Юлия Тимченко - Мачо. Чмо

– Да что ж это такое? Как она это сделала? Как она вообще это все делает?

Саша шел и громко про себя возмущался. Он видел в Анжеле виновницу всего плохого, что с ним произошло. Свои же бревна в глазах замечать он не собирался. Тогда почему ныть? Все, как он хотел, куча женщин, и все его хотят двадцать четыре часа в сутки. Анжела исполнила его мечту. Но что-то было не так. Какой-то эфемерный червячок грыз прямо изнутри.

Сам того не замечая, Саша оказался около Викиного дома. У ее порога Саша сел и заплакал. Нет, он не рыдал, как ребенок, у которого забрали леденец. Слезы сами катились из глаз.

– Что ты здесь делаешь? – раздался строгий Викин голос.

– Вика, я очень сожалею.

– Я тоже, что встретила тебя.

– Нет, поверь.

– Саша, хватит обманывать. Я прекрасно знаю, чем ты занимался все это время.

– Не буду отрицать – козел, мудак, Вика! Но я… я сожалею. Я просто… я не знаю, что на меня нашло. Сорвался, пошел в отрыв. Мне было действительно очень больно оттого, что так с тобой поступил.

– И ты решил просто добить?

– Нет, нет, поверь же мне!

– Больше никогда и ни за что я не поверю мужчине! Все мужики козлы!

– Только не это, пожалуйста. Не нужно разочаровываться во всех. Нельзя так говорить. Все разные, все очень разные. Я раньше инкубировал всех, недооценивал, считал, что женщина – приложение мужчины. Как подтверждение моего статуса. Чем больше женщин, тем выше мой рейтинг. Чем круче и навороченнее девушка, тем круче выгляжу я. Я так думал, но понял, что это результат моей заниженной самооценки. Когда попал сюда и столкнулся с тем, что город, заполненный одними женщинами, и мной совсем никто не заинтересовался – просто крышу снесло. Как так? Такой удар по несуществующей самооценке. Видимо, это заставило броситься доказывать самому себе… или не знаю кому… обратное. Я так планировал. Думал начать с тебя, но ты оказалась совсем другой. И мне, правда, так было хорошо с тобой, что я забил на все эти планы, на все эти похождения. А потом женщины стали преследовать очень навязчиво. Я понял, что не смогу постоянно себя сдерживать. Рано или поздно оступлюсь, сделав ошибку. Да, мне очень стыдно, что все сделал за твоей спиной, казалось, что это будет лучше, чем нанести прямой удар в сердце. Вика, я всего лишь мужчина, всего лишь человек, который ошибся. Но я честен перед тобою. Плохой, не тот, кто тебе нужен, ты заслуживаешь намного большего. Заслуживаешь любви. А я собака, пес, который не может быть лишь с одной хозяйкой. Не может вообще быть с хозяйкой. У меня в голове сейчас такая каша, уже ничего не понимаю. Ты изменила мой внутренний мир, изменила отношение к женщинам, понимание совместной жизни, быта и духовной близости. Но я еще все тот же, Гой. Но не все такие. Поверь. Стою перед тобой с открытой душой. Никаких секретов, лжи и притворства. Спрашивай что хочешь. Только не разочаруйся в мужчинах. Никогда не прощу себя, если из-за меня ты не поверишь мужчине, который послан тебе Богом.

– Почему ты это делаешь, зачем ты обманываешь девушек?

– Не знаю, правда. Может, повышаю так себе самооценку, может, тренирую свою привлекательность. Может такая сволочь оттого, что никогда не влюблялся. Может, от вседозволенности. С самого детства в шоколаде. Денежные родители всем обеспечивали и устроили на высокооплачиваемую работу. Избалованный мальчишка. Может, потому, что жизни настоящей не видел. Все на блюдечке. Не видел горя, не видел проблем, не видел боли. Как Будда. А вот сейчас вижу. Может, потому, что не понимал, что чувствуют женщины, которых соблазнял. Теперь сам терзаюсь доселе неведомыми ощущениями. Почувствовал себя никому не нужной проституткой, которую только используют. Вика, это так мерзко. Очень сожалею. Прости меня, Вика.

