожалели, но при этом не позвали некроманта на помощь. Где-то за спиной раздражающей тенью маячил ушастый и зеленокожий подельник эльфийской стервы. Я его не видела. Просто знала, что он там есть. Не зря же у меня кожа между лопатками уже ожогами покрылась от его взглядов, образно говоря. Так мы знаем, что совершенно точно из зомби не выйдет танцовщица придворного кордебалета. И не потому, что зомби нельзя научить танцевать. Просто ее величество королева упадет в обморок от созерцания этой неземной красоты. Вот так и я знала, что зеленокожий есть, и что он непременно толкнет меня под ноги профессору. Словно нечаянно. Главное, чтобы он в отместку за мою язвительность «нечаянно» меня не закинул в какой-нибудь дом. Тогда мне совсем хана будет, еще за воришку примут.