Карина Демина - Ловец бабочек. Мотыльки

Сигаретки тонкие коричневые.

Такие не купишь в магазине, верней, в простом не купишь.

– Пациент отблагодарил, – пояснила Марена. – К слову, у меня много пациентов… всяких…

Дым пах шоколадом. Мягкий оттенок, обволакивающий.

– Убили девушку, – хвост князя щелкнул, и в этом Катарина увидела признак раздражения. – И пока убивали, ваш любовник спал…

– Неужели? У него будут проблемы? Впрочем, не важно. Я говорила Роберту, что ему нечего делать на том кладбище. Он достоин большего. Теперь, быть может, послушает. Я всегда сумею устроить его на работу…

– А из петли вынуть? – Катарина присела, и стул заскрипел, угрожающе покачнулся. Впрочем, выдержал, а Марена лишь плечами пожала и сказала:

– Финансирование отвратительное. Не хватает на бинты, не говоря уже о мебели. Вот и починяем все, что еще можно… что до петли, то, простите, Роберт не способен на убийство. Он очень добрый мягкий человек, и если вдруг вам захочется сделать виноватым его…

– То вы обратитесь к благодарным пациентам.

– Именно, – она улыбнулась, демонстрируя крупные чуть желтоватые зубы. – А это, полагаю, невыгодно ни вам, ни мне…

Бред.

Она ведь не случайно… или все-таки… нет, эта женщина точно знает, что делает… и совпадение… чтобы именно та связка, которая способна оказалась отключить сторожа, и не просто, но в тот день, когда кладбище понадобилось Учителю… и…

– А вы не боитесь? – спросил Себастьян. – Будем откровенны. Вас ведь попросили вышить именно этот узор. И отдать рубашку накануне… допустим, вы не знали, зачем. Вы спрашивали. Вы слишком умны, чтобы действовать вслепую.

– С чего вы взяли? – она прикусила сигарету. И голову склонила. Поправила очки в тяжелой роговой оправе. – Может, я глупа, как пробка…

– Глупая женщина не удержалась бы среди мужчин, тем более не дослужилась бы до звания старшего врача… добавим ряд медалей… вы бывали на границе. И выжили. Что там, что здесь. Не знаю, где сложнее, – князь отвернулся к полкам с делами и провел по ним пальцем. Пальцы потер.

Понюхал.

– Пыли нет. Здесь хорошо убирают.

– Вы небогаты… неизбалованны. Вы всю жизнь посвятили карьере, но поняли, что достигли потолка. Женщину не пустят выше, если, конечно, у нее нет правильных связей. У вас они есть, но не такие, которые позволили бы стать главврачом… это первое. Второе – возраст. Детей у вас нет. Замужем вы не были. И вдруг осознали, что годы бегут, а вы рискуете остаться одной… не то, чтобы совсем испугались. Не тот характер, полагаю, но призадумались крепко. Вам нужен был мужчина…

– Он всегда такой говорливый? – поинтересовалась Марена. – Излишняя болтливость зачастую свидетельствует о глубоких внутренних проблемах. Не желаете поговорить о них? Все полезней будет.

– Воздержусь, – ответил князь. – Итак, мужчина… сильный, потому что слабых вы презираете. Не амбициозный. У вас самой амбиций слишком много, чтобы терпеть рядом еще такого же карьериста. Не дурак, но и не слишком умный. Кто-то, кто принял бы ваше главенство, однако не стал бы подкаблучником.

– Добавьте, что я еще не слишком хороша собой, – спокойно добавила Марена.

– И это, без сомнений… плюс немолоды и, полагаю, о детях не мечтаете.

– Не могу иметь.

– Да, несомненно… в итоге получается, что подходящего партнера вам найти… затруднительно. Среди пациентов выбирали?

Марена кивнула.

Кажется, ей было любопытно.

– Полагаю, подошли практично. Сначала исключили тех, кто так или иначе не удовлетворял требованиям. А с оставшимися… осталось ведь немного?

– Трое… увы, оказалось, что все более-менее пристойные мужчины давно и прочно женаты. А заводить тайный роман безо всякой перспективы… не в моем характере.

…эта хладнокровность пугает.

– Из троих вы выбрали Роберта… вы наблюдали его? Как давно?

– С момента ранения. К слову, именно я сняла с него проклятье… – она зажмурилась, – помню прекрасно… новая форма… этакая смесь черной чумы и безумия… он не понимает, насколько ему повезло… когда его доставили, тело уже начало таять. А сам он орал, не понимая, где находится… никто не думал, что у меня получится…

…почему? Не верили в силы?

Или…

…ей ведь тоже нелегко приходилось, Катарине ли не знать, каково это…

– Я пыталась доказать, что дар не так уж необходим. У меня его зачатки, но и их хватило, чтобы справиться с проклятием, – она погладила рукой руку. – Тогда я еще надеялась, что моя научная работа будет кому-то интересна…

– И чем же…

– Проклятия. Структура. Базовые компоненты. Критические точки…

– Не получилось?

– Почему же? Получилось, – она поджала губы и отвернулась к окну. – Настолько хорошо получилось, что мои записки изъяли… все изъяли… а мне посоветовали заняться медициной, раз уж я хочу людям помогать.

Она стиснула кулачки.

И успокоилась.

– Если хотите, то Роберт для меня не только мужчина, с которым я проведу остаток жизни…

…прозвучало угрожающе и вместе с тем…

– …он еще и напоминание о том, что я умела делать… и умею… он лучшее мое творение. И поэтому я не сделала бы ничего, что причинило бы ему вред…

…снежило.

…небо потемнело, прорезались черные жилы, будто и его освежевали, а снег пошел уже не сыпкою мелкой крупой, но тяжелый липкий. И к вечеру сугробы наметет, а за сугробами легко след прятать. И в том вновь же видится чужой замысел.

Катарина прислонилась к стене.

– Думаете, она говорит правду? – надо было бы спуститься в мертвецкую, куда должны были доставить тело, но сил для сего простого действия не осталось.

Никаких не осталось.

И стоит-то Катарина исключительно благодаря стене.

– Думаю, она не скажет правду даже под пыткой, – князь смотрел на снег задумчиво, будто бы впервые видел этакое предивное творение природы. – На то и расчет.

– То есть?

Мысли медлительны.

…разуму тоже отдых нужен, и отдохнувший, тот работает не в пример лучше…

…третья записная книжка… бессонница… эксперимент, в котором дядя Петер принимал участие… добровольно ли? Почему об этом он не упоминает? А если сам этот эксперимент во всей чудовищности своей есть его выдумка?

…семь ночей без сна… всего-то семь ночей… точнее, по задумке, но никто из испытуемых не продержался всю неделю. Двое отключились на пятые сутки. Третий – на шестые. Кома.

…четвертая книга. Продолжение эксперимента… спать разрешали, но мало, по три-четыре часа… замедление реакций, потеря критичности мышления… потеря самой способности мыслить… упрощение… деградация…

– Полагаю, на это и расчет… нас сначала поманили одной разгадкой. Потом подсунули этот, с позволения сказать, след, в который при здравом рассудке стоит вцепиться зубами… только, сколько бы ни мучили эту женщину, мы не добудем более-менее внятной информации. Вероятнее всего, она и сама не знает, кто и когда попросил ее вышить рубашку… не стоит времени терять.