– Верю тебе, Саша, я тебя прощаю.

Глава 3 Другая сторона жизни

Дальше все происходило как во сне, мир кружился, будто бы напился. Все смешалось и уносит малость. И такая дребедень у Саши будет каждый день… И где теперь очнется наш герой, узнаем мы со следующей главой.

– Есть хочу! – взмолился Александр. – Нет, не есть, жрать, хавать, что за дикий голод, блин. Дайте слона, я его оприходую, причем как физически, так и сексуально.

Вдруг раздался детский голосок:

– Папочка, мы есть хотим.

В голове у Александра застыл немой вопрос: папочка – это кто? Или это папочка для документов. Почему она хочет есть? Открыв глаза, он увидел, десятерых исхудалых детей, которые смотрели на него голодными умирающими глазами.

– Папа, нам плохо, дай покушать.

– Какой я вам папа! Идите лесом, дрыщи, – жестоко ответил Саша и пустился в бега.

– Папочка, не бросай нас. Папа!

Десять напуганных детишек преследовали обезумевшего от страха Александра. Он бежал так быстро, как должники от кредитов, но упал, упал от бессилия, голода и истощения. Голова кружилась в бешеном вальсе. Он понял, что влип, влип, как никогда. Это его новое испытание. Саша, конечно, был ослом, редким, но не глупым мудаком. Десять спиногрызов. И все говорили невпопад, рты у них просто не закрывались, и каждый что-то требовал, придавался истерике.

Александра разрывало от внутреннего негодования:

– Какого лешего, по теории этой курицы Анжелы, я должен помогать бабам, а не голодным детям Африки. Она начинает играть не по правилам и действует на нервы.

В этот момент в голове Александра раздаются тошнотворные звуки:

– Брынь, брынь. – Появляется Анжела с победным выражением и начинает испытывать Александра на музыкальную выносливость. – Ах, какая невезуха, абсолютно нету слуха, а кому какое дело, а мне бы дали, а я бы спела.

– Да прекрати ты уже, больная балалайка, – взмолился Саша. – Что ты здесь исполняешь злюка? Что ты устроила? Что это за десять негритят?

– Это твои детки, милый, – издевательски сообщила Анжела.

– Какие еще дети? Ты что мне лепишь бродяга, – злостно плевался словами Саша.

– Садись в машину времени, расскажу. Помнишь тех крепких парней, что подарили тебе незабываемый полет еще в начале нашего воспитательного марафона?

– Не напоминай, – Саша громко сглотнул.

– Так вот – это они, только подросли немного. Как воспитал, так они с тобой и обошлись.

– Да никого я не воспитывал.

– В том то и дело, сделать сделал – и гуляешь смело.

– Да никого я не делал!

– Ага, может, еще и ничего не делал! Или ты не знал, что после потрахунек бывают дети?

– Ой, только давай без уроков анатомии. Я застрахован от таких проблем. В детстве переболел свинкой, у меня не может быть детей. Поняла? Дура. Облом. Трахайся не хочу, и все без последствий. Так что прокол у тебя. Играешь не по правилам. Наша сделка разорвана. Салют, Анжела. Прощай, я свободен.

– Стоп, дорогой. Это в своей гнилой реальности ты свинка. А здесь работают совершенно другие правила. Любишь кататься, теперь вот и саночки повозишь. А судя по тому, сколько ты катаешься, это минимум, что ты мог накатать. Скажи спасибо, что их десять, могло быть и хуже. Ты даже не думаешь, что остается у брошенных девушек после тебя. А я покажу, ведь так не должно быть на свете, чтоб были потеряны дети. Дети и голод. Дети и борьба за выживание. Ты ведь не заботишься о судьбе своих возлюбленных. Потому что не возлюбленные они вовсе. В твоем стиле. На этот раз ты должен помочь девушке, которой уже нет в живых, как меня. Ты наклепал ей детей, а потом бросил их выживать в самый страшный голод. Она не выжила, но остались они, маленькие и напуганные, обездоленные, голодные детки, и, как любой матери, теперь ей нет покоя ни на том свете, ни на этом. Хочешь перейти в следующий тур? Ты должен спасти этих детей. Всех десятерых, чтобы никто не умер от холода и голода.