Зинаида Гаврик - Я – чертовка

Для общения мы устроились на одной из скамеек неподалеку от главного входа. От посторонних глаз нас скрывали тщательно подстриженные квадратные кусты. Влас покосился на них с ненавистью.

– Обкорнали живое растение и рады, – проворчал он. – Привели естественную красоту в соответствие со своими квадратными мозгами. Тьфу!

Я была с ним согласна, но промолчала. Мы не друзья, чтобы обсуждать посторонние темы. И, сдаётся мне, вряд ли ими станем.

Некоторое время мы сидели молча. Он не торопил, а я старалась подобрать слова, чтобы без особых подробностей изложить суть проблемы. А заодно рассматривала своего потенциального помощника. И чем больше рассматривала, тем более занятным казался мне парень. К примеру, я обнаружила, что из-за патлатых волос не сразу бросается в глаза, что лицо у обладателя бесформенной толстовки вполне симметричное и даже было бы, пожалуй, довольно миловидным, поработай над ботаном толковый стилист. Но парень будто нарочно стремился себя изуродовать: помимо неаккуратной причёски, он постоянно морщил лоб и по-дурацки оттопыривал верхнюю губу. А ведь какой потенциал у этого необработанного алмаза! Одни только зелёные глазищи чего стоят. Переодеть бы, заставить выпрямить спину, причесать как следует, привить манеры… Впрочем, это не первый человек в моей жизни, который всячески пытается испоганить грандиозные природные данные. Либо по незнанию, либо, напротив, вполне осознанно.

– Нравлюсь? – вдруг спросил он, поймав меня на разглядывании.

– Нисколько, – честно ответила я. – Но, кажется, ты нарочно сделал всё возможное, чтобы производить отталкивающее впечатление. Впрочем, ты нравишься Вике, а моё мнение для тебя не должно иметь никакого веса.

– Между мной и Викой ничего нет! – В голосе прозвучал металл.

– Эй, успокойся, – я миролюбиво подняла руки вверх. – Есть или нет – меня это не касается.

– Вот именно, – проворчал он, раздражённо запуская пятерню в волосы.

Рукав задрался, и на запястье мелькнула часть татуировки. Что-то вроде затейливо переплетенных узоров. Я про себя усмехнулась. Наверняка сделал, чтобы казаться крутым. Некоторые думают, что татуировка сама по себе может изменить отношение окружающих в лучшую сторону. Сделать её ведь гораздо проще, чем прилагать силы и кропотливо работать над собой. Да, мысли злые и отвратительные. По правде говоря, я даже устыдилась, что навешиваю ярлыки на случайного знакомого. Вот, к примеру, разве приятно мне было бы сидеть напротив какого-нибудь высокомерного красавчика и видеть, с каким пренебрежением он на меня смотрит? Нет, конечно, нет…

– Итак, к делу, – сказала я решительно. – Ты ведь можешь узнать о людях то, что они скрывают от других?

– С чего ты взяла? – быстро спросил он, поглядывая на меня с подозрением. Ну да, это ведь вряд ли законно.

– Случайно подслушала ваш разговор с Викусей, – нечаянно фраза получилась ехидной. – Ты утверждал, что на любого можно найти компромат.

– И? – подтолкнул он.

– И мне… нужны эти услуги! – выпалила я, так и не придумав благозвучной формулировки, которая сполна объяснила бы, что именно я хочу от него получить. Но, несмотря на это, парень, кажется, ухватил суть вопроса.

– Тебе нужны мои услуги, – медленно принялся подводить итог он, – для того, чтобы разузнать чужие секретики?

– Ага.

– Кто цель? – уточнил коротко.

– Ты согласен? – Прежде чем раскрывать информацию, хотелось бы, всё же, удостовериться.

– Возможно. Сначала изложи факты. В подробностях.

Я поморщилась от его повелительного тона. Но спорить не стала.

– Ну, хорошо, слушай…

Рассказ закончился незадолго до начала следующей пары. Бедная Вика напрасно ждала своего парня в кафе, о ней, кажется, просто-напросто забыли. Я распиналась почти час, в красках расписывая приставания и ультиматумы ректорского сына, а чёртов Влас, не перебивая, всё внимательно выслушал и… обещал подумать! Так и сказал:

– Я подумаю. Найду тебя завтра.

После чего встал и ушёл, не оглядываясь. Несколько минут я с возмущением пялилась нахалу в спину, не находя слов. А потом махнула рукой и поплелась на пару.

Возле закрытого кабинета ещё никого не было. Видимо, преподаватель по философии задержал группу после звонка. Оно и неудивительно. Со следующего понедельника начиналась зачётная неделя, после которой будет целых два с половиной месяца каникул.

Первым показался Денис, за ним, стараясь не отстать, с трудом поспевали мои подруги. И другие одногруппники, которые делали вид, что спешат на пару, а на самом деле горели желанием посмаковать наши с Денисом отношения и боялись пропустить развязку истории с ректорским сыном. Мда, в другое время и я была бы в их рядах… не будь я главным действующим лицом.

Блондин подошёл вплотную и замер, глядя на меня так, словно не видел пару недель, а не полтора часа. Этот взгляд обжигал. Стало трудно дышать.

– Как ты? – тихо спросил он.

– Нор… нормально, – невольно сглотнув, сказала я глубоким и чистым, как лесное озеро, глазам.

– Отойдём? – Он с усмешкой кивнул на греющих с самым невинным видом уши одногруппников.

Я не стала сопротивляться и позволила за руку увести себя в сторону лестничного пролёта, подальше от любителей мыльных опер. Там, в укромном закутке, он порывисто прижал меня к стене. Я ахнула. События развивались слишком быстро, но возражать, почему-то, не хотелось.

– Тоня, мне сейчас нужно будет уйти… по делам, – выдохнул он, жадно рассматривая моё лицо, словно старался запечатлеть его в памяти. Взгляд то и дело соскальзывал к губам.

– Что? – Я слышала, но не понимала, растерявшись от его напора.

– Мне очень трудно сдерживать себя рядом с тобой, – внезапно признался он. – Внутри поднимается что-то звериное. Хочется схватить тебя и унести в пещеру, – он через силу усмехнулся. – Ты такая красивая… я едва не ослеп, когда впервые увидел тебя вчера. Сейчас мне надо уйти, но завтра… ты пойдёшь со мной на свидание после занятий?

– Но как же… ректор с сыном? – не без труда вспомнила я. – Ты уйдёшь, а они…

– Тебя никто не тронет, – его взгляд вдруг снова стал жёстким и даже… режущим. Я невольно сглотнула. Не знала, что он умеет быть настолько пугающим. – И это не пустые слова.

Он протянул руку, медленно провёл пальцами по щеке, потом коснулся губ. Со стоном отстранился.

– Я должен идти, малышка. Надеюсь, мы договорились насчёт свидания. Учти, если откажешься, я тебя украду, – он улыбнулся, заправил мне прядку волос за ухо и с величайшей неохотой удалился, оставив меня в растрёпанных чувствах.

Обратно я возвращалась, паря на крыльях любви. Жизнь казалась прекрасной и удивительной. Не раздражали ни жаждущие сплетен взгляды, ни замечания строгого преподавателя, ни душная аудитория с чахлыми полузасохшими растениями на облупленных подоконниках.