Смеклоф - Чародей без башни

– Это фокус!

– Тогда отойди и не мешай! – отмахнулась Мара, но цветок всё же прицепила на платье.

Синдибум хотел возразить, но из очереди вылезла Зудочка.

– Арюшечка, – запела она писклявым голоском. – Мы уже два дня не виделись. Ты меня избегаешь?

– Арий, – буркнул он, и, видя, что Мара не смотрит, попятился. – Занят. Реликвии целыми днями перекладываю. Только работа сделает из меня порядочного жителя Дырявой башни, как говорит Голун. Насколько порядочного, не знаю. Он очень громко орёт. Я, кажется, начал глохнуть.

– Куда же ты идёшь? – не отлипала Зудочка, вытягивая тонкую шею из огромного жабо.

– Чего-чего? – переспросил Синдибум, выставляя ухо, и покосился на её бледное, острое лицо с колкими глазами, едва торчащее из пышного воротника.

Однажды она потеряется под своими розовыми кружевами, лентами и оборками, и сгинет в них навсегда. По крайней мере, Арий на это надеялся. Иначе так и будет выслеживать его повсюду и изводить комплиментами.

– Хозяин отправил в катакомбы, – всё же ответил он, прибавляя шагу.

– Выхватывать реликвии? Как романтичненько!

Зудочка не отставала. Платье подпрыгивало и волочилось по грязным ступеням, но она даже не замечала. Перекинула розовый зонт в другую руку и подцепила Синдибума под локоть.

– Я могу помочь. У меня чутьё на всё блестященькое и сверкающее.

– А у меня на пинки и подзатыльники. Конусмастер незваных гостей ой как не любит.

– Этот безумный хватун? Он же совершенненько ничего не смыслит в стоящих вещах.

Трудно не согласиться. Смотритель и, правда, находил одно барахло. Ему повезло всего четыре раза, но даже дырка от бублика, горшок, гаечный ключ и череп никак не продавались. Хотя у других выхватывать получалось не намного лучше. Болтали что в других башнях есть настоящие мастера, а у мегамагов их целая армия, но своими глазами Арий таких хватунов не видел. В Дырявой башне этим занимался один Конусмастер и к своему ремеслу никого не допускал.

– Зайду к тебе на обратном пути, – соврал Синдибум. – Торопиться надо. Через три ступени прыгать, чтобы Голун не взбесился.

– Я буду ждать вечненько, – пообещала Зудочка, посылая воздушный поцелуй.

Отделавшись от неё, Арий быстрее заскакал вниз по лестнице мимо высоких колонн, похожих на поющих гарпий. Это розовое недоразумение приклеилось к нему во время прежней работы, когда он пел у магазина сладостей: «Лучше наслаждения и нету, чем затиснуть за щеку конфету», и набило порядочную оскомину. Он даже скривился, но на площадке у таверны «Гадкая виверна» перемахнул через парапет на узкий карниз. Далеко под ногами шуршали деревья и проносились улепётывающие от кошкоморов звонкие птицы. Одно неловкое движение, и проверишь, за сколько долетишь до подножья башни. Но если вдаль не смотреть, а прижаться к стене и ползти, через двадцать шагов можно юркнуть под арку, и до катакомб будет рукой подать. Да и через ярус Быстрогонов идти не придётся. С братьями-курьерами у него давние счеты. Чародеи они средние, да к тому же не шибко умные. Так что Синдибум привык подшучивать над ними ещё со времён учёбы. А последний раз прокрался на почту, где они работают, и набрызгал им на посылку увеличивающего зелья. Ну, она и вымахала во время доставки в другую башню со здоровенную шишигу. Они её, конечно, сразу бросили и дальше полетели, но дуются до сих пор. Мстить собираются. Совсем шуток не понимают.

