Александр Горбов - Книга пятничных рассказявок. Красный том

Под конец фразы воин «пустил петуха» и, сконфузившись, замолчал, с глухим стуком рухнув обратно в седло.

Маг подбоченился, поднял волшебной палочкой сползшую шляпу и выставил ногу вперёд.

– Нет уж, позвольте батенька, это мой экземпляр. Я раньше его нашёл.

– Экзе… экзем… может, и ваш, а дракон мой. Это рыцарская добыча.

– Милейший, вы ошибаетесь. Этот чудесный экземпляр periculosum bestia обнаружен мной. Если вы хотите иметь свой – идите и добудьте сами.

– Ну ты, книжник…

– Найн, найн, это есть мой чудесный зверушка!

Из кустов на поляну вывалился толстяк в белом фартуке и поварском колпаке. За его спиной скромно топтался ещё один крестьянин.

– Это есть мой большой зверище.

Маг и рыцарь с некоторой брезгливостью посмотрели на ещё одного претендента.

– Земля эта есть мой лорд, сэр Духкукались, вся добыча из лесов поставляется на моя кухня. А кто хочет взять сам, тот есть браконьер и преступник.

Повар подбоченился и с угрозой посмотрел на противников.

– Позвольте, что вы себе позволяете? Это не результат охоты, я подобрал его…

– Молчать! Это мой рыцарский трофей.

– Найн! Это есть добыча лорда Духкукались.

Добрых полчаса над поляной стояла ругань и крики. Под конец сорвавшие голос спорщики замолчали, не в силах вырвать победу.

Маг погрыз кончик волшебной палочки, утёр лоб и поклонился соперникам.

– Не вижу перспектив у этой дискуссии. Так мы ни о чём не договоримся. И в связи с этим готов удовольствоваться только кровью. Этого вполне хватит для моих изысканий.

– Голова моя!

Рыцарь привычно взвизгнул, но уже без прежнего задора.

– Я, я, я взять хвост. Самый лучший вырезка! А какой шницель я сделать из него!

Спорщики переглянулись и вздохнули от найденного компромисса.

– Тушку забыли поделить.

Мягкий голос с весёлыми нотками раздался от туши.

Все обернулись.

Дракон облизнулся и повязал салфетку.

Через час крестьяне приблизились к хищнику, деликатно покашливая.

– А, это вы. Благодарю, благодарю. Вот по пять золотых за каждого. Отличный обед, друзья.

Старший из крестьян кивнул, принимая благодарность.

– Господин дракон, так это, надо бы добавить.

Ящер удивлённо вскинул бровь, ожидая объяснений.

– За моральный ущерб, ваше чешуйчество. Такой ругани наслушались, пока вы соизволили отобедать. А мы люди богобоязненные, нам такое слушать не пристало.

Дракон захохотал.

– Добавлю, шельмы, исключительно за находчивость. Но в следующий раз затыкайте уши. Моральный ущерб, вот ведь придумали.

Гендальф тряхнул головой, стараясь прийти в чувство, и обнаружил себя сидящим за столом с бесчисленными тарелками и полным вина кубком в руке. А вокруг шумели хоббиты в застольном веселье. Странные, очень странные хоббиты. Вовсе не такие, как были сто лет назад. Или двести. Старый волшебник уже плохо помнил, когда последний раз посещал тихую Хоббитонию.

– Вах! Батоно Гендальф, зачем грустишь, слюшай! Давай кушай шашлык, хороший шашлык. Сам Вано готовил! Пальчики оближешь, мёд, а не шашлык. И лобио, лобио обязательно кушай. Бабушка Дарико делала. Такого лобио ты нигде не попробуешь, только тут.

Маг послушно взял ложку, подвинул к себе тарелку и стал кушать, потому что, если он не будет кушать, ему придётся слушать длинные нескончаемые тосты, а потом пить.

– Дарагой!

