Ксения Рудазова - Паргоронские байки. Том 6

– Что, даже «Дурак в Паргороне» основан на реальных событиях? – с иронией спросил Дегатти.

– Особенно он.

В итоге мы ни до чего не договорились. Уже под утро бородатый, утомленный и вымотанный, снова ушел. Меня он не убил и не выпустил.

А ближе к полудню пришел лысоватый – и на меня он смотрел с каким-то диким, лихорадочным интересом. За эти два дня он оправился от сверхъестественного ужаса, зато пришел к выводу, что говорящая… пишущая олуша может иметь ценность. Бородатый явно рассказал ему про ночной разговор, потому что он сходу сказал:

– Ты, значит, волшебник… никогда бы не подумал…

Я молчал. Говорить-то по-прежнему не получалось, а предложить мне бумагу и чернила лысоватый не догадался.

– Никогда бы не подумал… – повторил он. – А вот это твое волшебство… что ты можешь, кроме как превращаться в олушу?

Кажется, бородатый ему рассказал не все. О том, что я предложил за свое освобождение желание, умолчал. Логично, я бы тоже умолчал. Но лысоватый и сам додумался, что если помочь волшебнику, то можно рассчитывать на награду, и стал выяснять, насколько большую.

Мне не было жалко. Я готов был посулить все что угодно в пределах моих возможностей, лишь бы мне наконец раскроили башку или прикончили иным образом.

Собственно, я охотно бы посулил и больше своих возможностей. Все сокровища земные и небесные. Если не клясться определенными клятвами, ложное обещание – не такая уж беда для мага. Мы не демоны, мы можем нарушать слово.

– Поэтому мы вас и не уважаем, – заметил Янгфанхофен.

Но лысоватому тоже пришло в голову, что если меня убить – это еще неизвестно, что получится. У них есть только мои слова – а если я вру? Если я вовсе не вернусь к ним с дарами? Если из моей разбитой башки вылезет какая-нибудь тварь и сожрет их? Лысоватого терзала жадность – но он боялся остаться на бобах или вообще стать жертвой нечистой силы.

А еще он боялся выпасть за пределы этой истории. Главным в их тандеме был бородатый – явно крупная шишка в этом университете. Лысоватый же, кажется, был просто наемным работником. Кем-то вроде чародея Типогримагики – умельцем узкого профиля, оператором конструкта для движущихся картинок.

И если бородатый прикажет не пускать его в виварий – его и не пустят.

На него вообще косились, он не мог нормально со мной общаться. Видимо, бородатый дал своим студентам нагоняй, потому что один из них все время оставался в помещении. И в конце концов лысоватый убрался, потому что его разговоры с олушей стали выглядеть совсем уже странно.

До вечера я терпеливо ждал. Поел, попил. Страдать от голода и жажды смысла не было, меня бы все равно покормили насильно. С заходом солнца один студент ушел, а вот второй, к моему ужасу, остался на ночное дежурство. Он долго читал книжку, но в конце концов, видимо, решил, что ему не настолько много платят за эту работу, и прикорнул на кушетке.

Благослови Кто-То-Там ленивых школяров – он уснул мгновенно. Убедившись, что спит он крепко, я вооружился пишущей палочкой и стал разматывать проволоку.

Это не заняло много времени. Да, клювом было неудобно… но они по-прежнему не рассчитывали запоры на разумное существо. Не знаю уж, что этим юношам наговорил бородатый, но правды точно не рассказал.

Неважно. Выбравшись из клетки, я первым делом освободил попугая. Мой сообщник переминался на жердочке и бормотал что-то нечленораздельное, но как только дверца открылась – выбрался наружу.

Обезьяны в клетках тихонько гомонили. Я задумался, не освободить ли и их, но побоялся, что меня и не убьют, и не освободят, а вот бестолковый переполох поднимут.

Зато попугай сразу сообразил, что делать. Я подтащил свое неуклюжее тело к окну, привлек его внимание к задвижке – и умная птица принялась ее теребить. Он явно сопоставил задвижку на дверце клетки и эту, смекнул, что делают они одно и то же – и заинтересовался открывающимися перспективами.

Это заняло много времени. Он все-таки был только птицей, а даже самый ловкий клюв уступает человеческим пальцам. Но в конце концов попугай справился, и уже я всунул в щель клюв, навалившись всем весом.

Окно начало открываться!..

Увы, именно в этот момент открылась и дверь. Темноту прочертил луч света… кстати, я упоминал, что у жителей той «страницы» есть искусственное освещение? Не обычные факелы и лампы, а что-то вроде магических светильников, только, понятно, не магические. Вот один такой источник света и держал лысоватый… и при виде моей открытой клетки он ахнул, и его взгляд заметался.

Окно открылось, попугай издал довольный вопль и вылетел. Увы, после этого лысоватый сразу меня заметил – и метнулся вперед.

Но я оказался быстрее. Моя нелепая тушка еле переваливалась, но мне всего-то и нужно было, что… перевалиться. Перевалиться через подоконник – и выпасть из окна.

Увы, полет длился недолго. Виварий был на первом этаже. Я шмякнулся и затрепыхался, а из окна таращился лысоватый. Он даже дернулся было следом, но потом все-таки передумал и побежал в обход.

Ну да, с таким телом я точно не убегу далеко…

Я освободился. Выбрался из здания. Но это не решило мою проблему – я все еще жив и даже не пострадал. И у меня всего минута или две, прежде чем сюда прибежит лысоватый.

Увы, рядом ничего смертельного не было. Я оказался на… на каком-то пустыре. Покрытом гладким серым камнем, расчерченным меловыми полосами. Вдали стояли два больших колесных конструкта.

На другом конце пустыря сидел попугай. Его явно охватили смешанные чувства. С одной стороны он был очень горд собой, его разбирало любопытство перед неизвестным, но в то же время он был разочарован. Судя по яркой окраске, он тропическая птица, а вокруг явно не сальванские кущи.

Всем своим видом попугай словно говорил: и вот это все?.. Вот ради этого все было?..

Я бы ему посочувствовал, но у меня хватало своих проблем. Я должен был освободиться… освободиться по-настоящему!

Из-за угла показался лысоватый. Он не бежал, а шел быстрым шагом – но у меня не было шансов его опередить. Однако именно в этот момент на пустырь въехал еще один колесный конструкт – и я засеменил к нему, не веря своему счастью!

Я почти преуспел! Меня почти сбила многокоровная масса металла! Сидящий внутри не замечал меня в темноте… пока я не оказался прямо перед ним.

Впереди этого конструкта тоже были мощные фонари. Меня ослепил их свет, в ночной тишине раздался вскрик – и конструкт круто развернулся. Почти коснувшись меня, он с визгом крутанулся и влетел в деревянный забор. Сломалось несколько досок, конструкт замер, и из него вылез бородатый.

С другой стороны ко мне уже подбегал лысоватый – но бородатый гневно закричал и бросился наперерез.