Диана Хант - Русалка и дракон

Мама невесело усмехнулась и отмахнулась

– Это было в далекой молодости. За те годы, что прошли… Мы оба… сильно изменились. То есть я изменилась. Кано… я много лет его не видела. И никогда больше не увижу.

– Я видела его во сне! – вырвалось у меня.

Мама не выглядела удивленной. Посмотрела на меня внимательно, потом кивнула.

– Ты имеешь право знать, – сказала она после паузы. – Твое настоящее имя Ириэль. В тебе течет кровь Видящих и Помнящих морского народа.

Звон усилился, стал почти осязаемым.

Я удивленно взглянула на маму. Она серьезно? Каких еще Видящих? Каких Помнящих? Какого морского народа?! При этом я была уверена, звона мама не слышала! А он становился все громче…

Мама смотрела на меня долгим взглядом.

– Ты родилась от человека этого мира, – продолжала мама. – Но в тебе течет моя кровь. Кровь Видящей Ириэль. В честь ее тебя и назвали. Я должна была так поступить. Ты седьмое дитя в ее роду. Седьмая девочка.

Что-то такое я припоминала. Кажется, в свидетельстве о рождении и вправду значится «Ириэль».

В детстве я не придавала этому значения, когда получала паспорт, вписала туда более привычное слуху «Ирина». К тому моменту я так свыклась с тем, что меня зовут в честь диснеевской «Русалочки», что сама порой сомневалась в своем имени.

Мама продолжала что-то говорить, но звон стал просто оглушительным.

Я помотала головой, словно щенок, что вылез из воды, а потом пространство напротив заискрилось… и что-то произошло… а в следующий миг на меня внимательно смотрел тот самый Кано. Из сна.

А маму не видел! Но я готова была поспорить, искал взглядом именно ее!

Мою очумевшую физиономию мама, должно быть, отнесла на счет своих откровений. Она снова виновата улыбнулась, отпила из чашки.

И тут Кано заговорил. Я узнала его голос. В нем слышался рев водопада, грохот подводных камней, шум прибоя. А мама его не слышала!

– Мичио думал скрыть от меня Мари в зеркальном мире, – сказал он, глядя мне в глаза. – И она, напуганная моим злейшим врагом, закрыла за собой врата… Но есть то, что вернет ее в истинный мир. Своя кровь. Зову крови не сможет противиться даже оставшаяся там…

– Зову крови? – растерянно переспросила я.

И Кано кивнул! Он слышал меня!

– Зову истинной крови, – подтвердил он мою догадку. – То, что нужно. Иди сюда, девочка.

И человек, который в моем сне превращался в дракона поманил меня рукой! И при этом посмотрел так, что я себя кроликом перед удавом почувствовала!

– О чем ты, милая? – растерянно спросила мама. – Какой зов крови?

– Зов истинной крови, мама! – ошарашенно повторила я слова Кано. – Он так сказал!

– Кто – он? – не понимала мама. Потом словно какая-то догадка осенила ее, она обернулась. Вид у мамочки стал беспомощный.

– Он – здесь, мамуля, – прошептала я. – Кано… Или я сошла с ума!

– Успокойся, милая, – дрожащим голосом произнесла мама.

– Иди сюда, девочка! – повторил Кано и снова поманил меня и на этот раз я не смогла отвести взгляда.

А потом меня что-то потянуло вперед, голова закружилась… и следом закружился мир! Не было больше ни права, ни лева, ни верха, ни низа… Я бултыхалась в каком-то странном синем сияющем облаке, и оно все сгущалось, махать руками и ногами было все труднее и труднее, как бывает, когда движешься под водой… И вот я бултыхаюсь в каком-то водном коридоре. А свет все больше слепит глаза… Я зажмурилась… Меня подхватило каким-то мощным потоком и понесло куда-то… Я закричала, но не услышала собственного крика.

И потеряла сознание.

Я пришла в себя обессиленной, как бывает после долгого болезненного сна.

Очумело посмотрела на расплывчатый, колышущийся потолок.

Откуда-то раздается журчание. Пахнет свежестью, морской солью и чем-то сладким.

Поморгала, чуть помотала головой. В голове зашумело, но пространство обрело четкость.

Над кроватью, на которой я лежала, колышется голубое прозрачное покрывало… балдахин. От него спускаются занавески, отрезая меня от комнаты.

Я привстала, опираясь на руки.

Невесомое голубоватое покрывало соскользнуло вниз.

На мне все то же платье, которое надевала в клуб. Короткое, обтягивающее, на бретельках.

Я сдернула покрывало – на ногах чулки. Туфель нет. Да, когда я вернулась домой, первым делом освободилась от обуви на двенадцатисантиметровой шпильке…

Комната явно не моя. У нас сроду не было таких огромных кроватей, тем более с балдахинами… Значит, я сплю… И вместе с тем такая ясность, которой не бывает во сне.

Я ущипнула себя за руку и ойкнула, потому что получилось больно. На коже тут же начал наливаться синяк. Не сон…

Спустив ноги с ложа (это определение подходит лучше, чем «кровать»), я встала. Слегка пошатывало, голова кружилась, было ощущение слабости, как бывает, когда долго плавала и, наконец, спустя два-три часа вышла на берег.

Я отдернула занавеску и ахнула.

Комната явно не моя. И, скорее, покои.

Светло-голубая, мерцающая… Пол и потолок какие-то подвижные.

Я пригляделась. Иллюзию движения создают вмонтированные в стены разноцветные кристаллы. Они отражают солнечный свет, щедро льющийся в окно.

Посреди покоев немаленький такой фонтан, в центре – статуя из какого-то прозрачного камня. Изображает деву с копной волос, сидящую на гигантской рыбе. Дева трубит в рог, из раззявленной пасти рыбы бьет разноцветная струя воды. Фонтан расположен в круглом бассейне с низким, выложенным разноцветной мозаикой бортиком, с чистейшей прозрачной водой. От бассейна идет несколько водных коридоров, они исчезают в стенах. Каждый коридор размером с добротную плавательную дорожку.

Окно – огромное, конусообразное, в несколько человеческих ростов.

С потолка свисает хрустальная люстра, круглая, с висюльками-кристаллами, как те, что вделаны в стены. Кристаллы разноцветные, прозрачные. В них отражается мерцание воды. Они, отсвечивая, и создают эффект движения – бросают блики на пол, потолок, стены.

Справа от окна – широкая софа, в подушках и валиках с кистями. Все оттенки голубого и серебристого. Рядом овальный продолговатый стол, несколько стульев из странного синего и розового дерева с резными спинками.

На столе ваза размером с таз, с какими-то немыслимыми цветами. Все оттенки розового и бирюзового. Листья темно-зеленые, с белыми прожилками. Стебли круглые, словно полые изнутри.

Стоило зацепиться взглядом за цветы, голова закружилась, мир расплылся пятнами, четкой осталась только ваза. И опять я услышала звон. На этот раз тихий-тихий, едва различимый. Помотала головой – прекратилось.

Я перевела взгляд вниз – под ногами пушистый коврик с длинным ворсом, в нем утопают ступни. Рядом аккуратно стоят мягкие туфли со слегка приподнятыми носами, без задников. Я ступила было на пол, с непривычки показался холодным, чуть не ледяным. Вернулась, осторожно надела туфли, которые пришлись как раз впору.