Рядом с Гендальфом присел хозяин дома Бильбджо Торбишвилли.

– Ай, как рад тебя видеть. Хорошо, что зашёл. Гость в дом – радость в дом. Я как тебя увидел, сразу моему племяннику Фродиа сказал – вот идёт замечательный человек, сколько лет прошло, а до сих пор помню, как он меня пригласил к нашей родне. А человек, который приглашает тебя к твоей родне, – это уже родной человек. Эй, слушайте люди, замечательный тост родился!

Снова забулькало вино, и Бильбджо принялся долго славословить, прославляя гостя, себя, родню, оставшуюся дома, и дальнюю родню, к которой ходил в гости. Гендальф вздохнул. До самой смерти он будет помнить, как решил взять этого хоббита в помощь гномам для похода на Одинокую гору.

Бильбджо опознал в гномах дальнюю родню и всю дорогу спаивал гномов и всех встречных, включая троллей («Вах, слюшай, зачем кушать гнома? Я тебе сейчас цыплёнка табака сделаю, ты только его кушать будешь»), орков («Ай, маладца, давай пей до дна, а то зелёный весь, кушаешь, наверное, плохо») и эльфов, которым умудрился продать ящик мандаринов. Эльфам! Мандарины! Продать! А потом очень активно помогал прижучить дракона («Вай, мамой клянусь, нехорошо поступаешь, да»). И где-то в пещерах умудрился обыграть в напёрстки Голума и отобрать кольцо.

Кольцо! Точно, ведь именно за ним он и пришёл. Гендальф попытался было найти глазами Бильбджо, но махнул рукой и взялся за шашлык. Бесполезно. Столько даже с помощью магии он не выпьет.

Гендальф потянулся за маринованной черемшой и, увидев на другой стороне стола трёх назгулов, усмехнулся. Один, приехавший в поисках кольца первым, уже не выглядел призраком. От вина, шашлыка и лобио бабушки Дарико он был уже вполне осязаемым, розовощёким и окосевшим. Приехавший последним ещё вяло отбивался от Гиви Брендиашвили с тарелкой хинкали.

Маг улыбнулся и подумал, что, пожалуй, заявись сюда сам Саурон, всё кончится большим застольем, тостами в честь такого замечательного гостя и длинными песнями на десяток голосов. Чуть-чуть пошатываясь, волшебник встал, поднял кубок и громогласно заявил.

– Друзья мои! Этот кубок я хочу поднять в честь вас. Ведь благодаря вам Средиземье может спать спокойно. Ибо ваши традиции и ваша кухня – это опора стабильности нашего мира. И как говорит владыка Элронд…

Гендальф сидел среди шумящих хоббитов, блаженно жмурился и пьяно думал: «Надо вызвать сюда Сарумана. Очень уж хочется посмотреть, как этого тощего типа будут уговаривать съесть ещё чахохбили, а он будет отказываться и есть, есть, есть. Уж тогда не будет рассказывать, какой он аскет и проповедник умеренности».

А в это время Тёмный Властелин с ужасом смотрел в палантир. Ведь за тысячи лет он так и не научился говорить подходящие к случаю тосты. А без этого получить кольцо у гордых носатых хоббитов вряд ли получится.

– Хьюстон, у нас проблема!

Голос Нила Армстронга прозвучал глухо, с паническими нотками.

– В чём дело, Орёл?

– Вам лучше увидеть это самим.

Изображение с камеры дёрнулось и покрылось рябью. Где-то там, на Луне, космонавт пытался примостить объектив к маленькому иллюминатору на люке лунного модуля. Наконец тряска прекратилась, и люди в Хьюстоне увидели поверхность земного спутника. Там, на сером реголите, где не ступала нога человека, стояли двое: высокие полные фигуры в тёмно-синих скафандрах с яркими хромированными деталями. За прозрачными шлемами с антеннами – нечеловеческие плоские коричневые лица с огромными фиалковыми глазами.