Илья Куликов - Каникулы

– Может, я поведу?! – предложил он.

– У тебя прав нету. – буркнул Лешка, – Не хватало, чтобы полицаи накрыли.

Услышав эту реплику, Светлана мысленно сбросила с предполагаемого возраста Гены пару лет. Вряд ли найдется кто-то, у кого в 18 лет нет водительских прав.

– Ничего, – оправдывался Лёшка, – Я сейчас потихоньку поеду, а там оклемаюсь.

Светлана проснулась поздно. Сказывались долгие ночные посиделки с главой вампирской диаспоры. Она выскочила из постели, резво стянула с себя майку и распахнула шкаф. Вывалившийся из шкафа человек аккуратно уткнулся лицом в ложбинку груди и затих. Светлана замерла. Это была не та ситуация, с которой она сталкивалась в повседневной жизни.

– Эй! Уважаемый! – Светлана потихоньку похлопала выпавшего по голове.

Голова едва качнулась от её хлопков, но больше никакой реакции не последовало. Светлана ткнула пальцем в лоб вывалившемуся, потихоньку отталкивая его голову от мест, ещё 5 минут назад считавшихся интимными.

«Если сейчас откуда-нибудь выскочит какой-нибудь урод и возвестит, что это все розыгрыш – порву, нахрен!» – подумала Светлана.

Потом она демонстративно озвучила подуманное. Но никто не выскочил. А голова вывалившегося поддалась под давлением пальца Светланы, словно голова куклы, висящей на ниточках. Глаза закрыты, дыхания нет, холодная и бледная кожа. На закрытых веках не дрогнула ни одна жилка.

– Труп! – констатировала Светлана, убирая палец.

Голова послушно вернулась в ложбинку.

«О, да! Тебе там явно понравилось. Только, смех смехом, а что ж делать-то? В фильмах в такие моменты визжат как резаные, – думала Светлана, – Ой, нет! Сейчас это не хорошее слово.»

Решившись, девушка сделала шаг назад. Труп качнулся, но за ней не последовал.

– Это уже хорошо. Или нет?!

Труп явно мужской. Определить это не составило труда: он был без одежды. Ну не считать же одеждой ленточку и ремешок, который проходил поперек мускулистой груди и нырял под мышками. Этим ремешком труп был привязан к горизонтальной перекладине шкафа, из-за чего он и не выпадал из дверей. Ноги касались пола, но устойчивой опоры не давали. Подвешенный за ремешок, труп болтался словно кукла, на ниточках. Ленточка была ниже. Заметно ниже. Связанная в аккуратный подарочный бантик она заманчиво колыхалась в такт любому движению.

– Так что ж делать-то?! В полицию позвонить.

Светлана заметалась по номеру в поисках телефона. Нашла. Уже хотела набрать заветные цифры, но вспомнила как прикладывает палец ко лбу трупа и остановилась.

– Блиииииин. Отпечаток.

Света бросилась к своей майке, схватила её и, стараясь больше не касаться тела, принялась протирать лоб покойника. От этого заколыхалось все его тело, лишенное даже намеков на твердость. Особенно зловредно заколыхался бантик. Светлана, только сейчас сообразив, что она до сих пор стоит в одних только трусиках перед полуголым (ремешок и ленточку она решила считать за половину одежды) мужчиной, смутилась, нацепила майку обратно, суетливо схватила джинсы и, неловко прыгая на одной ноге, принялась их надевать.

«Так, теперь полиция! – она снова взялась за трубку, – А вдруг он вампир?!»

Светлана остановилась от неожиданной мысли. Действительно, вдруг это вампир, который пытался спрятаться на дневной сон. Непонятно, правда, почему в её номере. Но всё равно, если это так, то будет неудобно, если она сдаст его полиции. К тому же, дяде Паше всё равно следует знать, что произошло либо с его племянницей, если в шкафу был труп человека, либо с его вампиром.

«Но дядя Паша, наверное, ещё спит. – подумала Светлана, – Хотя, с другой стороны, он говорил, что весь персонал гостиницы в курсе всех вампирских дел.»

Немного робея, Светлана набрала номер администратора. Через пару гудков ей ответил настолько жизнерадостный мужской голос, что его тут же захотелось убить.

– Эээээ, – не зная, как начать, Светлана решила бить в лоб, – У меня в шкафу мужчина.

– Я могу вас поздравить, мадам?! – жизнерадостно спросил жизнерадостный голос.

– Он мертвый.

– Одну секундочку, – вышколено среагировал голос, мгновенно потеряв массу своей жизнерадостности, – Не вешайте, пожалуйста, трубочку и постарайтесь не подходить к шка…

Договорить голос не успел: кто-то выхватил у администратора телефонную трубку, и в динамике зазвучал более знакомый тембр:

– Светик, это – Лёха! У тебя же радиотрубка?!

– Ага!

– Вот и давай, потихоньку, потихоньку мимо шкафа и в коридор. Трубочку не вешай, жди нас у лифта.

Косясь на шкаф, Светлана вышла в коридор. Ключ остался где-то в номере. Она не решилась его искать и просто прикрыла за собой дверь. Её номер был недалеко от лифта, но звонок подъехавшего лифта прозвенел, когда она только подходила к ним. Двери ещё не раскрылись полностью, а оборотни уже выскользнули в коридор. Забрав у Светланы трубку Гена произнес в неё:

– Всё, Виталь, мы на этаже. Бывай! – и вернув Светлане трубк,у добавил, – А ты стой здесь.

Лешка в это время уже направлялся к дверям её номера. По коридору он шел медленнее Светланы, постоянно дергая носом. На подходе к двери номера Светлана заметила отблеск металла на его коже. Видимо, это его и спасло, когда он повернул ручку двери и, раздавшийся взрыв, пробил его телом стену противоположного номера.

– Блиииииин… – с тоской протянула Светлана.

– Что значит, забыла?! – буйствовал Лёшка. – Это кем надо быть, чтобы заминировать дверь и забыть об этом? Заходите, гости дорогие! Желательно, все сразу. А то чой-то заряд зазря расходовать! Ты что, в детстве со спичками недобаловалась? Или это у тебя исключительно ко мне такая неземная любовь? Так хотелось бы знать, за что?

Лёшка вскинул голову к потолку:

– За что, Боже!

– М-да! Видать контузило тебя знатно, – огрызнулась Светлана.

Чувства смущения, вины, стыда и жалости к взорванному оборотню ушли бесповоротно. Лешка разглагольствовал о «морально-этических нормах» её поступка уже почти полчаса. И уже набрал воздуха в грудь, чтобы что-то ответить, но его перебил Гена, стоявший перед шкафом и гипнотизирующий висящий в нем труп:

– Да не, он всегда такой!

– Чего?! – возмутился Лешка, – Ты, вообще, на чьей стороне?!

– На стороне сирых и убогих, – Гена подошел к Лешке, обнял его за плечи и похлопал по спине, – То есть, на твоей, братан!

– Да вы что, сговорились?! Одна меня взорвала. Другой, – откровенно злорадствует. А как же пожалеть, приголубить, к титьке прижать?!