Игорь Осипов - Реверс

Я сперва думал, что неправильно перевёл слово, означающее кальмара, но на циновке действительно оказались головоногие моллюски. И иные из них имели длину локоть. Ну, со щупальцами, но всё же. При этом я не помнил, чтоб рядом было море. До моря километров сто, не меньше. Или, как сказали бы местные, около трёх десятков истадлей, хотя они и милями тоже меряют. Может, в самом деле речные?

– Одного судака и трёх сквидов, будьте добры, – ответил я, положив на ладонь женщине мелкую монетку.

Та сразу упаковала товар в большой лопух, связав тонко надранным лыком.

Поблагодарив, я пошёл вслед за Катариной, которая тоже несколько раз останавливалась у прилавков. Насколько могу судить, она взяла вязанку луковиц, несколько мотков ниток и вяленое мясо, а также сделанную из тыквы флягу.

Стоило отойти на пару шагов от местного рыбпромторга, как меня со всех сторон обступила детвора.

– Благородный господин, купи крысу! – звонко прокричал босоногий мальчонка лет семи, сунув мне чуть ли не в лицо связанного и отчаянно пытающегося высвободиться грызуна. – В пути оч яси будет. С чесноком.

– Купи улиток! – попыталась оттолкнуть его девочка в сером платьице и простеньких сандалиях, протянув мне лист лопуха, на котором лежала большая горсть витых раковин размером с ранетку. – Долго хранятся.

Девочка была на лицо не старше мальчугана, но ростом почти с меня. И это всего лишь семилетка! Она ловко поймала одну улитку, пытающуюся совершить медленный, но отчаянный побег, и вернула на место.

– Мне не нужно, – спокойно произнёс я, проверив кошелёк – вроде на месте.

– Ну, тогда пиявок, – не унималась она. – Они кровью поросёнка полные.

– А ну, прочь! – раздался над ухом возглас Катарины. – Стой! Улиток покажи!

– Вот, – оживилась девочка, но наёмница поморщилась.

– На какой полыни ты их нашла?

– Ничё не полынь! Виноград!

– Да ваш виноград хуже полыни! Кислый, как уксус! И улитки такие же.

– Ничё не кислые! – заголосила девочка.

Я с интересом слушал этот спор, но наёмница в конце концов достала несколько медяшек и кинула девочке, взяв лопух с ракушками.

Только после этого мы тронулись дальше. Шли тем же самым путём, что бежали ночью в поисках нечисти. Но на этот раз город не пугал, а казался вышедшим из сказки. Даже грязь под ногами и лёгкий запах нечистот не портили настроение.

Конечно, когда вышли к реке, через которую, оказывается, чуть дальше лежал деревянный мост, мне стало тоскливо. Я шёл за наёмницей и в то же время вглядывался в зеленоватую воду. Ни крови, ни тем более тел не наблюдал. Их наверняка уже убрали. Но я же сам видел, что произошло. И висящих в воздухе, как жабы на соломинках, насаженных на колья людей никогда не забуду.

– Вылей вино в воду, – произнесла Катарина, остановившись рядом и протягивая ту самую тыкву-флягу. – Отпусти их.

Я кивнул, взял вещь и осторожно подошёл к берегу, стараясь не соскользнуть. Тонкая струйка рубиновой жидкости с журчанием полилась в речную воду. В разные стороны бросилась мелкая живность. У каждого народа есть ритуалы поминания мёртвых, и хмельные напитки используются в большинстве из них.

Постояв ещё немного, мы пошли к мосту, встретившему нас лёгким скрипом толстых досок. А ещё с него открывался потрясающий вид замка в профиль. Сперва казалось, что речка огибала холм, на котором стояла крепость, но на деле часть замка росла прямо из воды. Нижняя половина стены поросла ярким зелёным мхом, верхняя оставалась грязно-серой. Кому-то покажется, что лицевая побеленная сторона красивее, но именно с этой чувствовалось нечто настоящее.

И кстати, о реалиях. Что-то я совсем расслабился. Возомнил себя героем странствий. Как же, я же голубоглазый эльф, самый настоящий, ролевикам на зависть! Круче только косплей на Бога. А ещё у меня супер-пупер-крутая телохранительница. Нет, она, конечно, крутая, но вот надеяться нужно и на себя. Всё же это средние века. Да и без системы привыкать нужно.

– Подожди, – произнёс я и, достав пистолет, убедился, что не забыл сменить магазин, и совершил три простых движения.

Предохранитель. Досыл патрона. Предохранитель.

– Я уже смекнула, как это стреляет. Хитрая поделка! Но у нас такую сделать не смогут. Только не поняла, где у неё затравочный порох лежит.

– Он немного не так действует, – улыбнулся я, убирая оружие на место.

Не смогу ей объяснить, что такое капсюли.

– А пули с серебром?

– Нет. Свинец и сталь в медной оболочке.

– А как же ты тогда зависть подстрелил?

Катарина сперва нахмурилась, пытаясь прийти к каким-то умозаключениям, потом вскинула брови и открыла рот, чтоб что-то спросить, но передумала. Девушка поглядела в сторону и тут же опустила взгляд на бегущую под мостом воду. Та с журчанием штурмовала деревянную опору, безуспешно пытаясь сдвинуть с пути. А ещё в волнах мелькнули силуэты головоногих моллюсков, сбившихся в стайку. И правда речные! На воду села чайка, и кальмары быстро сделались белыми и бросились врассыпную, а затем резко потемнели и собрались в кучку, сбивая птицу с толку. Только по игре света и тени едва угадал, что происходит.

А ещё там плавали мальки, держась поближе к опоре моста. В солнечный день речка просматривалась до самого дна. Будем возвращаться – обязательно порыбачу, благо нехитрый набор снастей всегда с собой.

Постояв немного, мы пошли дальше. Катарина задумчиво сорвала с перекинутой через плечо вязанки луковицу, неспешно очистила и откусила, как сочное яблоко. Я аж скривился.

– Как ты это ешь?

– Он же сахарный! – недоумевая, ответила девушка, а потом широко улыбнулась. – У вас на севере не растёт сахарный лук? Попробуй.

Я взял одну луковицу и почистил. Лук как лук. Даже пахнет так же.

Обречённо вздохнув, откусил. На вкус он был… Не знаю, как описать. Вроде и лук, а сладкий, словно груша. Действительно, неплохо.

Откусив кусок побольше, неспешно направился на восточный тракт. И выше нос, прогрессор! На ошибках учатся, а о демонах можно потом вспомнить в кругу друзей, приврав для порядка, как заправский рыбак приукрашивает свою историю. И зубы острее, и крови больше, и вопли громче. И я весь такой герой.

Я вздохнул. Сумка ещё не начала давить, отдаваясь ватной усталостью в ногах и ноющей болью в плечах и шее. Котелок, который я переместил из поклажи на ремень, ещё не отбил ягодицу и не оттянул этот самый ремень, заставляя врезаться в кожу. По спине ещё не бежала струйка пота. А это значит, что можно смело идти вперёд. И хотя не любил бегать, но долгие переходы с полной выкладкой неплохо переносил. А быстрый бег? От долговязых преследовательниц не убежишь: у них всё равно ноги длиннее.

Вот таких и отбирали на внешний допуск – жилистых, невысоких и по возможности приятных на мордаху. Мы ж эти… прекрасные эльфы, мать его, этот гендерный реверс!