Он добрался по карнизу до узкой арки и толкнул скрипучую решётку. Лапа-хваталка мешала, но куда без неё. Если поторопится, успеет пошарить в мусоре без присмотра Конусмастера. Ну, а раздобыв приличную реликвию, сможет и выпускной экзамен повторно сдать. Полторы тысячи кнежликов – и свиток у него в кармане. Глядишь, и в первую тройку магов пробьётся. Тогда уж Мара никуда не денется. Кто от такого выгодного жениха откажется? А то она последнее время сильно охладела, и как будто избегает встречаться с ним с глазу на глаз.

Синдибум протиснулся в тесный лаз и, растопырив руки, поехал вниз. Скат закручивался и улетал вдоль стен гигантской башни на самые нижние ярусы. Скользкий желоб подскакивал и петлял так, что Арий посбивал локти, но всё равно улыбался. Кататься – не по ступеням скакать. Бегая сверху вниз можно целый день убить, и ничего не успеть. А уж карабкаться по лестнице снизу вверх и вовсе удовольствие сомнительное. Как-то раз в детстве он целый день носился туда-сюда и посчитал, что в Дырявой башне ровно три тысячи четыреста сорок четыре ступени.

Съехав до катакомб, он спрыгнул на пол и отряхнулся. В затхлых коридорах прошли самые лучшие деньки. Тогда они ещё не думали о будущем и мечтали о всяких пустяках: трёхметровом пирожном или домовом, который за тебя уроки делает. Хотя Мара и без помощника хорошо училась. Она всегда добивалась своего. Захотела быть старостой – стала. Решила выбиться в лучшие ученицы – пожалуйста. Без посторонней помощи, одним упорством. Тем более и помогать-то было некому. Родители сгинули ещё во время Бесконечных войн, а тётка, с которой она жила, интересовалась только самой собой. Так что волей не волей, кроме как на себя, больше рассчитывать не на кого.

После учёбы они бегали в катакомбы. Посмотреть, как светятся в темноте огненные улитки, да поиграть в прятки на желания. Он улыбнулся. Когда находил Мару, она целовала его в щёку. Когда она находила, он целовал. Беспроигрышная игра: «Лучше наслаждения и нет».

В сумрачных катакомбах едва светился неровный потолок, а по полу шарили лохматые вертихвосты. Выискивали угощенье. Кроме маленьких носатых чудиков с длинными пушистыми ногами, такими же мохнатыми хвостами и большими круглыми ушами, на огненных улиток никто не зарился. Горькие, жгучие и безвкусные. Синдибум однажды попробовал. Всё равно, что зажжённую свечку жевать.

Свернув три раза налево, он вышел к тупику с открытым люком. Заглянул в светящуюся перламутровым сиянием дыру и крикнул:

– Господин Конусмастер! Вы дома?

И не услышав ответа, спрыгнул вниз. Его подхватила вязкая, раскачивающаяся, как перина, пустота. Но стоило опустить руки и прижать к ногам, как послушные, давно наведённые чары потащили вниз через переливающуюся, наполненную искрящимися огнями шахту. Стены разлетались в стороны и скоро потерялись из виду, растворившись в перламутровом блеске. Но когда ноги коснулись дна, Синдибум хлопнул в ладоши и заклятье рассеялось. Он добрался до подножия башни. В огромный зал прорывался грохот и скрежет механизмов, тянущих её через долину. Пол подрагивал, отзываясь на монотонный гул, и Арий поначалу взмахивал руками, чтобы не упасть.

Сияние осталось над головой, но в зыбкой темноте переливались изумрудные сферы кнежликов, скатывающиеся в топку. За движение башни тоже приходилось платить. Магам со свитком хорошо, сплёл заклятье, и нерастраченная на колдовство энергия сгустилась и превратилась в блестящий шарик. Шесть разрешённых стажёру заклинаний в день, шесть кнежликов. У Синдибума даже был доставшийся от отца кошелек, в котором они появлялись во время колдовства, вот только пользоваться магией он не мог, и о стабильной прибыли оставалось лишь мечтать. А когда ворожить нельзя – приходится вкалывать, иначе клади зубы на полку и помирай с голоду.